Читать книгу "Секс и деньги. Как я жил, дышал, читал, писал, любил, ненавидел, мечтал и пил в мужском журнале - Марк Дэпин"

Нам пришлось отказаться от идеи фотографировать обычных людей для рекламы одежды, потому что она на них плохо сидела. Я хотел фотографировать коротышек, толстяков, качков и вешалки для пальто, но образцы моделей следующего сезона всегда были доступны только в очень небольшом диапазоне размеров: мужские брюки с талией восемьдесят шесть сантиметров и ботинки восьмого размера. Странно, но у большинства моделей ноги не восьмого размера, и иногда нам приходилось обрезать фотографии мужчин в костюмах, чтобы не было видно, что они стоят босиком. Каждому парламентарию, который возьмется обвинять журналы в пропаганде образов исключительно стройных женщин, можно предложить поискать двенадцатый размер новой модели юбки на следующий сезон.

Раньше была такая организация – Австралийское общество редакторов журналов, куда входили редакторы общедоступных журналов и приложений к газетам. Общество присуждало премии за лучшую работу, большинство из которых доставались газетным приложениям вроде «Гуд уикенд».

Редакторы журналов посчитали, что они находятся в невыгодном положении, самоустранились от работы общества и основали свою собственную Ассоциацию издателей журналов, которая выдавала титулы за коммерческую успешность и – да поможет нам Бог – грамотный маркетинг. Я не собирался участвовать в этих соревнованиях – какой смысл становиться лучшим среди худших журналов? – но их поддерживала наша компания. Мы выдвинулись на целый ряд номинаций, и Брэд прислал мне письмо с просьбой отправить ему список пятерых сотрудников, которых я хотел бы пригласить на церемонию награждения.

И снова я заявил, что никуда не пойду, если со мной не пойдут все. Он сказал, что все журналы АПО были ограничены в той же степени, на что я ответил, что он может сам выбрать пятерых моих подчиненных, но я не стану одним из них. Они так и не смогли понять, что члены коллектива не просто «готовят продукт к выпуску», они уверены, что они и есть этот самый продукт. Они пишут слова, подбирают снимки, формируют страницы, выкладывают на них свои имена и души. Именно так полагали все: от координатора до главного редактора. Оставить хоть одного за бортом было бы равносильно словам корпоративного служащего: «Мы не можем в достаточной степени оценить ваши усилия» или словам нормального человека: «Ты просто бесполезный кусок дерьма».

Праздничный ужин обошелся компании в сто восемьдесят долларов с человека. Брэд пошел к Джею, сказал ему, что мы еще не отпраздновали резкий взлет объемов продаж, и получил его разрешение на присутствие всех сотрудников «Ральфа» на торжественной церемонии. Но Брэд не хотел платить за Эша, который был оформлен как внештатный сотрудник. Я пустил шапку по кругу, и мы скинулись по десять баксов на билет для него.

Одна церемония награждения сплотила «Ральф» посильней, чем целый сезон альпинистских приключений и езды с препятствиями. Мы были чем-то вроде армии, такой неряшливой, недисциплинированной армии, которая не очень хорошо вела себя в бою (например, как армия Голландии). Мы ничего не выиграли, но гордо прошлись из обеденного зала в ночной клуб на Оксфорд-стрит, где и продолжили пить до четырех утра. Эш потратил не меньше ста восьмидесяти долларов, угощая всех пивом.

На том ужине я повстречал Филиппа Томаса. Он никак не мог понять, почему АПО не хотело отнестись к «Ральфу» посерьезней. Я сказал, что всему виной был я сам: это я начал необъявленную войну, не давал повысить цены, когда «Эф-эйч-эм» дорожал, менял дату выхода номера в свет, увеличивал размер журнала и настаивал на выпуске модного приложения. Это все делал только я один.

Несколько месяцев спустя после того, как АПО отказалось оплатить всем журналистам и дизайнерам поход на вручение премий, компания провела выездную конференцию для руководящих работников. Мы сели в самолет и полетели бизнес-классом на пятизвездочный курорт в Виктории, где провели пару полушутливых совещаний, поиграли в гольф и вдоволь наелись на банкетах под выступление «АББА».

Брэду многое приходилось терпеть, но в конце концов мы с ним разругались из-за очередной бессмысленной директивы бухгалтеров, которые никогда не работали в журналах. Редакторам было сказано, что если они хотят просмотреть какой-либо журнал, то им следует сперва оформить на него подписку. Так предполагалось экономить деньги. Эта затея напомнила мне попытки Клэр использовать соковыжималку, чтобы быстрее получать апельсиновый сок. Крайне редко мне хотелось купить выпуск, например, небольшого импортного мужского журнала. Раз в несколько месяцев там могла появиться обложка, которая мне понравилась бы. Вместо того чтобы заплатить восемь долларов за тот номер, мне теперь пришлось бы искать восемьдесят, чтобы оформить годовую подписку. Если на рынке появлялся новый журнал, то дело было еще хуже: я мог читать его только со второго номера или после того, как будет оформлена подписка.

Я надеялся, что это проявление слабоумия, граничащего с дебильностью, будет игнорироваться так же, как и многие другие, и купил последний выпуск «Инсайд спорт», но мне отказались оплатить его. Я попытался получить с отдела рекламы свои семь долларов девяносто пять центов, у которого был практически неограниченный бюджет на «развлечения», но даже там не могли противодействовать директиве (разумеется, только поначалу, спустя пару месяцев все о ней благополучно забыли).

Я был вне себя от злости и половину времени на совещаниях проводил, требуя отмщения. Брэд предложил пойти к Джею и попросить сделать для меня исключение – как будто это было бы знаком позора, как белое перо или желтая звезда. Я не возражал. Брэд добился возмещения моих расходов и попытался превратить их в мое проклятие. Он сообщил другим редакторам, что они больше не могут получать деньги за купленные ими журналы, но такая возможность есть у меня, и они могут нести свои заказы мне, а я буду возвращать им деньги. На меня повалились заказы на покупку жесткого порно, я стал известен как покупатель журнала «Знаменитая плоть» и изданий для любителей очень полных женщин.

Все они забывали получать свои деньги, поэтому я заработал около тридцати баксов. Брэд считал – не совсем безосновательно, – что я готов полезть в драку при каждом удобном случае. Он стал общаться со мной только по крайней необходимости и минимально возможное время, даже несмотря на то что я уже перешел на общение с коллегами на английском.

Но на рождественской вечеринке он сменил гнев на милость, возможно, потому что ему больше не с кем было поговорить. Он постепенно замыкался. Чем больше людей он знал, тем больше в них разочаровывался. Его всегда окружала небольшая команда проверенных сотрудников, но и эта команда постепенно сократилась до размеров сборной Эфиопии по фигурному катанию. Он не доверял никому из «Пипл» или «Пикчер». Успех делал его жестким, так же как и меня.

Иногда я отключался от работы и думал о том, чем же я занимался. Я больше не хотел тратить жизнь на то, чтобы доказать, что она – совершенно бесполезная штука. Я вкладывал в «Ральф» все свои силы, все свои слова, всю свою любовь – и мне хотелось, чтобы это что-то да значило.

Несмотря на то, что каждое слово «Ральфа» было правдой – или, как минимум, правдивым отображением чьих-то представлений, – меня беспокоило, что мы обманываем наших читателей. Большинство женщин у нас были барменшами, моделями, рекламирующими нижнее белье, проститутками или стриптизершами. Мужчины все сплошь были солдатами, бандитами, наемными убийцами и парнями, которых только что покусала акула – их объединяло насилие. Раньше я хотел, чтобы так оно и было – меня завораживали эти демоны, но они имели весьма опосредованное отношение к реальному миру. Второе название «Ральфа» – «Библия австралийских парней» – было навязано нам читателями. Каждый месяц я получал все больше писем со словами: «Ваш журнал – моя Библия».