Читать книгу "Серебряная свадьба - Мейв Бинчи"

Брендану хождение в церковь всегда представлялось делом обычая и привычки, как было у них с Винсентом в Ирландии. Брендан сомневался, что дядя верит в какого бы то ни было Бога, но тот посещал воскресное богослужение так же регулярно, как ездил за бензином или на рынок покупать овец. Это было частью их образа жизни.

Хелен во время мессы горячо молилась, чтобы Господь наставил ее на путь истинный. Если она, как сказала сестра Бриджид, от чего-то бежит, то от чего… И куда ей бежать, раз уж монастырь оказался неверной дорогой? Она просила немногого — только бы получить какой-нибудь знак.

Отца Хёрли не покидало ощущение, что все происходящее — какой-то фарс, абсурдная игра, почти что телевизионное шоу. Вот-вот раздастся голос: «Стоп! Снято». В других случаях своего пастырского служения он не испытывал ничего подобного. Почему-то ему было не по душе публичное повторение сказанного и скрепленного когда-то давным-давно.

Но ведь от верующих всегда требуют повторения обетов, данных при крещении, так отчего же ему сейчас так не по себе?

Глядя в церкви на Морин, Фрэнк думал: «Что за удивительная женщина! Какая личность, какая сила! Как же она похожа на Джой Ист!» Он мельком подумал о Джой и о своем сыне, которого она назвала Александром. О сыне, которого он никогда не увидит.

Фотографироваться в церкви не стали — решили, что это неумно. Другое дело настоящая свадьба, но для такой они староваты… — хихикнула Дейрдра, надеясь, что кто-нибудь ей возразит. И надежда ее оправдалась.

Дейрдре горячо возразила Морин.

— Да что ты, дорогая! Я сама все никак не решусь, но если уж когда-нибудь и соберусь, то хочу, чтобы при выходе из церкви стояла целая армия фотографов.

— И вообще, люди вступают в брак в любом возрасте, абсолютно в любом, — добавила мать Дейрдры, и у той от ее слов екнуло сердце.

— А если судить по тому, в каком направлении движется церковь, скоро, может быть, даже священники будут жениться, и отец Хёрли в мирской одежде пойдет к алтарю, — сказала Хелен.

Все посмеялись, улыбнулся и печальный отец Хёрли, который заметил, что будь он даже на сорок лет моложе, и то не отважился бы на такой шаг.

Вскоре общество двинулось назад в Солтхилл, дом № 26 по Розмари-драйв. Соседи, оставшиеся неприглашенными, махали им и выкрикивали поздравления. Но вот зажгли свет и все сели за стол.

— Как на самой настоящей вечеринке! — сказала Дейрдра мужу с изумлением.

Ее раскрасневшееся лицо казалось тревожным, налакированные волосы рассыпались и выглядели мягкими и естественными. На лбу и верхней губе выступили капельки пота.

Десмонда странно растрогало ее волнение.

— Ну, это ведь и есть настоящая вечеринка, — ответил он и нежно коснулся рукой ее лица.

Это был непривычный жест, но она не отпрянула. Она улыбнулась.

— Да, наверное, — согласилась она.

— И твоя мать прекрасно со всеми ладит, — добавил он, стараясь ее ободрить.

— Да-да, правда.

— А Брендан у нас молодцом, а? Он очень заинтересовался работой «Розмари Сентрал Стор», сказал, что с удовольствием зайдет туда завтра утром — хочет посмотреть.

Дейрдра удивилась.

— Он собирается спозаранку проделать весь путь из Шепердс-Буш? Брендан прекрасно мог бы переночевать у нас, в своей комнате.

Она все еще не могла смириться с тем, что сын не хочет пожить у них.

— Это больше не его комната, Дейрдра, это кабинет.

— Для него бы нашлось место, — упорствовала она.

— Да. Когда-нибудь он и поживет у нас. Но в качестве гостя.

— Члена семьи, — поправила она.

— Члена семьи, приехавшего в гости, — мягко поправил он.

Всего несколько месяцев назад Десмонд Дойл вел бы себя совсем иначе. Он был бы слишком озабочен тем, чтобы подыгрывать Дейрдре в хитросплетениях лжи, подтверждать все, что она сочинит своей матери и Морин Бэрри о его мифических успехах в «Палаццо», да еще следить все время за тем, чтобы эти разговоры не дошли до слуха Фрэнка или Ренаты, знающих правду.

Какой восхитительный покой снизошел на Десмонда Дойла теперь, когда он обрел свое собственное место, независимое положение. Наконец он стал самим собой, принадлежал самому себе, а не «Палаццо». По злой иронии судьбы, это придало ему ту веру в себя, какую жена всегда хотела в нем видеть и какой он никак не мог обрести в мире Палаццо.

— Смотри-ка, мама нормально разговаривает с отцом, — прошептал Брендан Анне на другом конце стола. — Часто такое бывает?

— Впервые вижу, — ответила она. — Не хочу тебя разочаровывать, но, ей-богу, ты стал свидетелем очень редкостного явления, так что постарайся насладиться этим зрелищем сполна.

И действительно, у них на глазах идиллической сценке пришел конец. К миссис Дойл подошел один из работников Филиппы: на кухне возника маленькая проблема.

— Хелен, как пить дать, — покачала головой Анна. И оказалась права.

Хелен во что бы то ни стало захотела украсить праздничный торт свечами. Она купила двадцать пять свечей и полезла в кухонный шкаф за жестяными подставками для них. Но нашла всего четырнадцать штук.

— Видимо, нормальным людям старше четырнадцати это уже не интересно — свечи в торте, — сострила Анна. — Ладно, мама, возвращайся к гостям, я все улажу.

— Нечего тут улаживать! — с обидой и раздражением огрызнулась Хелен. — Я всего-навсего хотела сделать доброе дело… Чтоб был настоящий праздник.

Филиппа сказала, что по договору на сливочной глазури будет выложена жареным миндалем надпись: «Десмонд и Дейрдра. Октябрь 1960 г.».

— По-моему, так будет лучше, Хелен, тебе не кажется? Анна говорила, будто перед ней была бешеная собака или сильно отстающий в развитии четырехлетний ребенок. Кен Грин сказал, что ему в жизни часто приходится говорить с людьми таким манером, это создает тебе репутацию терпеливого и туповатого малого, а также человека, на которого всегда можно положиться. Анна помнила, как Кен признавался, что чем сильнее он взбешен, тем медленнее говорит.

— Тебе не кажется, что лучше оставить это специалистам? — сказала Анна, произнося каждое слово очень четко и медленно.

— Да иди ты, Анна, знаешь куда! Ты меня уже достала! — выпалила Хелен.

И вылетела в сад.

Анна решила, что религиозный период в жизни Хелен явно подошел к концу.

— Сходить за ней? — предложила Филиппа.

— Не надо. Там ей, пожалуй, грозит меньше неприятностей, ведь в саду некого оскорбить и почти что нечего раскокать.

Анна решила, что Кен бы ею гордился, и с удивлением поймала себя на мысли, что слишком много о нем думает.

Обхватив колени, Хелен сидела в саду, где часто сидела в детстве, думая, что ее никто не понимает и не любит. И тут она услышала у себя за спиной шаги. Ну конечно, это Анна. Сейчас позовет ее в дом и скажет: нечего устраивать сцены. Или мама — отругает за то, что она сидит на мокром камне. Или бабушка О'Хаган — та, конечно, спросит, когда же все-таки она примет постриг. Она обернулась — это был Фрэнк Куигли. От ужаса у нее перехватило дыхание и на миг закружилась голова. Нет, это глупо, не тронет же он ее в родительском доме. Но в темноте у него был такой зловещий вид.