Читать книгу "Деревянное море - Джонатан Кэрролл"

— Да, но ящерицы всегда играли важную роль в мировой мифологии. Они могут символизировать глубочайшие вещи.

— Да, впечатляет. Ты только копать не забывай.

— Тебе все равно?

— Совершенно.

Земляные работы продолжались. Мы говорили, но мало. Я еще не чувствовал в себе готовности присоединиться к их трудам, поэтому копали только они. Несколько раз я проверял, не исчез ли куда мертвый Флоон.

Они углубились уже вполне достаточно, когда со стороны дороги послышался вой сирен — одна, потом другая. Я места себе не находил из-за того, что не знаю причин этой суеты. Ведь сирены на полицейских машинах у нас в Крейнс-Вью почти никогда не включаются. На душе у меня стало тревожно. Предполагая худшее, я решил отправить этих двоих от греха подальше, закончить работу сам и вернуться домой.

Когда я им это выложил, никого из них возможность бросить лопату не огорчила. Мы все трое встали по краям ямы и заглянули внутрь.

— Джордж, я хочу, чтобы ты на некоторое время уехал из города. Поживи неделю-две где-нибудь в другом месте. У тебя есть с собой деньги?

— Деньги-то есть, но куда же мне податься?

— Не знаю. Я хочу, чтобы вы с Флооном исчезли отсюда на какое-то время. Позвонишь мне через несколько дней. Я тебе сообщу, когда тучи рассеются и тебе можно будет вернуться. Я хочу уничтожить все следы, которые могли остаться у тебя в доме и вокруг него. Я его запру, когда с этим закончу. Кто знает, может, кто-то видел, что там происходило.

— Договорились.

— Мы можем пока пожить в моей нью-йоркской квартире, — предложил Флоон.

— Нет, не стоит. Уезжайте куда-нибудь. Садитесь на машину и уезжайте туда, где вас никто не знает. Поезжайте к океану и обговорите там план Флоона.

Тут я вдруг вспомнил гостиничный номер в Вене и пса на кровати. Астопел сказал, что это Джордж Дейлмвуд. А еще я вспомнил, как Сьюзен Джиннети сказала мне, что Джордж исчез из Крейнс-Вью тридцать лет назад и с тех пор никто его не видел.

— Флоон, ты ступай вперед. Мне нужно сказать Джорджу кое-что еще.

Когда Флоон отошел на достаточное расстояние, откуда не мог нас слышать, я положил обе руки на плечи своего друга и придвинулся к нему, так что мы оказались почти нос к носу.

— Фрэнни, ты скверно выглядишь. У тебя совсем больной вид. Давай-ка закончим с этим, а потом я отвезу тебя домой.

— Нет, я в порядке. Джордж, послушай меня. Я кое-что знаю о будущем. Я знаю, что вы с Флооном будете вместе работать над чем-то очень важным. Работа может растянуться на долгие годы. Возможно, это тот самый проект, о котором он тебе говорил. Работай с ним, но держи ухо востро. Береги задницу. Не доверяй ему, каким бы гениальным он тебе ни казался… А сейчас ты должен свалить из города и какое-то время здесь не появляться. Понятия не имею, как тут будут развиваться события в ближайшие несколько дней. Но если запахнет жареным, я хочу, чтобы ты был где подальше. И вот еще что, Джордж.

— Что, Фрэнни?

У него было такое скорбное и недоуменное выражение на лице, что у меня сердце перевернулось, но поделать с этим я ничего не мог.

Я уже открыл было рот, чтобы сказать моему другу, как я его люблю, но тут мне пришло на ум кое-что другое.

— Танкретический спредж. Сможешь запомнить? — Я произнес это по буквам. — Ты когда-нибудь слыхал о холодном синтезе? Слыхал? Отлично. Этот самый спредж имеет к нему непосредственное отношение. Если сейчас ничего не откроется, все равно держи это в уме, потому что для этого-то и нужен холодный синтез. Он изменит мир. Танкретический спредж, понял?

— Понял. Когда тебе позвонить?

— Через несколько дней. Подожди, пока все не успокоится. — Я знал, что он никогда не вернется, но не хотел пугать его этим еще больше. — Береги себя. Береги Чака. — Я поцеловал его в щеку. — Ты хороший парень. Лучше всех.

— Боюсь я, Фрэнни.

— Я тоже.

— Ты? Ты никогда ничего не боишься.

— Я боюсь, что когда-нибудь потеряю все это, так и не успев толком насладиться. Помни об этом — люби этот мир все время. Люби его и за меня тоже, когда вспомнишь.

Я его легонько подтолкнул, и он побрел прочь. Чак крутился у его ног, подпрыгивал, забегал вперед, радуясь возможности двигаться вместе с человеком, которого любит больше всех на свете. Джордж оглянулся. Я произнес: «Танкретический спредж». Он повторил это за мной, но расстояние между нами увеличилось уже настолько, что голоса его я не услышал.

Я ждал, когда заработает двигатель «исудзу», но ничего не слышал. Ждал долго, даже слишком. Но наконец я его услышал — слабый, такой слабый, будто до него не меньше полумили. Я представил себе, как они медленно едут между деревьями, огибая ямы, кочки, камни. Интересно, кто сейчас за рулем — Джордж или Флоон. Джордж — он знает город, знает, что нужно повернуть направо, когда они доберутся до дороги, знает, как проехать эти пять петляющих миль до шоссе.

Я медленно, с трудом спустился в яму и принялся копать. Земля была мягкой и влажной, а потому каждый копок весил немало. Я копал и представлял себе, как они едут к шоссе, пытался припомнить все ориентиры на их пути — большой медный бук у обочины, в который когда-то угодила молния. Маленький белый крест у кромки дороги на том месте, где несколько лет назад произошла жуткая авария. Пруд со стоячей водой, покрытый зеленой ряской, заросший водяными лилиями. Сколько мы там лягушек переловили, когда были детьми! Однажды я толкнул туда Марвина Брюса так, что он ушел под воду с головой.

Тут вдруг мое сердце без всяких на то причин забилось как сумасшедшее. Закрыв глаза, я потребовал, а потом стал просить, чтобы оно успокоилось. Оно сделало еше несколько ударов не в такт, но потом все же вернулось в норму. Я подождал немного, желая убедиться, что оно прекратило дурить. Я стоял, повесив голову. Успокойся, сердце, все будет как надо. Я больше не мог доверять своему телу. Сколько времени у меня осталось? Может, надо было дать им выкопать могилу, а потом подбросить меня до города. Может, это и правда было бы разумнее, чем так вот корячиться.

Я открыл глаза, увидел дно ямы. Копнул еще раз. Внизу что-то мелькнуло. Сердце мое билось ровно, но я ощущал его всем телом.

Там было что-то белое. Что-то белое под влажной черной землей. Я выбросив лопату вверх и опустился на колени, чтобы разглядеть — что же это такое. Я разгреб землю руками. Появилось больше белого. Какая-то белая ткань, хлопок, какая-то одежда. Футболка? Я стал разгребать землю обеими руками и увидел — да, это футболка и, господи ты боже мой, на мертвом теле.

Ящерица и лопата сказали: Копай здесь. Тут лежит тело. Найди его. Я все время, не ведая того, шел к этому. Копай здесь.

Копай здесь.

Я осторожно раздвинул землю, и тут показалось лицо. Лицо ребенка. Я его знал. Но это было невозможно. Я его знал. Нет! Беги, уноси отсюда ноги! Его маленький рот, нос, мирно закрытые глаза.