Читать книгу "Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии - Гай Юлий Орловский"

Не просто дверь, а начало тоннеля, по обе стороны от входа начертаны крупные знаки с ладонь и даже больше, я их привычно называю рунами, хотя это больше похоже на иероглифы, пиктограммы или вовсе импы.

За спиной раздался топот, сопящий Тамплиер догнал первым, обеспокоенно оглянулся.

- Сейчас Сигизмунд будет… Дверь можно не закрывать?

- Если Вельзевул успеет, - пояснил Азазель, - то воспользуется. Хотя вряд ли.

Он быстро заскользил вдоль левой стены тоннеля, повторяя все его изгибы, словно невесомая тень, несомая сквозняком. Уж и не знаю, как у него это получается, только что во плоти, потом снова бестелесный дух, а затем без всякого заметного перехода идет весомо зримо, топает и сопит…

Шли, как мне показалось, то ли час, то ли сутки, у меня в тоннелях искажается пространство-время, оно у меня сугубо личное. Наконец впереди за очередным изгибом багровой скалы, по которой медленно и страшно сползают чугунно-масляные потеки, торжественно выступила из красной тьмы массивная и побитая коррозией металлическая дверь с полоской осыпавшейся на пол ржавчины.

Я спросил нервно:

- Снова заклятия?

Азазель не ответил, долго шарил по стене. Мы ждали, Тамплиер и Сигизмунд уже привычно обнажили мечи и встали спина к спине.

Под ладонью Азазеля нехотя сдвинулся в сторону небольшой кирпич. Азазель довольно хрюкнул, а я с изумлением уставился на связку ключей в его руке.

- Это что… ты их туда и положил?

Он усмехнулся:

- Здорово бы, да?..

- От тебя, - сказал я обвиняюще, - всего можно ждать!

- Я не настолько, - ответил он, - не настолько, как ты говоришь. И вообще. Дело в том, что ангелы мыслят не так широко, как люди. Не так разнообразно.

- И что?

Он объяснил:

- Я бы спрятал ключ именно здесь.

- Потому искал тоже здесь?

- Видишь, - сказал он, - уже понимаешь наш не такой уж бесконечный мир.

- Я хотел бы, - сказал я искренне, - чтобы он был бесконечным!

Он поежился.

- Не кажется, что в таком мире было бы неуютно?

Я смолчал, это в его мирке было бы неуютно и скучновато, но даже Азазелю, самому вольному из ангелов, не понять, смотрел, как он вставляет ключ в скважину.

Дверь выглядит настолько тяжелой, что даже не представляю, чтобы ее когда-либо открывали вручную. Азазель трижды повернул ключ, вытащил, вставил на его место другой, тоже повозился с ним, а потом еще и с третьим.

И даже тогда дверь оставалась мертвой, и лишь когда вытащил, нечто надсадно заскрипело на той стороне. Вся масса двери пошла вдвигаться в стену, хотя не представляю, как это она делает, если сама толщиной с эту стену.

Азазель отступил на пару шагов, с довольной улыбкой сделал приглашающий жест.

- Я отважно пойду за вашими широкими спинами, - сообщил он. - В арьергарде. Если что, успею героически удрать.

- Говори, - сказал я, - мудро.

- Что?

- Удрать мудро, - пояснил я. - Для самоуважения нужно всегда находить в своих поступках мудрость и величие. И другим это втемяшивать.

Он пожал плечами:

- Зачем?

- Неважно, - ответил я, - ты поосторожнее…

Впереди засопело, из-за поворота вырвалась толстая струя жаркого пламени. Следом по камню заскрежетало, словно бригада усталых камнерубов тащит за собой по каменному полу связку стальных кирок.

Я поспешно отступил, скрежет тоже затих. Тамплиер и Сигизмунд держат мечи наготове, вот-вот без приказа ринутся в бой спасать сюзерена, что во-обще-то похвально, но пока рано.

- Тихо, - велел я. - Сперва надо бы… Эх, перископ бы сюда… Зеркальца ни у кого нет?.. Ладно, что такое жизнь, как не сплошной риск…

Я быстро высунулся и тут же отдернул голову обратно, а мимо пронеслась чуть ли не стена жаркого пламени, заставив всех жадно хватать ртами сразу накалившийся воздух.

Азазель спросил быстро:

- Что там?

- Дракончик, - ответил я. - Небольшой такой. Карликовый! Размером с откормленного быка, что значит медленный и ленивый, но почему-то совсем не медленный, странно.

- Нам надо пройти, - сказал он. - Попробуем проскочить между?

- Не успеем, - ответил я трезво, вспоминая дракона, что не просто умеет плеваться огнем, а судя по мощно раздутой грудной клетке и отвисающему животу, может долго и с силой бить целыми струями жидкого пламени.

Абсолютно бесполезное животное, в отличие от коров, овец и даже коз. Держать их могут только очень зажиточные лорды из хвастовства, все-таки драконы жрут много, а пригодиться могут только в таком вот редчайшем случае, если какой-то сумасшедший попрет именно через это место.

- Тихо, - сказал я громко, - хорошая собачка, хорошая… Умная даже, важная и толстая, что значит добрая.

Как только я высунулся, дракон дохнул огнем с такой мощью, что я едва отдернулся за выступ. Огонь успел опалить щеку, а волосы над ухом затрещали.

- Ого, - крикнул я, - еще и сильная! А как поиграть жаждет… Лови!

Азазель зло морщился, но я создал крупный кусок мяса и швырнул, не глядя, в сторону дракона, успев спрятаться от исполинского плевка огнем.

Дракон вроде бы сожрал мясо, но, подтверждая неподкупность, снова плюнул огнем с удвоенной энергией.

- Молодец, - сказал я поощряюще, - сильный!.. Люблю сильных!. Лови еще…

Бросал я, стараясь не высовываться, уже ломтей десять зашвырнул так, что в плече протестующе заныли суставы. Дракон в ответ все поплевывает, а мясо то ли сгорает на лету, то ли собирается в кучку у его перепончатых лап.

Тамплиер и Сигизмунд мрачно помалкивали, Азазель сказал наконец:

- Напрасно. Это же зверь…

Я сказал громко:

- Все мы звери!.. Значит, одной крови. Ты слышал, дракоша? Чего нам ссориться? Я бы тебе бревнышко побросал, если бы не спешил так уж…

Дракон в ответ настороженно сопел, я высунулся, мяса не видно, то ли сгорело, то ли сожрал. На всякий случай я создал еще особо увесистый ломоть с поджаренной корочкой, чтобы аромат пошибче, осторожно сделал робкий шажок, держа мясо в вытянутой руке.

Зверь потянулся навстречу, цепь натянулась так, что звенит, как единственная струна на скрипке Паганини. Морда жуткая, но глаза неотрывно смотрят на мясо.

Я приблизился, чувствуя, как позади затаили дыхание все трое, медленно поднес к носу дракона. Тот жадно втянул ноздрями, они расширились, захватывая воздух, а потом схлопнулись, словно он готовится нырнуть на дно морское.

Длинный горячий язык выметнулся из пасти и ухватил мясо раньше, чем я успел бы сказать «мама». Я чуть отпрянул, но пока дракон быстро жевал, торопливо создал еще ломоть, потом еще.