Читать книгу "Вест-Индия - Михаил Ахманов"

– Теперь не выберутся. Но я, на всякий случай, посторожу.

Серов окинул ее восхищенным взглядом. В воздушном наряде мадам ван Зейдель, на фоне темной кирпичной стены, она казалась сказочной принцессой, владычицей древнего замка, где обитают гномы, эльфы и призраки. Ну и, конечно, рыцари – эти уже разбрелись по двору, лезли в подвалы и на стены, прикидывая, чем бы поживиться.

– Тегг! – позвал Серов. – Где Тегг?

Но бомбардир тоже занимался делом – увлеченно осматривал пушки. Двенадцать больших длинноствольных орудий глядели на бухту, их лафеты были изукрашены узорами, массивные стволы – казенную часть руками не обхватишь! – постепенно суживались, напоминая шеи огромных черных лебедей. В них воплощались сила и мощь этой эпохи, еще незнакомой с ракетами и фугасами, не знавшей напалма, атомных бомб и ядовитых газов. Все это придет, с грустью подумал Серов, придет неизбежно, а пока самое грозное оружие – эти бронзовые мастодонты, чугунные ядра и черный порох.

Он приподнял один снаряд размером с человеческую голову. Ему показалось, что ядро весит не меньше пуда.

– Подходящий калибр, – буркнул Саймон Тегг, одобрительно щурясь. – Крепостные пушки, любую лоханку в гавани по щепкам разнесут. Да и любую стену, клянусь Иисусом! Из таких пострелять – редкое удовольствие!

– Ты уж завтра не слишком усердствуй, рушить стены нам ни к чему, – предупредил Серов. – И помни: стреляешь ровно в двенадцать.

– Будет как договорились. Хотя – Бог свидетель! – я бы от этого городишки камня на камне не оставил! – Нежно похлопав пушечный ствол, Тегг повернулся и заорал: – Олаф, Стиг, Эрик! Рик, Боб, Джо, Тернан! Все сюда, бездельники! Откатить эту пушку и передвинуть к той амбразуре!

«Та амбразура» открывалась к городу и губернаторской резиденции. Понаблюдав, как пираты ворочают тяжелое орудие, Серов взял факел и поднялся на стену форта. В сотне футов под ним лежала темная морская поверхность, и кроме этой бесконечной непроницаемой тьмы да редких огоньков внизу он не видел ничего. Мрак надежно спрятал гавань, лодки, причалы и корабли; свет фонарей, горевших на судах, казался отблеском звезд в невидимой воде. Вдали раздался звон колокола, повторившись дважды, – на «Вороне», «Громе» и «Трезубце» пробили первый час ночи.

Серов поднял факел, махнул им над головой, рассыпая искры. На «Русалке», стоявшей ближе к берегу, чем корабли корсаров, не звонили, но эта тишина была обманчивой – Стур, и Жак Герен, и мингер ван дер Вейт, и все его люди не спали, поджидая сигнала. Опустив факел, он прислушался и вскоре различил тихий плеск воды и скрип уключин. Половина команды брига переправлялась в двух шлюпках на берег. Лучшие канониры, новый гарнизон форта…

– И завтра грянет бой, – пробормотал Серов, всматриваясь в проблески огней, мерцавших на кораблях пиратов, и представляя, как полетят над бухтой тяжелые ядра. Довольно кивнув, он швырнул в море факел и, насвистывая песенку, спустился во двор.

Как гром гремит команда,

Равняйсь!.. налево или направо!

Теперь пускай ударит канонада,

А там посмотрим, кто кого!

Орудие уже перетащили. Ствол его глядел в звездное небо, будто целился прямо в подбрюшье Большой Медведицы. Ворота порохового погреба были распахнуты, Тернан, Страх Божий и братья-скандинавы катали бочки с порохом, остальные подносили ядра. Шейла стояла на страже у жилого каземата, Тегг возился рядом с пушкой.

– Плывут?

– Сейчас будут здесь, Сэмсон.

Бомбардир, потирая раненую ногу, озабоченно нахмурился.

– Надеюсь, ван дер Вейт не позабыл, кто мне нужен. Стюрмер, Брюн и этот мордастый, с рыжей бородой… как его?., ван Дайк! Клянусь преисподней, эти трое стрелять умеют! Когда вернемся на «Ворон», я бы их взял с собой.

– Вряд ли они согласятся, – сказал Серов.

– Это еще почему?

– Голландцы предпочитают торговать, а не грабить. Такая уж у них ментальность… то есть, я хочу сказать, образ мыслей.

Тегг скривился и фыркнул:

– Образ мыслей, ха! У одних в кармане фартинг, у других сундук с дукатами, а мысли у всех одинаковы: свое бы не упустить, да и чужое не проворонить! Ты-то сам соображаешь, капитан… – Он метнул взгляд на Шейлу. – Хороша девчонка, ничего не скажешь, а будь она бесприданницей, ты бы бился за нее? Или сбагрил Пилу?

– Любовь не зарится на злато, – молвил Серов. – Мне все равно, богатая она или нищая.

– Ну, если не врешь, то ты в Вест-Индии один такой выродок, – заметил Тегг и, подумав, добавил: – Может быть, и в Старом Свете тоже.

Серов хотел было возразить, но в этот момент раскрылись ворота, рявкнул, подгоняя голландцев, Уот Стур, и в форт вступило подкрепление.

Глава 17МСЬЕ ДЕ КЮССИ, ГУБЕРНАТОР

В ту ночь, пока Серов дремал вполглаза среди своих людей, между бочек пороха и пушечных лафетов, привиделся ему сон. Снилось, будто он вовсе не Серов Андрей Юрьевич и не маркиз Серра, а какой-то другой бедолага, унесенный вихрем времени, – может быть, программист Понедельник или библиотекарь Елисеев. Будто сидит он на обочине дороги в неведомой стране, таращится на дома и людей, а дома те и люди совсем непривычны: где башня каменная торчит, где хижина из веток, и жители щеголяют в хитонах, в рыцарских доспехах, в платьях с кринолинами, а то и почти голышом. И говор их непонятен, как язык индейцев майя, – то зачирикают, словно китайцы, то, на кавказский манер, взревут гортанно, то завопят пронзительно и тонко, как сотня индийских певиц. Какие люди, чей тут город, что за время – Бог их знает! Понятно лишь, что не двадцатый век, – машин и мобильников не видно и банок с пивом тоже.

Серова – или того, кем он был в странном своем сновидении – терзали тоска и чувство потери. Где он очутился, в какой стране, в какой эпохе? И кто он такой? Возможно, он стал одновременно всеми, кто затерялся в прошедших веках, и видит сразу множество картин – то, что явилось им после перемещения? Возможно, времена, в которые они попали, вдруг перекрылись, смешались, словно стекляшки в калейдоскопе, объединив каким-то загадочным образом сознания Серова, Фрика, Ковальской, Понедельника и всех остальных? Возможно, то была подсказка, знак, что Мироздание поколебалось и в нем вот-вот откроется дорога, путь назад, домой, в привычную и родную реальность?

Но хотел ли он в нее вернуться?

Бесспорно, да – если говорить о людях, сгинувших в безднах времен. О всех, кроме Андрея Серова. С ним, с Серовым, ясности не было – то ли он слишком прижился в новой для себя эпохе, то ли не желал оставить начатых тут дел, то ли боялся что-то потерять – что-то такое, чего не нашлось в прежнем его бытии.

С этой мыслью он проснулся.

Его голова лежала на коленях девушки, лучи утреннего солнца согревали лицо, и под еще сомкнутыми веками таяли призрачные страны и эпохи. Когда они совсем исчезли, Серов вдохнул соленый ветер с моря, раскрыл глаза и огляделся. В тесном дворике спали вповалку голландцы и корсары, укрытые тенями, что пролегли от стен, а меж зубцов парапета синела спокойная морская гладь и голубели небеса. Он посмотрел на массивные темные туши орудий, на лодки, скользившие к берегу, на замершие в бухте корабли, на город и зеленые холмы Тортуги. Все правильно, все верно, подумалось ему; он там, где должен быть. Вот его люди, вот его женщина, а в гавани – его корабль, который предстоит отвоевать. Расстаться с этим невозможно, особенно с женщиной и кораблем. В тот день, в тот самый первый день, когда его швырнули в море, он поклялся, что завладеет «Вороном», и он исполнит клятву. Исполнит, но не во имя мести, а ради любви и справедливости.