Читать книгу "Спираль - Андрей Ливадный"

«Бум… Бум… Бум…» — сердце рвалось из груди…

Люфт кончился.

Автомат в руках ожил: судорога отдачи, лающий плевок, всплеск огня в черных прорезях ствольного компенсатора, обратный ход затвора, четко уловимый лязг между двумя вспышками выстрелов и…

Очередь…

Грохот выстрелов в замкнутом помещении, рвущие сумрак вспышки, звон рассыпающихся по полу гильз… и время опять бешено сорвалось в прежнем ритме. Удар плечом о ящики, кислый запах пороха, воющий, звериный крик смертельно раненного конвоира, который сунулся в проем дверей, брызги крови на стене, и снова очередь, очередь, очередь…

Антон уже не мог остановиться. Он больше не был человеком. Он знал, что рано или поздно настанет этот момент, когда ему придется нырнуть в черную бездну рожденной на далеком Хаборе ненависти, и разум уже никогда не возвратится оттуда, не выкарабкается из плена кровавых брызг, из комы, в которую впал, десять лет назад.

«Выберусь…» — подумал он, поймав мгновенное воспоминание о Лане…

Звон в ушах, вкус крови во рту — неизбежный спутник напряжения всех мыслимых сил, толчок, рывок на колено, секущий по узкому проходу свинец, и снова крик — визжащий, издыхающий…

— Хорн, ты жив? — хрипло спросил Антон.

На полу коридора зашевелилась бесформенная груда тряпья, из-под которой показалась хитиновая лицевая пластина инсекта. Два выпуклых фасетчатых глаза, широко разнесенные по бокам, между ними вдавленные елочкой косые дыхательные отверстия, через которые с присвистом проходил воздух, нервно перемалывающие пустоту хитиновые жвала — жуткая маска, рожденная чуждой человеку эволюцией.

— Береги патроны, — инсект выпрямился, сгреб с пола свое драгоценное тряпье и указал взмахом конечности: «Нам прямо, потом налево».

Мысль о патронах была здравой. Антон помнил, как быстро кончается боезапас у этого вида старинного стрелкового оружия.

С поворотом налево коридор внезапно окончился, вливаясь в просторный зал с множеством входов и выходов. Здесь царила странная, непривычная глазу архитектура: свод пещеры подпирали колонны из грубо обработанного камня, лестницы, ведущие вверх ко множеству округлых дыр в стенах, похожих на ласточкины гнездовья, также являлись каменными, высеченными из монолита пещерных стен. Пространство вокруг было огромным, гулким, меж каменными столбами висели примитивные электрические светильники с металлическими отражателями; из-за постоянного сквозняка тонкие провода раскачивало из стороны в сторону, отчего множественные тени колонн то удлинялись, то укорачивались…

В первый момент взгляд Антона потерял ориентацию в этом хаосе света и тени, но выручил Хорн — толчок в нужном направлении заставил Полынина шевелить ногами, и он по инерции выскочил в широкий центральный проход меж каменной колоннадой.

Сзади раздался душераздирающий скрежет — это что-то заорал на своем языке Хорн, позабыв про мнемоническую связь. Антон боковым зрением заметил, как раскроила воздух хитиновая конечность инсекта, снабженная зазубринами, и под ноги Полынину с внезапным лязгом отлетел автомат, который все еще сжимала отрубленная кисть руки ганианца.

Он схватил кровоточащий обрубок, свободной рукой выламывая оружие из скрюченных пальцев и одновременно смещаясь вбок, за одну из колонн, пытаясь разобраться, сколько человек присутствует в этом огромном помещении и откуда ждать наибольших неприятностей…

На последний вопрос ответили две автоматные очереди, ударившие слева, со стороны вытянутых в цепочку, особо крупных зевов пяти тоннелей.

— Там стартовые шахты!..

Инсект, оказывается, умел не только разговаривать, но и визжать в мысленном диапазоне.

— Погоди, приятель…

Антон резко обернулся, потому что сзади, у частой россыпи входов и выходов, ему почудилось движение.

Так и есть. С момента, когда они ворвались в этот зал, прошло от силы тридцать секунд, и никто толком не успел отреагировать на появление вооруженного человека и инсекта, кроме ганианца, с которым они столкнулись буквально нос к носу. Сейчас он корчился на полу в луже собственной крови, хлеставшей из обрубка руки, а в самом начале широкого прохода, зажатого частой колоннадой, в немом оцепенении стояли еще четверо представителей планеты Ганио: двое справа, двое слева, а между ними застыла гротескная группа из троих связанных одной веревкой пленников. Вскидывая левой рукой трофейный автомат, Антон успел разглядеть, что конвоируемые — это два человека, а между ними привязанный за обе шеи логрианин — чудище почище инсекта, натуральный дракон с двумя плоскими змеиными головами, даром, что всего метр ростом…

Полынин одинаково хорошо стрелял с обеих рук, но автомат — это не импульсная «гюрза», он тяжелый, его бьет отдачей, пули разносит веером, и Полынин, дав короткую очередь в сторону оцепеневших конвоиров, резко обернулся к Хорну.

— Стрелять умеешь?

Тот затряс своей страшной башкой, издавая при этом отчетливое клацание хитиновыми пластинами, прикрывающими плечи внахлест, словно латы древнего рыцаря.

— На… — Антон отдал ему наполовину разряженный автомат, с которым начинал бой. — Стреляй в тех, кто охраняет стартовые шахты!

Инсект схватил оружие и припал плечом к столбу, изготавливаясь к стрельбе.

Антон понимал: еще секунд двадцать, и по всему комплексу начнется паника, сюда сбежится столько народа, что выбраться уже будет невозможно, но не мог же он бросить троих пленников, связанных одной веревкой!..

Теперь, когда его не сковывал второй автомат, Полынин перекатом преодолел открытое пространство центрального прохода, с колена дал прицельную очередь, свалив ближайшего ганианца, снова перекатился, услышав, как за спиной заговорил автомат Хорна. Инсект стрелял короткими очередями, явно экономя патроны, контролируя свои действия, и Антон успел мысленно удивиться грамотности его обращения с оружием, даже не вспомнив в эту секунду о том, что именно инсекты вели на Деметре затяжную войну с людьми, используя в ней трофейное, человеческое оружие.

Думать об этом было некогда.

Пленники оказались сообразительными — оба человека при первых же выстрелах повалились на пол, увлекая вслед за собой логрианина, и теперь трое растерявшихся ганианцев представляли собой великолепную мишень. Антон срезал их одной длинной очередью — он стрелял практически в упор, всего с десяти метров, и промахнуться в такой ситуации было невозможно.

Крики, вопли, грохот выстрелов, эхом отдающийся меж каменных стен, сюрреалистический танец теней от раскачиваемых сквозняком светильников — все это сливалось в ежесекундно меняющуюся картину, время казалось вечным, застывшим раз и навсегда, будто в жизни уже никогда не будет ничего, кроме этого полутемного, наполненного тенями и криками зала…

«Будет…»

Антон подскочил к пленникам, сорвал с пояса корчившегося на полу ганианца нож и несколькими ударами рассек путы.