Читать книгу "Имперский маг. Оружие возмездия - Оксана Ветловская"

— Хайни, ну всё. Не надо. Всё уже…

Действительно, всё, с горечью подумал Хайнц. Была невероятная надежда, было ожидание чуда, да что там, было самое настоящее чудо, начавшееся ещё там, на плацу в Адлерштайне, — и нет. Ничего теперь нет.

Хайнц посмотрел поверх голов конвойных. Бросил короткий взгляд — и надолго замер, глядя в жемчужную вышину. Всё пугающе-непознаваемое и невероятное никуда не исчезло. Оно холодно наблюдало за копошащимися на площади людьми. Потемневшее небо по-прежнему было до горизонта укрыто неестественной жемчужно-лиловой дымкой, в которой теперь мелькали какие-то слабые, но тревожные красноватые вспышки. Громада скалы отражала идущий неведомо откуда серебряный свет, многократно преломлявшийся в отвердевшем воздухе. Над капищем медленно-медленно летели две птицы, едва взмахивая крыльями, и вдруг растаяли, на мгновение, оставив после себя белёсые тени.

Офицер тоже смотрел вверх.

— Действительно, очень загадочное место, — сказал он штатскому, сосредоточенно собиравшему и складывавшему последние стержни. — Но, откровенно говоря, я представлял себе машину времени совсем иначе.

Его негромкие слова были прекрасно слышны даже на краю площади. Очевидно, мегалитический комплекс, помимо всего прочего, создавал какие-то необычные акустические эффекты.

— Значит, вы утверждаете, что происходящее здесь может повлиять на ход времени во всей стране? — продолжал офицер.

— К счастью, ритуал не завершён, — штатский приблизился к офицеру и протянул костлявую руку. — Герр Эдельман, я от всей души благодарю вас за помощь. Теперь у нас есть надежда, что скоро наступит долгожданный мир…

— B первую очередь, ваши благодарности должны быть адресованы фюреру, — усмехнулся Эдельман. — Если бы не его так вовремя подоспевшее распоряжение, Шелленбергу не удалось бы так скоро меня вытащить и прислать мне на помощь достаточно людей… Да, я всегда верил в то, что на свете всё-таки существует справедливость.

Хайнц, слушал их, дрожа от ненависти. Ишь, «справедливость».

— Вы знаете, как теперь всё это остановить, герр Габровски? Где у этого доисторического устройства находится рубильник? — Офицер опасливо поглядывал на болезненно-алые беззвучные вспышки в недрах наливающегося темнотой неба. Со стороны реки то и дело накатывался странный ветер, ощущавшийся скорее как удар воздуха. Временами слышался далёкий басовитый звук, напоминавший гул землетрясения.

— К нашему счастью, ритуал не завершён, — повторил штатский, — но… да… Разумнее будет, конечно, привести устройство в состояние равновесия. Иначе в окрестностях могут возникнуть некоторые, гм… пространственно-временные аномалии. В теории мне известно, как управлять Зонненштайном. Но для ритуала требуется жертва.

— Жертва? — неодобрительно переспросил офицер. — Это как понимать?

— В самом прямом значении слова. Человеческая жертва Зеркалам Зонненштайна. Или, как говаривали в прежние времена, жертва духу этого места… Таковы условия работы комплекса, — извиняющимся тоном пояснил Габровски. — Принесение жертвы далеко не всегда заканчивается её гибелью. Человек представляет себя на суд Зеркал, и Зеркала решают, забрать его жизнь или сохранить. Также Зеркала могут вообще отвергнуть жертву. Именно это чаще всего и происходит.

Эдельман слушал весь этот бред с вытянувшимся лицом.

— Честно говоря, смахивает на полнейшую чепуху…

— Тем не менее, это правда. Вы же видите, что происходит вокруг.

Аргумент был неопровержимым.

— В таком случае привлеките к делу тех парней, обученных Штернбергом, — предложил офицер. — Им ведь удалось привести эту систему в действие.

— Боюсь, ничего не выйдет. Энергетически они уже сильно истощены. Кроме того, они фанатики, даже не просто фанатики, а рабы Штернберга. Подчиняются только ему и никому больше. Вы знаете, этот Штернберг — большой специалист в области парапсихологии и рунической магии. Он буквально приковал их к себе. Забрал часть их разума, часть души. Они уже не могут существовать сами по себе. Если их хозяин умрёт, они тоже погибнут или сойдут с ума. Кстати, раз этого не произошло, значит, маг всё ещё жив.

— Это следует исправить, — заявил Эдельман, направляясь к жертвеннику.

Хайнц помертвел.

— Нет! Не смейте!!! — заорал он и бросился вперёд, но тут же упал, получив по лицу прикладом автомата. Он зажал ладонью разбитые губы, чувствуя, что рот наполняется солёным, а передние зубы ощутимо шатки.

Кинувшиеся было вслед за Хайнцем Эрвин и Курт попятились под прицелами автоматов.

Солдаты Эдельмана в спешном порядке стали уводить арестованных подальше от капища. Радемахера и Эрвина, которые пытались сопротивляться, подгоняли пинками, ударами прикладов и угрозами пристрелить на месте, звучавшими отнюдь не просто присказкой. К силившемуся подняться Хайнцу подошёл упитанный ротенфюрер и двинул под рёбра так, что Хайнц, задохнувшись от боли, вновь повалился на землю.

— Это тебе за «окорок», вошь тифозная.

— …А как же распоряжение рейхсфюрера доставить Штернберга живым? — спросил штатский.

— Убит при попытке к сопротивлению, — пояснил Эдельман, доставая оружие. Пистолет он держал в левой руке. — Мой начальник вовсе не будет огорчён таким исходом дел. Он сумеет убедить Гиммлера, что всё сделанное нами — к лучшему. Помогите-ка мне убрать этого бедолагу, — попросил он штатского. Вместе они приподняли мёртвое тело.

— Какая поразительная средневековая преданность, — изумился Габровски. — Погибнуть, грудью прикрывая хозяина. В этом есть что-то азиатское…

— А ведь вы правы, он действительно остался жив, — заметил Эдельман. — И, кажется, приходит в себя.

— Я бы не стал ждать, покуда он очнётся, — опасливо произнёс Габровски.

— Я хочу, чтобы он знал, от чьей руки погибнет.

Хайнц снова сделал попытку подняться. На руку ему наступила тяжеленная, как танк, нога в перемазанном глиной ботинке. Хайнц сдавленно вскрикнул.

— Ну что, глиста, проси прощения, — с ленивым благодушием приказал ротенфюрер. — И заодно вылижи мою обувку.

Хайнц порывался выдернуть кисть руки из-под подошвы, но ротенфюрер навалился всем весом, и перед глазами всё поплыло от боли.

— Ты, жирное дерьмо, — отчётливо выговорил Хайнц. — Возьми поссы на свои сраные башмаки, станут чистыми. Или, думаешь, не попадёшь?

Солдат убрал ногу с руки Хайнца и принялся, громко сопя, методично обрабатывать его сокрушительными пинками. Притомившись, мучитель напомнил:

— Проси прощения, недоносок! Не то из тебя отбивную сделаю. Ну и чего тебе смешно, кретину?

Хайнц, лёжа на холодных камнях, смотрел в невозможное, неземное густо-фиолетовое небо с алыми вспышками и улыбался разбитым ртом.

— Слушай, а это правда, что свиньи никогда не смотрят вверх? Ты, боров, должен знать.