Читать книгу "Мой милый враг - Конни Брокуэй"

Лили взялась за уборку. Она проводила целые часы, натирая до блеска латунные ручки и вычищая мраморные полки каминов, моя окна, и полировала доски пола до тех пор, пока не улетучился сладковатый аромат сухих духов Франциски, и лишь терпкий запах табака Эйвери прочно держался на портьерах в библиотеке. Лили всячески старалась избегать этого места — так же как спальни на третьем этаже дома, гостиной, мельничной запруды и…

Что ж, возможно, это даже к лучшему, что она потеряла Милл-Хаус. Всего за три недели Эйвери ухитрился сделать его своим. Дом, служивший ей приютом в течение пяти лет подряд, вдруг стал для нее темницей, сны — тяжким бременем, воспоминания — мукой.

Теперь, когда дом выглядел таким же пустым и безжизненным, как саркофаг, готовый принять тело покойника, Лили решила привести в порядок бумаги, касавшиеся ее опеки над поместьем. Она сидела за письменным столом с раннего утра и встала из-за него лишь в конце дня. Первым делом она позаботилась о будущем своих горничных, подготовив для каждой из них рекомендательные письма и подробные характеристики, а также отметив для себя имена людей, которые помогут им найти новое место, и названия организаций, куда они смогли бы обратиться в поисках жилья. Наконец она оставила короткую записку Эйвери, в которой просила его сохранить у себя ее лошадей. Она знала, что ради нее он исполнит ее просьбу.

Она уже почти покончила с делами, когда в комнате появилась запыхавшаяся Кэти:

— К вам какой-то джентльмен, мисс Бид.

Эйвери? Лили хотела было подняться с места, но тут же одернула себя. Нет. Кэти сказала бы ей об этом прямо. Кроме того, будь это Эйвери, он бы вторгся в комнату без всякого объявления, скорее всего неся на руках Кэти.

— Если это какой-нибудь торговец, Кэти, передай ему, что я в его услугах не нуждаюсь.

— Нет, это не торговец. Я же сказала — джентльмен, значит, так и есть. К тому же иностранец.

— Иностранец?

— Да. Такой смуглый, худощавый малый с огромной шляпой и каким-то странным акцентом. Говорит, что приехал сюда специально, чтобы встретиться с вами. Он так и сказал: «Пожалуйста, доложите обо мне мисс Бид». Поэтому я оставила его в гостиной, а сама отправилась искать вас.

— Очень хорошо, — отозвалась Лили нехотя и, отложив в сторону перо, проследовала за Кэти в гостиную.

Какой-то незнакомый стройный молодой человек поднялся при ее появлении, сжимая в кулаке необычной формы шляпу с высокой тульей. Его загорелое дочерна лицо расплылось в широкой улыбке. Гость отвесил ей низкий, вежливый поклон, и когда он снова выпрямил спину, в его карих глазах вспыхнули веселые искорки.

— Лилиан Бид! — Он рассматривал ее с нескрываемым удовлетворением. — Я так счастлив, просто безумно счастлив наконец с вами встретиться!

Судя по акценту, этот человек был американцем.

— Похоже, вы меня знаете, сэр, а я вас — нет… — произнесла она.

Он ответил ей низким раскатистым смехом.

— О, прошу прощения, мисс Бид. Вы наверняка сочтете меня невеждой по части хороших манер. Позвольте мне представиться. Я Джон Нейл. — Видя, что его имя ни о чем ей не говорит, он добавил:

— Я имел честь… то есть иногда это можно было назвать честью… — Его лучистые глаза вспыхнули еще ярче, словно приглашая ее разделить с ним его радость. — Время от времени я даже считал чер… то есть потрясающей удачей, а в одном случае прямо-таки даром провидения быть спутником Эйвери Торна в его путешествиях без малого пять лет подряд.

Спутник Эйвери? Лили задумалась. Ах да, конечно. Он не раз писал ей о молодом американце, который возглавлял их экспедицию, потом подхватил малярию и вновь присоединился к ним лишь после выздоровления. С сердечной улыбкой на губах она протянула руку гостю. Джон схватил ее руку и с воодушевлением пожал.

— Я прибыл в Англию два дня назад и немедленно отправился сюда. Я просто обязан был повидаться с бесстрашной, единственной и неповторимой в своем роде мисс Лилиан Бид!

Улыбка исчезла с ее лица, на лбу проступили морщины. Неужели малярия так повлияла на рассудок бедного малого?

— Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду. — Лили указала Джону на кресло, с которого он только что поднялся. — Пожалуйста, присаживайтесь. А ты, Кэти, — добавила она, метнув строгий взгляд на горничную, которая вертелась вокруг них с метелкой из перьев для смахивания пыли, — будь любезна подать мистеру Нейлу и мне чай.

Кэти обиженно посмотрела на нее и, надув губы, выскочила из комнаты.

— Эйвери пытался убедить нас в том, что с виду вы настоящее страшилище с усами и глазами, на которых впору яичницу жарить, однако я оказался куда проницательнее его. Вы именно такая, какой я вас себе представлял, — пояснил Джон, расположившись в кресле и едва удерживая свою шляпу вместимостью в десять галлонов на коленях. — Я догадался о том, что вы настоящая красавица, по вашим письмам.

Ее брови поднялись еще выше.

— Моим письмам?

— Разве Эйвери ничего вам не рассказывал? — Он снова непринужденно рассмеялся. — Как это на него похоже! Он часто читал нам ваши письма вслух, мэм, — конечно, не целиком, но отдельные отрывки. Он сохранил их все — все без исключения — и никогда с ними не расставался, в любых путешествиях, в любых самых рискованных переделках. Иногда, когда нам приходилось трудновато, — тут огонек в его глазах потух, и Лили поняла, что слово «трудновато» было слишком слабым определением для тех испытаний, через которые им пришлось пройти, — Эйвери доставал какое-нибудь из ваших писем и читал вслух, чтобы нас подбодрить.

Она смотрела на него в ошеломленном молчании, не веря собственным ушам. Так, значит, Эйвери хранил все ее письма? Само собой разумеется, она тоже берегла те послания, что получала от него, но делала это только ради Бернарда — во всяком случае, так ей самой хотелось думать. Лили прикусила губу. Нет-нет, она не позволит сбить себя с толку.

— Никогда не забуду, — весело тараторил между тем Джон, словно не замечая того впечатления, которое произвели на нее его последние слова, — как однажды в Бразилии наших проводников увело в плен враждебное индейское племя, из-за чего нам пришлось блуждать по джунглям самостоятельно в течение, дай Бог памяти, почти целого месяца. — При этом воспоминании его зубы блеснули в ослепительной улыбке. — Должен признаться, мы все изрядно пали духом, однако Эйвери при помощи ваших писем сумел нас расшевелить. «Выше головы, парни! — говорил он нам. — Если мисс Бид нимало не тревожится за нашу безопасность, то почему об этом должны беспокоиться мы?» И когда кто-то — возможно, даже я сам — спросил его, чем вызвано подобное равнодушие, он ответил: «Дело в том, что — я позволю себе процитировать мисс Бид — само провидение заботится о детях и слабоумных, и потому, будучи мужчинами, вы вдвойне ограждены от всяких неприятностей».

Лицо Лили залилось румянцем. Джон расхохотался.