Читать книгу "Это всегда был ты... - Виктория Дал"

— Ты могла бы мне все рассказать, — сказал он севшим голосом. — Разве можно такое таить в себе?

Кейт кивнула:

— Могла. Но не сделала этого.

Краска вернулась к ее щекам, а вот Эйдан чувствовал себя совершенно разбитым. Он не знал: то ли ему в ярости наброситься на нее с обвинениями, то ли упасть перед ней на колени.

— Джерард не станет молчать, я знаю. Он погубит меня.

— Не бойся. Он заперт в каюте на «Талисмане». И не выйдет оттуда до самого отплытия.

— Правда? — Глаза ее удивленно расширились. — Это то, что надо.

— Хотя и обошлось мне довольно дорого, — пошутил он, изумившись, что еще способен улыбаться. — Но оно того стоило.

— Я в этом не уверена. — Кейт махнула рукой в сторону улицы. — Мою репутацию вряд ли можно спасти после случившегося.

— Все будет хорошо. Я отправлю письмо губернатору Цейлона, в котором объясню, чему был свидетелем. И брата попрошу сделать то же самое.

— Знаешь, Эйдан, в сущности, мне наплевать на мнение окружающих, но ты уважаемый человек. Что скажут люди и твоя семья?

— Кейт… — начал Эйдан, но что он мог сказать?

Что ненавидит ее и любит в одно и то же время, что по-прежнему хочет ее, но ей сейчас не до нее. Это ясно. И когда она повернулась к нему, то он увидел тоску и боль в ее глазах.

— Знаешь… — Эйдан бросил взгляд в сторону окна. — Мне, наверное, лучше уйти, чтоб не было лишних разговоров. Возле твоего дома уже зеваки собрались.

— Да, разумеется. — Она кивнула, но на глазах выступили слезы и покатились по щекам. — Конечно, ты прав.

Каждая мышца в его теле болела от непреодолимого желания обнять ее, но он не имел права прикасаться к ней. В Лондоне Кейт совершенно недвусмысленно дала это понять. Поэтому он стоял, и взгляд его скользнул к дверям в спальню и ее открытому чемодану.

— Ты собиралась ехать с ним?

— Нет.

— Но ты собрала вещи, Кейт.

— Я думала, что придется бежать, но с ним бы не поехала. Ни за что.

— И все же собиралась уехать. Пусть в одиночку.

— А что мне оставалось делать?

Она покачала головой и больше ничего не сказала.

— Что ж, теперь по крайней мере можешь распаковаться. Я скоро вернусь. Мне надо составить письмо губернатору, но для этого хотелось бы знать больше подробностей.

— Не знаю, как тебя благодарить. Ты спас меня.

— Я не мог поступить иначе. Если Люси ждет внизу, я пришлю ее к тебе.

Он уже занес ногу над верхней ступенькой, когда Кейт окликнула его. Он замер и повернулся к ней.

— Не уходи, — выдохнула она.

Кейт стояла, с такой силой стискивая руки, что занемели кончики пальцев.

— Я знаю, ты можешь никогда не простить меня.

Эйдан нахмурился и покачал головой.

— Пожалуйста. — Она протянула дрожащую руку. — Я все понимаю. Просто хотела, чтобы ты знал. Сегодня утром я лежала в кровати, ждала, когда взойдет солнце, и не могла думать ни о чем, кроме тебя. Я знала, что никогда не позволю Джерарду увезти меня с собой на Цейлон, потому что мне надо было попросить у тебя прощения. Не за свою ложь, а за то, что я сказала тебе в Лондоне. И за то, что я думала…

Горло жгли слезы горького презрения к себе. Он ведь извинился, признался ей в своих грехах, своем сожалении, а она отвернулась от него точно так же, как поступила десять лет назад.

Но хватит ли у нее смелости теперь посмотреть ему в глаза? Сможет ли она простить его, сможет ли осознать, что для скорбящего мужчины было естественно обратиться за утешением к плотским радостям? И как она сможет доставить удовольствие Эйдану, у которого было так много женщин?

Этим утром, в холодные предрассветные часы, Кейт думала о безумном восторге любовного наслаждения с ним вот здесь, в этой постели. Она никогда не испытывала такого ослепительного восторга от телесного единения с мужчиной. Там, на Цейлоне, плоть ее и мозг были такими невосприимчивыми, такими вялыми и расслабленными, что она после акта любви сразу засыпала. Как и Эйдан в постелях своих любовниц. Она могла вообразить себе это изнеможение как отдых. Как покой. Могла представить, как он жаждал его, как нуждался в нем.

— Твоя любовница, — прошептала Кейт, — сказала, что ты был ненасытным. Но я не знала тебя таким. Почему? Со мной что-то не так?

Яркие пятна, вспыхнувшие у него на скулах, появились, похоже, не от смущения, а от беспомощности. Эйдан только вскинул руки, явно ища способ выразиться как-нибудь поделикатнее. Но Кейт его опередила:

— Все в порядке, Эйдан. Тебе незачем оправдываться.

— Я не знаю, как это объяснить, Кейт. Не уверен, смогу ли…

Она кивнула.

— Я была унижена, считая, что никогда не смогу удовлетворить мужчину, который знал так много женщин.

— Бога ради, никогда так не думай. Это неправда. Полная чушь.

Но Кейт осознала, что ему не нужно ничего ей объяснять. Она все поняла.

— Ненасытный, — повторила она, и Эйдан дернулся от этого слова. — Это означает неудовлетворенный, не так ли?

— Прошу прощения? — в замешательстве пробормотал он.

— Неспособный утолить свой сексуальный голод. Готовый ради этого на всякие фантазии в постели. А со мной ты таким не был…

Он наморщил лоб, замешательство промелькнуло на его лице. Но потом глаза его прояснились, и Эйдан посмотрел на нее. Открыто, по-настоящему, впервые за этот день, хотя боль ясно светилась в этом взгляде.

— С тобой — нет. Не был.

Он не лгал ей. Он был одиноким… потерянным. И не нашел успокоения со всеми теми женщинами. Да честно говоря, и не искал.

В эту минуту, даже понимая, что он может оставить ее, Кейт ощутила в себе небывалую смелость. Почувствовала, что для нее еще не все потеряно. Что еще все может быть хорошо. Она кивнула.

— Я надеюсь, что ты когда-нибудь простишь меня. За все то, что я тебе сказала. И за то, чего не договорила. И за то, что позволила тогда увезти меня от тебя. Больше я никуда не уеду. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Даже если ты этого захочешь.

Он двинулся к ней и внезапно показался Кейт таким большим, таким сильным и надежным. Он всегда был таким, но теперь она взглянула на него другими глазами. Да, он все тот же Эйдан, которого она всегда знала. Пусть прошли годы. Он именно тот мужчина, которого она полюбила тогда и любит сейчас.

— Кейти, — пробормотал он, дотрагиваясь до ее щеки, — дорогая!

Она не могла точно выразить, что было в его глазах. Прощается ли он или, наоборот; возвращается к ней. Но она все равно скажет ему, больше молчать она не могла:

— Я так люблю тебя. Ты такой хороший.