Читать книгу "Чертова баба - Ирина Арбенина"

* * *

«Спросить у нее, что ли, про Аргентину?» — размышляла Светлова.

Правда, по словам золовки, Лидия Евгеньевна, как только речь заходит об отъезде сына, замыкается в себе, отмалчивается.

Впрочем, трудно требовать от человека, чтобы он откровенничал с посторонними на такую тему, настаивать было бы крайне неделикатно. Тем не менее как ни в чем не бывало Светлова набрала номер Погребижской, уверенная, что трубку, безусловно, возьмет дисциплинированный секретарь.

Так оно и случилось.

Аня решила ни словом не упоминать о случившемся на них со Свинарчуком в гостеприимном доме Погребижской нападении… Ну, какие могут быть счеты между старыми знакомыми?! Тем более, что Лидии Евгеньевны и дома-то в тот момент, когда их со Свинарчуком пытались убить, не было — .она уехала. Вроде как и не в курсе… Поэтому Аня просто вежливо поздоровалась с пожилой женщиной, справилась о здоровье, самочувствии.

— Спасибо, у нас все хорошо, — бесстрастно утолила ее любопытство Лидия Евгеньевна.

— Ну и у нас со Свинарчуком неплохо, — ответила откровенностью на откровенность Светлова.

Повисла пауза. Лидия Евгеньевна молчала.

— А как там ваш сын в Аргентине? — осторожно поинтересовалась Светлова.

Раздался странный вздох… Причем явно это был вздох не самой Лидии Евгеньевны.

«Нас подслушивают, — подумала Аня. — Нас точно подслушивают!»

— Вы пишете сыну письма? Или он вам? — продолжала Светлова. — Ему, наверное, можно позвонить?

— Нет. Он мне не пишет и не звонит, — наконец прервала затянувшееся молчание Лидия Евгеньевна.

— И письма, стало быть, нельзя почитать?

— Нет "Что за страна такая, эта Аргентина! — со вздохом подумала Светлова, положив телефонную трубку. — Все туда, как в омут. Никаких концов не сыщешь…

Уедут — и как не было! Вот и Платона этого, архимандрита, туда сослали. И сын Лидии Евгеньевны там — как в воду канул! — не звонит, не пишет…"

И безо всякой правда надежды Анна снова сняла трубку и набрала теперь номер Свинарчука.

И вдруг вместо нежного и порядком уже опостылевшего голоса феи — знакомый чудесный бас!

— Ох, как я вам рада! — обрадовалась Светлова. — И как это вам удалось вырваться из крепких объятий Скотланд-Ярда?

— Не радуйтесь особенно, — пробурчал экстрасенс. — Я в Москве ненадолго. Буквально на пару дней. И ни сегодня, ни завтра, заметьте, никуда с вами не поеду и никакой подвал осматривать не буду… Даже не надейтесь!

— И не надо… — успокоила его Аня. — Я и не приглашаю. Мне только спросить! Это-то можно?

— Спрашивайте!

— Сидор Феофилович, — сразу приступила к сути дела Аня, — а что вы имели в виду, когда сказали «я никогда не бью женщин»?

— Что я имел? — удивился Свинарчук. — То и, имел, что сказал.

— Как?

— Так.

— Точно?

— А вы как думали? Что же я, по-вашему, со своим феноменальным внутренним зрением экстрасенса сквозь кирпичную кладку и цемент кости! человеческие могу разглядеть, а сквозь юбку ничего не разгляжу?

— А я-то подумала тогда: вы это в аллегорическом смысле — что не женщина…

— Подумали… — пробормотал Свинарчук. — Уж какие тут аллегории. Самый что ни есть настоящий мужик в юбке.

— И вас это не потрясло?

— А чего тут потрясающего? Это раньше считалось необычным, а сейчас — нормальным. Сколько таких мужиков под баб косят. Я думал, что он просто «голубой», потому и одевается так. Потому и говорит так о себе — в женском роде: «я рада», «я пошла»… Это для них, для «голубых», нормально. К тому же, вышивает… Вот, думаю, молодец — совсем перевоплотился.

— А я-то хороша, — вздохнула Светлова. — Столько с ней, то есть с ним говорила и даже в голову ни разу не пришло.

— Неужели?

— Ага!

— Надо же! — удивился экстрасенс. — Я и подумать не мог, что вы этого не понимаете. Для меня все было очевидно с самого начала.

— И потому вы ничего мне толком не объяснили?

— Да, видно, у нас получилось, как у зрячего и слепого. Зрячий-то и представить не может, как можно не видеть.

— Да, наверное… Так и получилось. Слепой была я!

— Но неужели вы, женщина, ничего не почувствовали? Ну, например, женщины обычно ведь чувствуют, проявляет к ним мужчина интерес или нет? А понять, кто перед вами, неужели невозможно?

— Да, наверное, я уже не женщина, я детектив, — вздохнула Светлова. — В этом все и дело.

«Зато та молоденькая журналистка, возможно. почувствовала; кто перед ней, — подумала Анна. — Потому и исчезла, что кое-кому это показалось опасным».

— Ну, спасибо вам за все, — Сидор Феофилович, — вздохнула Светлова.

— Да не за что. Если что в том же роде понадобится — обращайтесь.

— Очень надеюсь, что не понадобится. В том же роде.

* * *

Значит, вот как они переместились… Поменялись местами! Светлова передвинула лежащие перед ней на столе фишки от детской игры Кита.

Эта фишка — в стенку подвальную. Эта — бомж! — в Аргентину. А эта — вот сюда! — Аня передвинула третью фишку на место первой.

И Светлова села за телефон.

Когда люди торопятся соврать и нервничают при этом, они часто просто лишь немного меняют слово, которое вертится у них на языке и которое они не хотят произнести вслух. Ну, не хотят, чтобы оно у них с языка слетело! А ведь оно там, проклятое, вертится…

Скорее всего, фирма называлась как-то похоже… «Бест», «Бест»…

Может, «Вест»?

Светлова не поленилась и обзвонила все фирмы с похожими, созвучными, короткими и англизированными названиями.

И везде плела одно и то же. «Моей знакомой, в Катове — Погребижская ее фамилия! — сделали с вашей помощью отличный ремонт…»

И надо же — вот награда за настойчивость — в одной фирме, которая называлась «Вест», Ане Вдруг ответили с радостью в голосе:

— Точно! Это мы ей ремонт делали! И вам, девушка, не хуже сделаем.

— Да? — воскликнула Аня с радостью не до конца понятной фирме «Вест».

И они стали говорить про расценки…

Светлова все про расценки выслушала, а потом вдруг спросила:

— А вы ведь, кажется, очень быстро тогда Погребижской — ну этой моей знакомой — ремонт сделали? Вы когда начали?

— Сейчас посмотрим… Ведь два года назад это было, девушка, — не вчера, сами понимаете. В мае месяце, кажется, мы начали…