Читать книгу "Черная тропа - Оса Ларссон"

Она пытается звонить домой, но разговор не клеится. Антте спрашивает, как там в Стокгольме. По ноткам в его голосе Эстер слышит, что уже стала чужой. Ей так хотелось бы рассказать ему, что Стокгольм совсем не такой сумасшедший город, как принято считать, что осень здесь красивая — лиственные деревья стоят, как добрые великаны на фоне ясного синего неба. Их желтые листья — размером с ладонь Эстер — ветер гоняет с шорохом по улицам. А неподалеку от того места, где она живет, есть небольшой цветочный магазинчик, в котором можно просто постоять и посмотреть. Но она понимает, что он не хочет всего этого слышать.

А мама все время кажется такой занятой. Эстер не может придумать, о чем бы таком поговорить, чтобы не возникало ощущения, что мать вот-вот положит трубку.

Затем приходит зима. В Стокгольме ветрено и дождливо. Тетенек в шляпках почти не видно. Эстер рисует красками серию пейзажей. Горы и утесы. В разные времена года. При разном освещении. Гунилла Петрини берет некоторые из них с собой и показывает своим друзьям.

— Они такие пустынные, — говорит кто-то из компании.

Гунилла Петрини вынуждена согласиться.

— Рисунки у нее получаются другие. Но ее не пугает эта пустынность. Эстер действительно спокойно и гармонично воспринимает мысль о ничтожности людей на фоне природы, не так ли? Она сама такой человек.

Эстер показывает несколько рисунков карандашом. Они отмечают напор и динамику в ее работах. У нынешних художников это так нечасто встретишь! Эстер словно перенесена машиной времени из другой эпохи. Им кажется, что они видят в ее работах отражения в воде Густава Фьяестада, зимние леса Брура Линда. А потом снова возвращаются к теме пустынных пейзажей.

— Одиночество ее не гнетет, — говорит муж Гуниллы.

— Прекрасное качество для художника, — отвечает кто-то.

Они рассказывают о ее происхождении. Ее мать — психически больная женщина, которая забеременела в больнице от другого пациента, от индуса. И об этой маленькой девочке с индусскими чертами, которая выросла в лопарской семье.

Пожилой мужчина рассматривает ее картины, то сдвигая очки на кончик носа, то поправляя обратно на переносицу. Он владелец галереи в районе Сёдер, знаменит тем, что успевает купить работы подающих надежды художников еще до того, как к ним приходит громкий успех. У него много картин Улы Бильгрена, он рано купил несколько работ Карин Андерссон. В своей гостиной на стене он повесил неправдоподобно большую картину Герхарда Рихтера. Гунилла Петрини пригласила его на этот ужин не без задней мысли. Она подливает ему еще вина.

— У Эстер очень интересная линия гор, — говорит он. — Всегда прерывается расщелиной, ущельем или долиной или просто трещиной. Видите? Здесь. И вот здесь.

— За этими горами скрывается целый мир, — говорит кто-то.

— Возможно, Нарния, — пытается пошутить другой.

На этом и порешили. Галерея организует персональную выставку Эстер. Гунилла Петрини внутренне подпрыгивает от радости. Эта выставка, конечно же, вызовет резонанс. Достаточно уже одного возраста Эстер и ее происхождения.

* * *

Ребекка отвезла Альфа Бьёрнфута в его однокомнатную квартирку на Чёпманнагатан, где он имеет обыкновение ночевать, оставаясь в Кируне. Он решил, что ложиться пока нет смысла — он еще не настолько устал, чтобы заснуть. Кроме того, главный прокурор пребывал в некотором радостном возбуждении. Визит к соседу Ребекки Мартинссон оказался исключительно приятным. В Сиввинге Фъельборге, который переехал в котельную, он нашел родственную душу.

Именно поэтому ему самому было так комфортно в этой маленькой каморке в Кируне, где у него имелось только самое необходимое, и ничего больше. Здесь он отдыхал душой. В квартире в Лулео все ощущалось по-другому.

Его лыжи стояли, прислоненные к стене в прихожей. Он мог привести их в порядок прямо сейчас, чтобы завтра покататься. Альф положил их на спинки двух стульев скользящей поверхностью вверх, прикрыл крепления туалетной бумагой и залил смазкой, выждал три минуты, а потом обтер лишнее.

Он успел не только смазать лыжи, но и рассортировать чистое белье, лежавшее горой на диване, и даже помыть посуду, когда зазвонил телефон.

Это была Ребекка Мартинссон.

— Я просмотрела, какие акции компания «Каллис Майнинг» продавала в последние месяцы, — сказала она.

— Ты что, на работе? — удивился Альф Бьёрнфут. — У тебя же дома котенок, о котором ты обещала позаботиться!

Ребекка проигнорировала его замечание и продолжала:

— За короткий срок они продали свои акции в различных проектах по всему миру — там, где их доля была невелика. А в Колорадо прокуратура начала расследование действий дочернего предприятия «Каллис Майнинг», которое обвиняется в грубом нарушении отчетности. Дочернее предприятие купило долгосрочное оборудование на пять миллионов долларов. Прокуратура считает, что это липовый счет — и платеж, как удалось отследить, ушел не мнимому продавцу в Индонезии, а в банк Андорры.

— И что? — проговорил Альф. У него возникло чувство, что Ребекка ожидает каких-то выводов на основании только что сказанного. Но он пока даже близко не понял, о чем может идти речь.

— Похоже, компании «Каллис Майнинг» понадобилось высвободить капитал, не привлекая к этому внимания. Поэтому они продают небольшие паи в различных частях света. А из этого предприятия в Колорадо, похоже, забрали все средства, чтобы перевести их в банк в Андорре. Там конфиденциальность банков особенно высока. Поэтому мой вопрос: зачем компании «Каллис Майнинг» понадобились свободные средства? И почему их переводят в банк в Андорре?

— Да, почему?

— Прошлым летом от рук военных формирований погибли три иностранных инженера, возвращавшихся с шахты в Уганде, принадлежащей «Каллис Майнинг». Вскоре компания прекратила там добычу — ситуация стала слишком нестабильной. Затем все еще более осложнилось, шахта переходила из рук в руки, за нее сражались различные группировки. То же самое происходило с другими шахтами на севере страны. Но в январе положение несколько стабилизировалось. Генерал Кадага взял контроль над большинством шахт и прилегающими к ним территориями на севере. Джозеф Кони и ГАС отступили на юг Судана. Другие группы перебрались в Конго, где продолжают свои разборки.

Бьёрнфут услышал, как Ребекка шуршит страницами распечаток.

— А вот теперь начинается самое интересное, — проговорила она. — Долгое время между президентом и генералом Кадагой существовали противоречия. Год назад он был уволен с высокого поста, который занимал в армии. С тех пор генерал держался в стороне от Кампалы, опасаясь, что президент прикажет арестовать его и призовет к ответу за какое-то преступление, в котором обвиняют генерала. Президент мечтает избавиться от него. Кадаге с трудом удавалось скрываться с небольшой кучкой сторонников. Но сейчас его личная армия выросла, и им даже удалось подчинить себе северные территории. Журнал «New Vision» сообщает, что Мусевени обвиняет голландского бизнесмена в том, что тот финансово поддерживает Кадагу. Бизнесмена зовут Герхарт Снейерс, он владелец одной из тех шахт в Уганде, которую пришлось закрыть из-за военного положения. Разумеется, Снейерс категорически отметает все обвинения как беспочвенные слухи.