Читать книгу "Корректор реальности - Олег Языков"

– …миллионы… В нашей армии были миллионы военнослужащих. А в конце войны и вообще – свыше одиннадцати миллионов человек.

– Ну вот, я и говорю, миллионы. И ты – тоже вполне обычный человек. Ты прожил обычную жизнь, в мирное время. То, что ты попал на войну, это твоя прихоть…

– Нет, Андрей, это не так, и не смей так говорить! Это не прихоть, это… – Я замолк, не зная, как сформулировать то движение души, которое и послало меня в Сталинград.

– В общем, хрен это объяснишь, Андрюха… Не могу я тебе, холодному и древнему винчестеру, это объяснить… Не надувай губы, напарник. Это не подначка, не желание обидеть. Задай этот вопрос себе, у тебя же половинка моей души. Вот у нее и спроси.

– Пробовал уже… Пробовал, но не понял, не разобрался… Я ведь только учусь быть человеком, брат, а у тебя там такая каша… У меня сразу начинает голову ломить, как от близкого взрыва гранаты.

Я расхохотался.

– Ты чего?

– Да вот, собрались два отморозка, нормально и выразить свою мысль не могут! Обычная причина головной боли не мигрень какая-то, не похмелье, а взрыв гранаты! Ха-ха-ха!

Андрей сообразил, что он ляпнул, и тоже захохотал.

– Да-а, это у нас долго еще будет… война, как образ жизни. На свист птички – пригнись, пуля! На гром – ложись, взрыв. На оклик немецкого туриста «Halt!» – удар саперной лопаткой по сопатке…

– И не говори, – я захохотал еще громче, – представь, ты в строгом черном костюме, при галстуке, пластаешь лопатой во время антракта в Большом театре туриста из Германии, который хотел у тебя спросить, как пройти в буфет!

Посмеялись, но грустно…

– А вот ты, Андрей, что ты будешь делать после войны? Ведь для тебя такое широкое поле деятельности будет открыто. Такая жизнь интересная! Фронтовики вернутся в институты и университеты. А потом, на выбор – ракетостроение и космонавтика, ядерная физика, электроника, реактивная авиация, атомный флот… И везде – молодые девчата, заждавшиеся своих женихов…

Радость мою как отрезало. Я замолчал. Андрей лишь виновато поглядывал на меня из-под бровей.

– Так вот, Андрей, сам видишь – там мне места нет. Я солдат. А война закончилась…

Андрей вздохнул, но ничего не сказал. Не ляпнул ожидаемую глупость, что войны еще будут продолжаться. Это будут не те войны…

– И потом, Андрей… Ты должен понять, ты уже понимаешь, что ты – не моя игрушка, не мое имущество… Когда-нибудь у тебя появится женщина, дом. А потом – ребенок. Ты знаешь, как пахнет для мужчины свой малыш? Свой сын? Голенький, маленький, с надувшимся от крика красным личиком, с нахально торчащей пипкой? Он пахнет… счастьем он пахнет. Возится на твоих подрагивающих от страха и радости руках, сучит ручонками и ножонками, орет, скандалит, титьку ищет. А ты стоишь столбом и не знаешь, что делать. То ли прижать его к сердцу, то ли подбросить его вверх, то ли сказать «Агу», то ли еще сделать или просюсюкать что-то, такое же глупое и смешное. А рядом, улыбаясь своим мужчинам, стоит она… Твоя любимая и мать твоего ребенка…

Я хлопнул себя по колену.

– Вот так-то! А ты говоришь, что после войны делать будешь. Первым делом – размножаться надо. И не копированием матрицы сознания. Есть более простые и приятные способы, еще познакомишься и усвоишь. Подумай над этим, бог ты мой планетарный… Хватит жить для цивилизации людей, поживи немного и для себя, Андрей.

* * *

– Итак, уважаемые участники нашего весьма представительного собрания. Пора бы уже и перейти к выработке итогового документа, устраивающего все стороны. Обсуждение было бурным, плодотворным, но нельзя же делать его бесконечным, господа! Кто имеет что-то сказать? Прошу вас!

Мы сидели за круглым столом переговоров. Точнее – за квадратным столом. Сторон же было четыре. Делегация Мира-основы, пять человек. Среди них и этот тихушник, адмирал и руководитель Службы коррекции. Делегация цивилизации Адриана, все время путаюсь в названии этого мира. Слишком много согласных подряд. Сам Адриан. Он явился на переговоры в теле андроида, естественно. Правда, придав ему вид пожилого, умудренного годами и сединами человека. Я бы посоветовал ему явиться на конференцию на облаке, в хитоне, с нимбом над головой и пальмовой ветвью в руках, но меня никто не спрашивал. И мы с Андреем. В обычной полевой военной форме, с оружием в кобурах, мы смотрелись на мирных переговорах несколько… хм-м-м, вызывающе, что ли… Особенно – для наших новых знакомых. Профессор как взглянет, так и вздрогнет. Впрочем, для меня это было даже хорошо…

– Всего пару слов… Как я понимаю, предложение не раскачивать лодку и оставить почти все, как было, поддерживается большинством? Вот и отлично. Я благодарю делегацию Брунг… Брунтг… делегацию хозяев оставленного на планете БИУСа за понимание и желание всемерно идти навстречу совместно выработанным принципам, положенным в основу проекта решения. Резюмирую. Итак, самое главное – сущность, известная на планете как бог Адриан, остается и продолжает возглавлять религиозный пантеон планеты. С этим согласились все. Вежливый поклон в сторону аватары Адриана. Могучий старец отвешивает не менее картинный кивок головой. А ведь я говорил – нимб над седой головой тут был бы в самый раз!

– Я продолжаю… Высказанное представителями цивилизации Бр…

– Хозяев временно утраченного БИУСа, – быстро возникает и корректирует ситуацию профессор.

– Именно так! Благодарю вас! Высказанное ими пожелание создать свою станцию по изучению всего многообразия исторического развития планеты Мать и держать на ней небольшую и периодически сменяемую научную группу тоже не вызывает никаких возражений…

Адриан опять медленно склоняет голову, я сижу столбиком, ушки на макушке, и внимательно слушаю. Где тут будет зарыта собака? А она ведь обязательно будет зарыта…

– Да-да! Это будет великолепно! – Профессор просто источает счастье и радость. Причем миллионами эргов, джоулей и прочих мегабайтов. Вдруг чело его несколько омрачается. – Но вот статус этого господина… хм-м, я имею в виду, участника переговоров, который был представлен нам как старший лейтенант Николаев…

Я оскаливаюсь в леденящей душу улыбке. Меня неожиданно поддерживает адмирал. Он тоже улыбается крокодильей улыбкой, от которой в помещении становится прохладнее…

– Маленькая справочка, господа. На наш взгляд, старший лейтенант Николаев не принадлежит более планете Мать. Не принадлежит он и вашему миру, уважаемый профессор. Как ни странно, но он не принадлежит и миру, известному всем нам как планета Земля. Он есть нечто общее, интегрирующее все стороны наших переговоров, не так ли? От каждой из них в нем присутствует по трети: это частично урезанная матрица сознания Адриана, сформированная в мире Брунтг… ну, вы меня поняли, тело модификанта из нашего мира и частичка души человека Земли…

Я громко откашлялся.

– Виноват – сознание человека Земли. Старший лейтенант Николаев по умолчанию является гражданином Земли, более того – военнослужащим, и еще более того – военнослужащим, участвующим в боевых действиях по защите крупнейшего на планете государственного образования – Союза Советских Социалистических Республик. Эта ситуация ставит интересные вопросы, господа! А не совершили ли мы ошибку, не включив его в состав участников переговоров?