Читать книгу "Под небом четырех миров - Милена Завойчинская"

Над детской кроваткой склонились несколько взрослых людей. Мои мама с папой, только совсем молодые, бабушки и дедушки с обеих сторон, и в изголовье — прабабушка Лиза. Такой я ее не помнила, только видела на фотографиях.

— И как же мы назовем ее? — спросил деда Костя, отец папы.

— Вика! Виктория! — донесся голос прабабушки. — Ей многое предстоит с таким-то даром, так пусть имя ей помогает. Она будет сильной и смелой девочкой, наша Виктория.

— Вика? — спросила моя молодая мама. — Сереж, ты не против? — Она глянула на моего такого же молодого папу.

— Нет. — Папа улыбнулся младенцу, лежащему в кроватке. — Пусть будет Виктория Сергеевна Лисовская.

Картинка исчезла, и я прошла еще несколько шагов по Радужному мосту, улыбаясь увиденному только что отрывку из своего младенчества.

И вновь неожиданное марево перед глазами.

Сероглазая девочка лет четырех с распущенными каштановыми волосами прыгает и хлопает в ладошки. А за ее спиной — два розовых крылышка, расшитые бисером и пайетками.

— Я — фея! Я — фея! — приговаривает девочка, улыбаясь во весь рот.

И снова я улыбнулась своей детской игре и таким любимым крылышкам феи, сделанным прабабушкой Лизой.

Картинка вновь исчезла, и я прошла следующие несколько шагов.

Снова марево и новое изображение.

Передо мной была та Вика, какой я была в пять лет. Я помню это темно-зеленое трикотажное платье в белых комариках с юбкой солнце-клеш. Смешная худая девчонка с длинными волосами, собранными в хвост на затылке, челка, закрывающая лоб — в то время я носила ровно подстриженную челку до бровей, — и горящие любопытством глаза.

Я, точнее она, та Вика из детства, сидела перед большим трюмо, стоящим в комнате у прабабушки Лизы. На чистой от косметики и шкатулочек поверхности трюмо горели две свечи в высоких подсвечниках и стояло блюдечко с ее обручальным кольцом — толстым, из красного золота. После смерти прадедушки бабуся его не носила, а хранила в шкатулке, это я помню.

— Баблиза, — позвала та Вика детским звонким голоском, — а я точно увижу его?

— Точно, Вика. — За моей, точнее, ее спиной появилась прабабушка. Такая, какой я ее помню до сих пор. И у меня нынешней, замершей на мосту, защипало в глазах и носу. — Только поверь — и увидишь.

— Баблиз, а что нужно делать, повтори еще раз? — Девочка Вика подергала себя за мочку уха и смешно нахмурила бровки.

— Смотри в зеркало, но не на себя, а словно вдаль, через зеркальную поверхность. Помнишь, как я тебя учила? — Девочка кивнула. — И мысленно зови.

— А как звать-то? — Маленькая Вика подпрыгнула от нетерпения на пуфике. — Я же не знаю, как его будут звать.

— Вика-а, ну соберись же! Мы с тобой столько тренировались. — Отражение прабабушки улыбнулось. — Вспоминай, как нужно звать?

— Суженый-ряженый, приди ко мне наряженный! — Девчушка рассмеялась и показала своему отражению язык.

Я нынешняя тоже невольно хихикнула. Неужели я была такая смешная в детстве?

— Все верно, милая. Давай, пришло время. Ищи своего суженого, предназначенного судьбой, я буду сидеть вон там, в сторонке. — Отражение прабабушки махнуло в сторону кресла, которое, как я знала, стоит у окна — просто не отражается в зеркале. — Можешь загадывать, каким ты хочешь видеть своего спутника жизни. Кто знает, может, судьба и пойдет навстречу юной фее, которая только пытается чаровать.

— Да-а? — Малышка снова нахмурилась и потерла кончик носа указательным пальцем. — Тогда… Пусть он будет умный, добрый, честный, отважный, сильный и хорошо дерется — вдруг меня придется защищать от Витька из соседнего подъезда, чтобы конфеты не отнимал? А еще красивый. Да. И высокий! И волосы пусть будут светлые, чтобы от меня отличался.

Со стороны кресла, куда ушла прабабушка Лиза, раздался смешок, но девочка Вика была слишком поглощена своим делом и не услышала.

— А еще пусть он любит меня сильно-сильно! Чтобы как в сказке! Одна любовь на всю жизнь! — Девочка хихикнула.

На столике перед зеркалом дрогнуло пламя свечей, и девочка, вмиг посерьезнев, жадно уставилась в зеркало. И я нынешняя тоже стала вглядываться.

Странно, я совсем не помнила этого нашего гадания на суженого-ряженого. Бабуся умерла, кажется, месяца через два или три после этого события, и, вероятно, тот стресс затмил многие вещи. А потом они и вовсе позабылись. Уж не знаю, почему, но в моей памяти не осталось даже легких намеков на это событие. И так удивительно было сейчас, спустя двадцать лет, видеть это и вспоминать. У меня сжалось сердце. Я ведь так любила мою удивительную прабабушку.

Какое-то время в зеркале не отражалось ничего, кроме маленькой Вики и огоньков свечей, а потом по зеркальной поверхности словно рябь прошла и появилась картинка.

На поляне среди леса стояли двое молодых мужчин, даже скорее парней, с распущенными очень светлыми волосами, одетые в длинные плащи. Один из них, невероятно красивый, с огромными, чуть раскосыми глазами, держал под уздцы двух лошадей с притороченными к седлам сумками и луками, а второй стоял спиной и, козырьком приложив руку к глазам, куда-то смотрел.

Тот, что держал лошадей, что-то сказал — звука зеркало не передавало, — и второй парень, повернувшись, ответил, затем развязал плащ, снял его и перебросил через седло. А мы обе — и я нынешняя, и Вика-девочка — застыли, вглядываясь в изображение.

Тот, что снял плащ, был одет в черные брюки, высокие сапоги, а поверх белой рубашки — черный кожаный колет. На поясе — меч и кинжал. Этот парень был тоже ослепительно красивый, но, в отличие от первого, с более мягкими чертами лица, да и глаза у него другой формы. Большие, с длинными ресницами — это было видно даже через зеркало, — но не раскосые.

— Бабуся, — прошептала девочка, — тут кино показывают про мушкетеров. Или нет, плащи же на них без крестов, значит, про Ивана-царевича. Только который из них мой? Их тут двое. И какие-то эти актеры взрослые совсем. Мой жених же станет совсем старенький, пока я вырасту.

Тот мужчина, что снял плащ, словно услышал ее голос и, резко обернувшись, стал шарить вокруг взглядом. Что-то сказал своему спутнику, на что тот рассмеялся и тряхнул головой. И мы с Викой из детства во все глаза уставились на его уши.

— Эльф! Точно, как в сказке! — прошептала девочка.

Другой парень, не эльф, снова встрепенулся, словно услышал детский голос. А потом поднял взгляд так, что появилось ощущение, словно он смотрит в глаза нам обеим. По крайней мере именно так казалось мне нынешней, и то же самое почувствовала я из детства, потому что вздрогнула и немного подалась назад.

Парень, глядевший из зеркала, открыл рот и что-то произнес, после чего улыбнулся. Его спутник-эльф недоуменно огляделся и что-то спросил, но первый просто отмахнулся.

— Дядя, ты актер, да? Играешь Ивана-царевича, да? — Девочка Вика робко улыбнулась, глядя в глаза собеседнику.