Читать книгу "Изгоняющий дьявола - Уильям Питер Блэтти"

Однако Дайер не согласился с таким предположением. Он снова и снова приходил поговорить с Крис, пока девочка выздоравливала и набиралась сил. Он всякий раз спрашивал, в состоянии ли Регана вспомнить, что же все-таки случилось в комнате в тот вечер. Но ответ был всегда один: «Нет».

Дело было закрыто.

* * *

...Крис заглянула в спальню Реганы и увидела, что девочка сидит, обняв двух плюшевых зверей, и недовольно смотрит на упакованный чемодан на кровати.

– Ну как, ты уже уложила вещи, крошка? – спросила Крис. Регана, такая худенькая и слабая, с черными кругами под глазами, посмотрела на нее:

– Не хватает места вот для них!

– Ну, ты же все равно не сможешь взять сейчас всех, дорогая. Оставь их, а Уилли все привезет. Пойдем, кроха, а то опоздаем на самолет.

В полдень они улетали в Лос-Анджелес, оставляя Шарон и Энгстромов собирать вещи. Потом Карл на «ягуаре» должен был привезти домой все оставшееся.

– Ну, ладно, – нехотя согласилась Регана.

– Вот и хорошо. – Крис, услышав звонок, быстро спустилась по лестнице и открыла дверь. На пороге стоял отец Дайер.

– Привет, Крис! Я зашел попрощаться.

– О, я очень рада! Я как раз сама собиралась к вам. – Она сделала шаг назад. – Заходите.

– Да нет, не стоит, Крис. Я знаю, что вам некогда.

Крис молча взяла его за руку и втащила в зал:

– Прошу вас. Я как раз собиралась выпить кофе.

– Ну, если вы уверены, что...

Она была уверена. Они пошли на кухню, сели за стол, выпили по чашечке кофе, поговорили о мелочах, а в это время Шарон и Энгстром продолжали заниматься багажом, бегая по всему дому.

Крис заговорила о Мэррине: она была очень удивлена, увидев так много известных людей – и американцев, и иностранцев – на его похоронах. Потом они помолчали, и Дайер принялся грустно разглядывать свою чашку. Крис без труда отгадала его мысли.

– Регана ничего не помнит, – произнесла она. – Простите. Иезуит молча кивнул. Крис взглянула на свой нетронутый завтрак. На тарелке все еще лежала роза. Она взяла ее и в задумчивости повертела в руках стебелек.

– А он так и не увидел ее, – прошептала Крис, ни к кому не обращаясь. Потом посмотрела на Дайера и встретила его взгляд.

– А как вы думаете, что же произошло на самом деле? Как неверующая, – тихо спросил он, – вы считаете, что она и в самом деле была одержима?

Крис опустила глаза и задумалась, продолжая поигрывать цветком.

– Что касается Бога, то я действительно в него не верю. До сих пор. Но когда речь идет о дьяволе, тут совсем другое дело. В это я поверить могу. И я верю. В самом деле! И не только после того, что случилось с Рэгс, а вообще. – Она положила цветок. – Вот вы обращаетесь к Богу. Представьте, сколько он должен отдыхать от наших просьб и молитв, чтобы они ему не надоели, если он, конечно, существует. Вы понимаете, о чем я говорю? А дьявол постоянно сам создает себе рекламу. Он везде, он всюду совершает сделки.

– Но если все зло мира заставило вас поверить в существование дьявола, то что вы скажете насчет всего добра, которое есть в мире?

Она задумалась и отвела глаза в сторону. Потом посмотрела на тарелку.

– Да... да, – тихо согласилась Крис. – Об этом стоит подумать.

Со дня смерти Карраса печаль настолько глубоко вошла в ее сознание, что оставалась в нем и по сей день. Хотя впереди она предвидела светлые дни и все время вспоминала слова Дайера, которые он произнес, провожая ее до машины после похорон Карраса.

– Вы не могли бы зайти ко мне? – спросила она тогда.

– Я бы с удовольствием, но боюсь опоздать на праздник, – ответил он.

Крис была поражена.

– Когда умирает иезуит, – пояснил Дайер, – у нас всегда праздник. Для него это только начало, и мы должны отметить это событие.

У Крис мелькнула еще одна мысль.

– Вы говорили, что у отца Карраса была проблема с верой? Дайер кивнул.

– Я не могу в это поверить, – сказала она. – Я никогда в жизни не встречала такой набожности.

– Такси уже здесь, мадам, – доложил появившийся Карл.

Крис вышла из задумчивости:

– Спасибо, Карл. Все в порядке. – Она встала, и Дайер вслед за ней поднялся из-за стола.

– Нет-нет, вы оставайтесь, святой отец. Я сейчас вернусь. Я только поднимусь за Рэгс.

Крис ушла, а Дайер вновь принялся размышлять над последними непонятными словами Карраса, над криками, которые слышали перед самой его смертью. Здесь что-то скрывалось. Но что? Этого-то он и не понимал. И Крис, и Шарон вспоминали только какие-то смутные обрывки фраз. Дайеру отчетливо вспомнилась затаенная радость в глазах умирающего священника. Этот странный блеск не давал ему покоя, было в них что-то похожее на... триумф? Дайер не был уверен в этом, но от такой мысли ему почему-то стало легче.

Он встал, вышел в зал, прислонился к двери и, засунув руки в карманы, молча стал наблюдать, как Карл помогает укладывать багаж в такси. Воздух был горячим и влажным. Дайер вытер взмокший лоб и услышал, что Крис спускается вниз. Она вышла, держа Регану за руку. Мать и дочь подошли к Дайеру, и Крис поцеловала его в щеку, а потом, коснувшись его рукой, заглянула прямо в глаза.

– Все в порядке, – сказал он и улыбнулся. – Мне почему-то кажется, что все будет хорошо.

Крис кивнула:

– Я позвоню вам из Лос-Анджелеса. Ждите.

Дайер посмотрел на Регану. Она нахмурилась, взглянув на него, будто вспоминая что-то, потом протянула руки. Дайер нагнулся, и она его поцеловала.

Крис отвернулась.

– Ну, пошли, – сказала она, взяв Регану за руку. – Мы опоздаем, кроха. Пошли.

Дайер, не отрываясь, смотрел, как они шли к машине, и махал им на прощание. Крис послала ему воздушный поцелуй и быстро села в такси вслед за Реганой. Карл уселся рядом с шофером, и такси тронулось. Дайер дошел до поворота и все смотрел им вслед. Вскоре машина повернула за угол и скрылась. Сзади раздался скрип тормозов. Священник оглянулся и увидел полицейскую машину, из которой выходил Киндерман. Детектив не спеша обошел автомобиль и проковылял к Дайеру, приветливо махнув ему рукой.

– Я пришел попрощаться.

– Вы опоздали.

Киндерман остановился и поник. – Уже уехали?

Дайер кивнул.

Киндерман посмотрел на улицу и горестно покачал головой. Потом обратился к Дайеру:

– Как девочка?

– Все в порядке.

– Это хорошо. Очень хорошо. А остальное меня не интересует. Ну, ладно. Надо возвращаться на работу. До свидания, святой отец.