Читать книгу "Легион - Уильям Питер Блэтти"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давайте выпьем!
– Хуже не будет.
Киндерман застыл на тротуаре перед входом в кинотеатр «Биограф» и поджидал сержанта Аткинса. Он вспотел и, засунув руки в карманы плаща, то и дело бросал нетерпеливые взгляды на М-стрит. Стоял воскресный полдень, двенадцатого июня.
Двадцать третьего марта было точно установлено, что отпечатки пальцев на местах преступлений соответствовали отпечаткам разных больных из психиатрического отделения. Всех этих пациентов перевели в палаты для буйных, чтобы тщательно обследовать.
Рано утром двадцать пятого марта Киндерман отправился в дом Амфортаса вместе с доктором Эдвардом Коффи, другом Амфортаса. Коффи также работал невропатологом. К нему поступили результаты томографии, которую заказывал Амфортас. Эти результаты отчетливо указывали на то, что в мозгу доктора произошли роковые изменения.
Коффи настоял на том, чтобы снять замок с входной двери. И тут они обнаружили мертвое тело Амфортаса. Позднее специалисты установили, что смерть наступила в результате несчастного случая. Доктор скончался от кровоизлияния в мозг, вызванного сильным ушибом головы во время падения, но Коффи заверил Киндермана, что в любом случае жить Амфортасу оставалось не более двух недель: у него обнаружили неизлечимую опухоль. Киндерман поинтересовался, почему Амфортас ничего не предпринимал, чтобы попытаться вылечиться, на что Коффи ответил: «Я считаю, что это связано с его любовью». В спальном шкафу Амфортаса обнаружили и черный свитер с капюшоном.
Третьего апреля еще один подозреваемый – Фримэн Темпл – перенес удар и сам попал в психиатрическое отделение.
В течение последующих трех недель в больнице продолжали дежурить полицейские, но потом мало-помалу напряжение сошло на нет. В Джорджтауне больше не происходило подобных преступлений, и одиннадцатого июня дело передали в архив, хотя эти убийства так и не были раскрыты.
– Мне, наверное, все это снится, – проворчал Киндерман. – Что это с тобой? – Аткинс предстал перед ним в полосатом костюме и при галстуке. – Это что, твоя очередная шуточка?
Аткинс окинул его загадочным взглядом.
– Ну, я теперь человек женатый, – сообщил сержант. Он только-только вернулся из свадебного путешествия.
Киндерман никак не мог прийти в себя.
– Я этого не вынесу, Аткинс, – признался он. – Это так странно. И неестественно. Сжалься надо мной. Сними галстук.
– Меня могут увидеть, – хладнокровно произнес Аткинс, глядя преданными глазами на лейтенанта. Киндерман скорчил гримасу.
– Тебя могут увидеть? – передразнил он. – Кто?
– Люди.
Киндерман окинул помощника недоуменным взглядом, а затем воскликнул:
– Все, Аткинс. Сдаюсь. Добровольно. Я твой пленник. Передай моей семье, что здесь со мной прекрасно обращаются. Как только у меня перестанут трястись руки, я им сразу же черкну пару строчек. Это случится примерно месяца через два. – Следователь немного помолчал. – А кто это тебе подбирал галстук? – вдруг спросил он. Галстук являл собой какие-то необычайно яркие гавайские пейзажи.
– Я сам, – смутился Аткинс.
– Так я и думал.
– Ну, я ведь тоже могу придраться к вашей шляпе, – обиделся Аткинс.
– Лучше не надо. – Киндерман вплотную приблизился к помощнику. – Был у меня в школе один приятель, позже он подался в монахи, стал траппистом. Одиннадцать лет тому назад. Он стряпал домашний сыр, собирал виноград, но главным его занятием оставались молитвы. Он молился за людей, которые носят галстуки и костюмы. А потом он вдруг ушел из монастыря. И знаешь, что он тут же прикупил? Самое первое? Пару ботинок за двести долларов. Мягкие кожаные мокасины с кисточками, такие чудненькие, прямо с витрины. Что, тебя уже тошнит? Погоди, это еще не все. Они были свекольного цвета, Аткинс. Лилово-бордовые. Это тебе о чем-нибудь говорит, или я, как всегда, обращаюсь к дереву?
– Говорит, – солгал Аткинс. По его тону можно было понять, что красноречие Киндермана на него не подействовало.
– Лучше возвращайся на флот.
– Мы прозеваем начало фильма.
– Ну да, нас могут увидеть, – мрачно добавил Киндерман.
Они вошли в зал и уселись на свои места. Сначала пошел фильм «Гунга Дин», а после него – «Третий человек». В конце первой ленты была трогательная сцена – Дин стоял на вершине храма и из последних сил дул в рожок, после того как его настигли три пули бандитов. И как раз в этот момент женщина, сидевшая сзади Киндермана, начала смеяться. Лейтенант обернулся и осуждающе посмотрел на нее. Но этот взгляд не возымел успеха. Тогда лейтенант решил предложить Аткинсу пересесть. Он уже открыл было рот, но тут заметил, что сержант плачет. Киндерман так и остался на своем месте, довольный сержантом, и даже сам всплакнул за компанию, когда на тризне по случаю погребения Дина зазвучала мелодия песни «Забыть ли старую любовь».
– Вот это картина, – выдохнул следователь. – Я обожаю ее.
Когда закончился последний фильм, мужчины вышли на охваченную зноем улицу и остановились недалеко от кинотеатра.
– Ну, а теперь самое время перекусить, – нетерпеливо заметил Киндерман. У обоих этот день оказался выходным. – Я сгораю от любопытства, Аткинс. Жажду услышать рассказы о медовом месяце и подробное описание вашего гардероба. Мне, видимо, придется к нему какое-то время привыкать. Ну, куда двинем? В «Могилку»? Хотя нет, погоди. Я кое-что придумал. – Он вспомнил о Дайере и, взяв сержанта под руку, повел вперед. – Пойдем-ка. Я знаю чудное местечко.
Через несколько минут они уже сидели в «Белой башке». Вдыхая аромат свежих гамбургеров, они обсуждали только что просмотренные фильмы. Кроме них в кафе никого не было. Бармен стоял у гриля спиной к ним. Крепкий и высокий, он казался несколько грубоватым. Его белый фартук и шапочка были забрызганы жиром.
– Видишь ли, мы привыкли говорить о зле, и о том, откуда оно берется, – рассуждал Киндерман. – А как объяснить добро, если мы просто являем собой набор Молекул, как привыкли считать? Так откуда же берутся такие люди, как Гунга Дин, способные жертвовать жизнью во имя других? И кроме того, ведь всегда находится и Гарри Лайм, – возбужденно продолжал он. – Гарри Лайм, полная противоположность Дина, это олицетворение зла. Помнишь, что он говорит в той сцене на чертовом колесе? – Киндерман переключился на фильм «Третий человек». – Там, где он рассуждает о швейцарцах. После того как они несколько веков прожили в мире, самое большое их достижение – заявляет он – часы с кукушкой. И это на самом деле так, Аткинс. Да. Возможно, миру нужна иногда серьезная встряска для того, чтобы не окочурился прогресс. Кстати, сейчас я расследую убийство и кражу со взломом на П-стрит. Преступление совершено на прошлой неделе. И завтра ты ко мне подключаешься.
Бармен бросил на них недовольный взгляд, а потом, отойдя в сторону, ровными рядами начал раскладывать ломтики мяса на квадратные булочки. Киндерман следил за тем, как он аккуратно кладет кусочек маринованного огурца на будущий гамбургер. Ему вдруг стало грустно.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Легион - Уильям Питер Блэтти», после закрытия браузера.