Читать книгу "Ярость и страсть - Наталья Корнилова"

— Ведьма она, а не соседка! — конкретно заявила Меланья и зыркнула на меня глазищами.

Я отшатнулась и сразу почувствовала какое-то жжение в области затылка, словно кто-то шурудил там раскалённой кочергой. Колдунья неотрывно смотрела на меня, будто пытаясь расплавить взглядом, и от такой её наглости я разозлилась.

— Идём отсюда, Валя! — Я решительно поднялась. — Пока я не выбросила эту гадюку в окошко! Ещё обзывается…

Меланья изумлённо раскрыла глаза, а потом вдруг оглушительно расхохоталась. Мы с Валентиной уже не знали, что и думать.

— Ой, не могу! — заливалась та. — Извини, извини, подружка, я не хотела тебя обидеть! Ха-ха! Ну и дела, я такого ещё не видела…

Наконец она утихомирилась, вытерла слезы и проговорила:

— Сядь, не дёргайся, я сейчас все объясню.

Пожав плечами, я опустилась на диван.

— Ты, вижу, сама не знаешь, что в тебе, как и во мне, колдовской дар сидит. Это бывает. Не обижайся на меня. Я уж было подумала, что ты на разборки заявилась. Начала тебя проверять. Но у тебя энергия сильнее моей. Ты хоть немного понимаешь в этом?

— Ни черта, — все ещё сердясь, бросила я.

— И слава Богу, лучше не лезь — потом не отвяжешься от них.

— От кого?

— Неважно. Есть вещи, о которых лучше бы не знать. Скажу только, что за твоей спиной постоянно чей-то очень мощный дух парит. Он и сейчас здесь. Это — дар. А может, что-то другое. Он и на оберег, и на проклятие работает. Ты и чёрная, и белая ведьма сразу. А я только чёрная. Хочу предупредить: ты или помочь, или проклятие можешь наложить по незнанию. Так что будь со словами поосторожнее. В словах вся наша сила, а сила эта великая, без балды. Впрочем, если захочешь, приходи, научу кой-чему, будешь общаться со своим духом, профессиональной колдуньей станешь.

— Спасибо, обойдусь как-нибудь.

— И правильно.

Валентина смотрела на меня во все глаза, словно впервые увидела, и в них светилась чёрная зависть.

— Вот это да! — прошептала она. — Мне бы так. Я бы ни за что не отказалась.

— Потому у тебя и нет такой силы, — усмехнулась Меланья. — Ладно, ко мне скоро клиенты придут, давайте выкладывайте, что у вас за беда.

— У нас не беда, — вздохнула моя подруга. — У нас катастрофа. Родион пропал.

— Тот самый? — удивилась ведьма. Видимо, Валентина уже тысячу раз рассказывала ей о боссе. — И давно пропал?

— Не знаем. Пришли утром на работу, а его нет. И записки нет никакой. Мне кажется, что его уже убили. — Голос Вали дрогнул.

— Да ладно тебе. Может, он у бабы какой…

— Вот и я то же говорю, — вставила я.

— Хотя, если он такой, как ты рассказывала, то, наверное, и впрямь что-то случилось, — задумчиво проговорила Меланья. — Принесла что-нибудь?

— Ага. — Валентина залезла в сумочку и извлекла завёрнутую в целлофановый пакет трубку. — Фотографии его у нас нет, поэтому вот трубка.

Положив трубку перед собой на столик, прямо на журналы, колдунья закрыла глаза и начала водить над ней руками, вздрагивая время от времени всем телом. Так продолжалось минут пять. Мы заворожённо наблюдали за этим, боясь шелохнуться, и со страхом ждали результатов сеанса ясновидения. Наконец, с шумом выдохнув из себя воздух, словно ей только что пришлось лезть в квартиру по водосточной трубе, Меланья открыла глаза и проговорила:

— Плохо дело, девчонки.

Мы застыли. Она встала и заходила по гостиной.

— Человек, которому принадлежит эта трубка, уже мёртв.

Холодные, липкие муравьи поползли от этих слов по моей спине. Комок подступил к горлу, и только тихий всхлип вырвался наружу:

— Не может быть…

— Может. Но если он ещё жив, то ему светят большие неприятности. Очень большие. Я поняла это по тому, что у него очень холодная аура. Такая бывает обычно у мёртвых или у тех, кто вот-вот отойдёт в мир иной. Он не умрёт своей смертью, а погибнет в самое ближайшее время от рук своих врагов. То, чем он в данное время занимается, загонит его в могилу. Жизни в нем осталось на день, от силы два — не больше. Его карма не обрывается, но на ней стоит жирный крест. Значит, он мог бы жить, если бы не делал того, что делает. Ему нужно срочно бросать свою работу. Срочно — значит прямо в это мгновение, потому что в следующее в него уже может влететь пуля или воткнуться нож.

— Так он ещё жив или нет? — дрожащим голосом спросила Валентина.

— Не знаю. Не уверена. Может быть. Но вряд ли. Впрочем, это ничего не меняет. Как я уже сказала, его полностью затянуло это дело, и ему уже не выбраться живым — так я вижу, а вижу я то, что мне показывают духи, которые все знают наперёд. Если даже он и жив, то это ненадолго, поверьте.

Меня прошиб ледяной пот. У Валентины на лбу выступила испарина. Нам обоим стало очень плохо. Сознание отказывалось верить колдунье, а та, как из рога изобилия, неумолимо и беспощадно бросала и бросала в нас слова:

— Я только несколько раз в жизни видела такую явственную ауру смерти, как у вашего Родиона. Он обречён, это ясно как день. Спасти его уже невозможно. Единственное, что можно сделать, это похоронить по-христиански, чтобы неудовлетворённый дух его не метался по земле, а с миром улетел на небеса.

— Неужели это нельзя предотвратить? — севшим голосом спросила я.

— Как же ты предотвратишь то, что начертано судьбой, глупая? Дела Господа нам неподвластны.

— А я ведь чувствовала, чувствовала, — всхлипнула Валентина, поражение глядя в одну точку, — что с ним что-то случилось. Господи, я не переживу этого…

— А если он ещё жив и мы его увидим, то что нам делать? — спросила я, из последних сил сохраняя присутствие духа.

— Что делать? — Меланья остановилась напротив нас. — Попрощайтесь. Только так, чтобы он не заметил. Зачем омрачать человеку последние мгновения жизни. Пусть отойдёт в неведении. Он ведь так или иначе погибнет, а вы, чего доброго, ляпнете что-нибудь — беде не поможете и человеку настроение испортите. Я ведь вести о смерти вообще не имею права вслух произносить. Это я только для Валентины, по старой дружбе делаю. К тому же не самому обречённому говорю, а опосредованно. Так что не подведите меня, не проболтайтесь, а то ещё хуже сделаете. Поняли?

Мы тупо кивнули. Она снова заходила по комнате.

— Запомните: нет такой силы, которая способна снять кармический крест. Если он появился у человека, то исчезнет уже только вместе с ним самим, то есть когда сбудется предначертание и этого человека не станет. Мне больно об этом говорить вам, но вы сами пришли, а моя душа открыта для друзей. Я могла бы вам наврать с три короба, но Родиона это все равно бы не спасло: чему быть, того не миновать. А так хоть попрощаетесь с ещё живым — такая возможность не у всех бывает. Не расстраивайтесь сильно, все там будем. — Она вздохнула, подошла к секретеру в стенке, открыла его, достала бутылку коньяка, три рюмки и поставила все это на столик.