Читать книгу "Тихое вторжение - Дмитрий Володихин"

– Ничего ты не понимаешь. Этот упырь отхватил себе хоромину что надо: Полковничья палата у главных въездных ворот. В двух шагах – собор Вознесения, лучшее, что у нас построили за всю первую половину XVI века. Может быть, вообще лучшее, что у нас когда-либо построили…

– И на кой нам твой собор?

– Вокруг него – чудесная лужайка. Открытое, ровное место. Дальше – спуск к реке, а за рекой – дали, дали… Прекрасно. Душе весело.

Клещ посмотрел на меня с большим подозрением. Как на двухголовую зверюшку из Кунсткамеры посмотрел.

– Пси-воздействия не чувствую… Может, ты перегрелся, Тим?

Вот они, черствые души физикоматематиков! Им о тонких материях, а они – как баран на новые ворота…

– Что неясно, Клещ? Открытое ровное место и да́ли. Дали, мать его, дали! До хренищи далей в правильную сторону.

– А.

– И гениальное архитектурное сооружение. Высокое, прекрасное. Любуйся – не хочу. Хоть вблизи, хоть издалека, – красотища.

– Угу.

Тут Фил начал просекать, что ему есть о чем беспокоиться.

– Мы… не летим?

На сей раз тело барыги транспортировали спецназовцы. Они же вытащили откуда-то из музейных запасов стол с двумя стульями и поставили их посередь лужка.

Я не побрезговал лично примотать Фила к одному из стульев. Так, чтобы ему удобно сиделось и несподручно было рыпнуться не по делу. Носовой платочек свой не пожалел, накрыл темечко гаду, чтобы не напекло.

А затем я отозвал Толстого в сторонку и тихо-тихо передал ему три вещи: деньги, бриллианты и пакетик с листочками.

– Костя… не знаю, как сказать… Если я отсюда не выберусь, деньги – моей жене Кате, бриллианты – семьям ребят, которых сегодня скосило, а листки – Яковлеву. Насчет листков: за них сполна кровью плачено. Они дороже моей жизни или твоей… Яковлеву их передай, что бы ни случилось и любой ценой. Всё понял?

– Понял. Только… я думал, всё, на сегодня пошабашили…

– Главный аттракцион еще впереди.

– Сделаю. В точности, как ты сказал.

Если кто не понял, ребята, Клещу я всё это не передал, хотя он мне сто лет знаком и оба мы кой-чем серьезным друг другу обязаны, по одной простой причине: Клещ – ветер. Сейчас со мной, помогает, через час улетел неведомо куда, через два вернулся и с ног сбил, через три – не сыщешь его. Очень уж непредсказуемая персона – Клещ. А мне надежный результат нужен, уж больно много жизней от него зависит.

Я занял второй стул, напротив Фила. Он смотрел на меня мрачно, однако разговор завести не пытался. Видно, хотелось ему самостоятельно просчитать нашу затею.

Подошел Клещ и спросил его:

– Выпить хочешь?

– Нет.

– А придется.

С этими словами Клещ протянул ему фляжку. Литровую вэдэвэшную фляжку советских времен с котелком и подкотельником. Хорошая, кстати, вещь.

Фил, морщась, сказал:

– Что хоть там? На такой жаре…

– Коньяк «Боуэн». Почти полторы бутылки любимого напитка на тебя извожу. Сам с утра едва пару капель принял. Поверь, мне этой прекрасной жидкости очень жалко.

Фил отхлебнул.

– Еще.

Фил с удивлением сделал еще один глоток.

– Теплый…

Клещ ответил:

– Не понимаешь. Тебе придется залить внутрь где-то треть фляжки. Можно больше, меньше нельзя. Это для начала. А потом будешь добавлять. Тим вон за тобой присмотрит, чтобы не отлынивал, а заодно умной беседой развлечет.

Фил посмотрел на Клеща с видом: «Вы это не вольете в меня ни-ко-гда». Клещ посмотрел на Фила с видом: «У тебя нет выхода». И уговорил. Умеет…

Барыга честно выхлебал полфляжки. Я дал ему запить обычной водой. А потом сам сделал пару больших глотков и тоже запил.

– Вредно это – водичкой… Врачи говорят, руки трястись будут.

– А я, Клещ, регулярно практиковать не собираюсь, – отвечаю на его укоризну. – Ты лучше скажи, к чему ты с собой целый литр коньяку носишь?

– Я теперь без него не живу. Как-то мотор глохнет, думать хочется и развлекуха не берет. Вовремя ты мне попался, хоть жизнь какая-то…

Стареет приятель мой. Надо бы мне к нему как-то поближе… ну… когда выберемся.

– Тебе пора, – говорю я Клещу.

А он глядит на меня… не знаю… не скажу, даже, как глядит. Держись, мол. Постараюсь не подвести, мол. В случае чего, мол, так надо было. Сам же ты, мол, сюда влез и меня втащил. Так?

Так, Клещ.

Будем жить, Клещ.

…Минут через семь оба вертолета устрекотали вдаль. К железнодорожной станции Депо, большой бестолковой промзоне, Николо-Перервинскому монастырю и строительному крану, торчащему посреди недостроя, будто стальное дерево, бесстыдно отрекшееся от доброй старой зелености в пользу бесстыдного окраса «оранж».

– Я-а… плевать хтел на ваш драцкий кньяк. Не прбрало ничуть. Думш, я пьян? Нчть. Нкпли. Всевжу. Всесбражаю. Ждешь гостей. Гстей. Кого т’ждешь? Ма-альчка моего. Ма-альчка. Бльше некого тут ждать. Потому и Клща не оставил. Клща… нет, Клеща… его зовут… да. Клеща… он почует здалека. Мальчик. Прдёт, убьет. Клещ знает: прдёт, убьет его. А ты… ты… интерсный ему. Любоптный… Не убьет так сразу. Мне грли… мне говорли… ты с клеймом… Мальчику интерсно… А ты… ты накачал мня… накачал сбя… поня-атно… Сидят двое об’пьяные. В глвах – бардак! Не разбрёт… не разберет так сразу… кто что хочт. Не почует. Жде-ошь…

– Допустим, жду, Фил. Это, знаешь ли, не секрет.

– А зачем?

Слишком уж трезво он задал этот вопрос. А трезвость ему сейчас не нужна. Совсем.

– Хочу провести переговоры. Есть деловое предложение, Фил. Твоя жизнь – один из бонусов за сделку.

– Перегово-оры? Странно тыйх тут начл.

– Выпей еще.

– Зачем? Худо мне…

– Не обсуждается.

И он пьет. Не знаю, может, он на самом деле клюнет на слово «переговоры». Или хоть задумается, усомнится. Мне очень надо, ребята, чтобы в его подлой башке плавало хоть что-то, помимо хмеля, злобы, страха и желания убить. Хоть что-о, из-за чего сверхсталкер, когда он явится сюда, выпишет мне лишние пять, а лучше – десять секунд жизни.

Идет второй час нашего ожидания. Скоро сумерки опустятся на опустевшую Москву, и тогда всей нашей затее – конец.

Но пока солнце шпарит вовсю, пот катит по лицу, пот заливает глаза, пот течет по груди. Скоро весь я, наверное, стеку в берцы.

Фил пьяно бормочет себе под нос разнообразные догадки, одна причудливее другой.

Странно, над Зоной птиц нет. Раньше по лужайкам Коломенского скакали наглые вороны, хитрыми фланговыми маневрами подбираясь к припасам беспечных отдыхающих. Некоторым удавалось стырить…