Читать книгу "Уцелевшие - Мэрион Зиммер Брэдли"

«Тем не менее мы тайно продолжали следить за нашими детьми, чтобы они не дошли до самоуничтожения, как мы, и никогда бы не подступили к развитию тех же технологий… и чтобы никто не напал на них извне…

Но вот настала пора, и мы снова вместе, если не со всеми людьми с поверхности, то по крайней мере с некоторыми. Там нашлись люди доброй воли, готовые защищать беспомощных… готовые пользоваться техникой, не злоупотребляя ею…»

— Нет, — воскликнул один из тех, что стояли в освещенном круге рядом с Райэнной и Дэйном. — Мы уже построили совершенный мир на поверхности, мир без опасностей, несправедливости и зла…

И вдруг в этой огромной пещере раздался слабенький голосок Джоды:

— Не такой уж он и совершенный, если в нем свободно себя чувствуют рашасы!

«Разве ты не понимаешь, младший брат? Поскольку ваш народ находит удовольствие в размножении, то должно же вас что-то сдерживать, иначе вы умрете с голоду, когда воспроизводство продуктов питания не будет успевать за приростом населения. И потом, разве не удовольствие — сразиться с рашасом?»

— Я думаю, что каждый вправе выбирать — убивать рашасов или нет и каждый вообще вправе сам распоряжаться собственной жизнью, — сказал Джода. — Пусть с рашасами сражается тот, кому это нравится, но люди, подобные мне, вовсе не должны погибать только потому, что не овладели искусством сражаться. Лично я бы предпочел уделять больше времени изучению тех наук, о которых я услышал от моей госпожи. Может быть, если бы люди со звезд узнали, что не надо уничтожать другие планеты, мой народ здесь понял бы, что нельзя уничтожать друг друга в войнах. Но судя по тому, что вы придумали для нас, у нас нет выбора. Самое лучшее для таких, как я, — уйти под покровительство ордена Анкаана, а это значит стать воином. Моя госпожа учила меня сражаться и убивать. Я мог бы вернуться в мою деревню и прослыть там Джодой — уничтожителем грантов и провести остаток жизни в уважении, а не как трус. Но только-то и всего. Почему вы решаете за нас, какой мир нам нужен? Неужели мы настолько тупы? Вы… — Внезапно парень задохнулся, обуреваемый эмоциями, и Дэйн понял, что сейчас Джода бросает вызов самому святому в их культуре. — Вы святые, и здесь Обитель Святых, но на мой взгляд, вы просто сборище напуганных стариков, прячущихся в пещере от того, что произошло миллионы лет назад, и вы даже не позволяете нам попытаться изменить что-то к лучшему. Неужели в этом и состоит назначение святых?

Он замолчал. Потом стали раздаваться голоса.

«Мальчик прав. Его люди должны быть свободными, должны быть хозяевами собственной судьбы».

«А если они дойдут до самоуничтожения?..»

Прозетец-капитан спокойно сказал:

— Разве вы боги? Никто не может считать себя правым вечно.

Разум Расы зазвучал снова.

«Мы все видели. Мы рассудили. Пришельцев вернем на прежнее место… а людей с поверхности предоставим собственной судьбе. Но тогда это действительно должна быть их собственная судьба, а не наша. Мы не можем дать им все наши научные достижения. Им придется самим все открывать и переоткрывать. К нашим знаниям они просто не готовы».

И внезапно в пещере вновь стало темно, лишь тускло высвечивалась фигура ящера, уничтожившего базу Содружества и посоветовавшего уничтожить корабль. Вдруг вокруг вспыхнул свет, и они оказались на поверхности, и над ними возвышались два гигантских ящерообразных.

Один из них заговорил, и по его тону Дэйн понял, что он тоже принимал участие в уничтожении базы Содружества.

— Меня зовут Васаарио. Вот мое наказание: я отправлен страдать на солнце, в ссылку из Обители Святых, и возможно, я смогу принести исцеление в земли, пострадавшие от киргонов.

Ромда, стоявший с копьем в руке, поклонился ему.

— Святой Васаарио. Я пойду с тобой как проводник.

— Ничего себе наказание, — сказала Райэнна, — стать святым.

Дэйн уловил иронию Райэнны и тут же тихо ответил ей:

— Неужели ты не понимаешь, что он только что приговорил себя к смерти от рака кожи, медленной и мучительной смерти? Поверь мне, наказание вполне достаточное.

Громкоголосый тяжело опирался на Драваша и другого ящера.

— Где моя подпорка? Верните мне ее! — скандально потребовал он.

— Ты больше не нуждаешься в ней, младший брат, — сказал гигантский белый ящер. — Прошу тебя, сделай шаг.

Громкоголосый дернулся вперед, всем своим видом выражая ужас… но не упал. Он сделал еще шаг, другой, и Дэйн с изумлением увидел, как калека телепат идет с осторожностью, но свободно, не испытывая боли. На лице его отражались восхищение и изумление.

— Ты еще нуждаешься в лечении, младший брат, — сказал второй ящер. Поэтому просим тебя остаться в качестве посла Содружества. — Затем он обратился к остальным: — Пора вам, люди, вернуться на свой корабль. Прошу вас, свяжитесь с ним; ваши коммуникаторы действуют.

Прозетец-капитан достал коммуникатор, висевший на поясе. До Дэйна через диск транслятора донеслось взволнованное ответное: «Что-за-чертовщина-произошла-с-вами-капитан? И-что-нам-сейчас-делать?»

— Ничего, — сказал Драваш. — С капитаном, и со мной, и со всеми нами все в полном порядке. Так что просто ждите нас.

«Мы прямо сейчас высылаем посадочный аппарат…»

Гигантский белый ящер сказал:

— В этом нет необходимости, мы можем мгновенно вернуть вас на корабль… — Он замолчал, а затем произнес: — Нет. Пусть лучше ваш аппарат приземляется. Вы уже устали от неожиданностей.

Ромда хлопнул Дэйна по руке.

— Жаль, что ты не поедешь с нами, — сказал землянин, но тут же понял, что этими словами он просто выразил, как будет скучать по Копьеносцу. Ромда же должен жить в своем мире, где на него возложена немалая ответственность.

— Я призван служить и помогать святым, — сказал Ромда, указывая на Васаарио. — И пока он жив, я его не оставлю.

— Как и я, — вдруг сказал Аратак. — Мудрость Божественного Яйца показала мне, что вся мудрость едина. Я тоже остаюсь, беря пример мудрости с расы гораздо более старой, чем моя. Прощайте навсегда, мои дорогие дети.

Райэнна обхватила руками огромную тушу ящера. У Дэйна даже навернулись слезы. Аратак был рядом с тех самых пор, когда он, Марш, очнулся в клетке у мехаров, и расставание с ним было мучительным. Он попытался улыбнуться, но никак не мог найти нужных слов. Аратак был философом, а не солдатом. И уж скорее ему бы, Аратаку, быть здесь послом, настоящим послом, в отличие от Громкоголосого с его искаженными представлениями о мире. Аратак бы соединил мудрость Божественного Яйца с мудростью святых этого мира. С трудом справившись с волнением, Дэйн произнес:

— Оставь непохожим их непохожесть. Я бы тоже хотел здесь остаться. Но… — Он посмотрел на Райэнну, и огромная лапа друга нежно опустилась на его плечо.

— Твоя судьба ждет тебя в каком-то другом месте, друг мой. Прощай. Вспоминай иногда обо мне.