Читать книгу "Страж государя - Андрей Бондаренко"

«Ага, это — вертикально расположенная стальная пластина рулевого механизма! — на ощупь определил Егор, продвинулся дальше — под корпус фрегата, чуть пошевелив ступнями, начал всплывать, упёрся руками в дно корабля: — Ага, вот бронзовый стержень руля, крепящийся к вертикальной пластине. Идёт, идёт, исчезает в железной трубе, мёртво вмонтированной в корпус судна… Какова величина зазора? Понятно-понятно…»

Егор осторожно и бесшумно вынырнул, отдышался, взял с кормовой лодочной банки несколько медных и бронзовых гвоздей разного диаметра и длины, шляпками засунул в рот, снова нырнул.

Первая и вторая попытки оказались неудачными: одни гвозди были избыточно толстые, другие болтались в зазоре — между штырём и внутренней стенкой трубы…

Только с третьей попытки удалось зафиксировать в зазоре два медных гвоздика. Он вынырнул — в очередной раз, взял в правую руку увесистый молоток, поднырнул под корму, примерился, слегка постучал по шляпкам гвоздей. Мягкая медь, расплющиваясь, начала намертво заклинивать рулевой механизм…

Уже откровенно страхуясь, чисто — на всякий случай, Егор нырнул ещё два раза и, в конечном итоге, вколотил между штырём и внутренней стенкой трубы ещё один гвоздь, бронзовый на этот раз.

Дрожа от холода, он влез в лодку и, мелко стуча зубами и сильно заикаясь, попросил Алёшку:

— Д-д-давай мес-с-стами п-п-поменяемся! М-м-мне с-с-согреться н-н-надо!

На обратной дороге грёб Егор, стараясь орудовать вёслами бесшумно, но одновременно и с усилием. Он даже уже наваливаясь на вёсла в полную силу, прогрёб по фьорду лишний добрый километр — за мирно покачивающийся на водной глади бриг, развернулся, снова вернулся к гостеприимному борту «Короля» и только там уже на совесть растёрся предложенной Бровкиным толстой холстиной, оделся в тёплую и сухую одежду.

Привязав лодку к специальному бронзовому штырю, торчащему из выпуклого бока «Короля», они по широкой верёвочной лестнице взобрались на борт брига.

— А зачем вы лодку привязали? Разве её не надо поднимать назад? — чуть удивлённо спросил Лаудруп. — И куда делись гранаты картечные?

Егор дружески похлопал капитана по плечу:

— Есть у меня один план. Вот я мыслю, что, когда рассветёт…

Внимательно выслушав Егора, датчанин согласно кивнул головой, подбадривающе улыбнулся и скупо похвалил:

— Отличный план! Я бы не додумался! А у гранат картечных верхняя часть корпуса достаточно тонкая… Вы, сэр Александэр, голова! Вам бы в пираты податься, там сообразительность очень ценится! Запросто ваша задумка может сработать: цепи-то натянуты сильно. Я вам в помощь выделю матроса Ёнсена, он очень метко стреляет из ружья…

На тихом розовом рассвете, когда Егор, Алёшка и Ёнсен (невозмутимый пожилой датчанин) с ружьями за плечами уже спускались по штормовому трапу в лодку, на палубе «Короля» показался заспанный Пётр.

— Куда это вы собрались без меня, голодранцы? — тут же возмутился царь. — Небось, на охоту? Пострелять по горным козам и баранам снежным? Ждите, я сейчас, мигом! Только вот ружьишко прихвачу своё…

— И чего ему не спится? Таскайся теперь… — Егор зло сплюнул за борт, посмотрел на Бровкина: — Возьмёшь царя под свою опеку! Смотри, чтобы Пётр Алексеевич со скал не свалился, руки-ноги себе не переломал…

Лодка пристала к берегу фьорда у горного склона, где Егор ещё вчера высмотрел в подзорную трубу относительно пологий путь наверх — руслом пересохшего горного ручья.

Почти полтора часа с нешуточным риском для жизни они, обливаясь солоноватым потом, забирались на скалы. Очень быстро уставшего Петра буквально на своих руках и плечах тащил двужильный Алёшка. Взобрались, огляделись.

— Нам туда! — уверенно махнул рукой Егор в направлении морского побережья.

— Почему это — туда? — засомневался царь. — В стороне от нашего фьорда скалы ниже гораздо. А вон и чёрные точки движутся… Это же бараны?

— Бараны, государь, они самые! — сообщил Алёшка, улыбаясь до самых ушей. — Только они — обычные совсем, горные, или там — снежные. А нас нынче только пиратские интересуют…

Фрегат неприятеля находился прямо под ними, метрах в семидесяти пяти.

На палубе прямо под центральной мачтой, был установлен изящный раскладной столик, сервированный к раннему завтраку: серебряная кастрюлька — с серебряным же половником, медный кофейник-турка, плетёная корзинка с аккуратно нарезанными ломтями белого пшеничного хлеба, миска с очищенными куриными яйцами, квадратная маслёнка с большим куском жёлтого масла, две круглые фарфоровые тарелки, два ножа, две ложки, две кофейные чашечки.

— Трапезничать собрались, суки! А на тарелках-то намалёваны морды звериные, прямо — львы африканские! — объявил Пётр, отрываясь от окуляра подзорной трубы. — Вона, вылезают из трюма…

Два очень важных господина в коротких кудрявых париках, тёмно-синих камзолах, с пышными кружевами на груди и на обшлагах камзолов, не торопясь, подошли к столику.

Невесть откуда выскочил, словно чёртик из табакерки, щупленький юноша в белом фартуке и светло-бежевом поварском колпаке на голове, с раскладными стульчиками в руках. Он предупредительно разложил стулья, расставил их возле столика, склонился в почтительном поклоне. Важные господа важно расселись по своим местам, молоденький повар снял с серебряной кастрюльки крышку, половником зачерпнул что-то дымящееся, аккуратно разложил это что-то по фарфоровым тарелкам…

— Овсянка, сэр! — голосом дворецкого Бэрримора, чуть слышно пробормотал себе под нос Егор.

За его плечом громко и недовольно засопел Пётр, спросил нетерпеливо:

— Ну, чего мы ещё ждём? Застрелим этих важных баранов — и вся недолга…

Егор обернулся, внимательно посмотрел на своих спутников и огласил (для Ёнсена — отдельно, на английском языке) предстоящую диспозицию:

— Мы с Ёнсеном стреляем первыми — по гранатам, привязанным к якорным цепям…

— Каким ещё гранатам? — не понял царь, часто моргая своими жидкими ресницами.

— А вот по тем, мин херц! Мы их с Алёшкой ещё ночью прикрепили к якорным цепям… Так вот, только когда те гранаты взорвутся, можно будет стрелять по этим разряженным фазанам. Всё ясно? Тогда приступаем…

Егор пристроился за круглым удобным булыжником — в десяти-двенадцати метрах от снайпера-датчанина, тщательно прицелился в одну из гранат, привязанных к носовой (дальней) якорной цепи, тихонько скомандовал по-английски:

— Ёнсен, медленно досчитай до десяти и пали. Помни, твоя цепь — кормовая.

— Слушаюсь, сэр! — еле слышно донеслось в ответ. Выстрел, второй, серия громких взрывов, слившихся в один, новые выстрелы, клубы порохового дыма, скрывшие на некоторое время фрегат из вида…

Когда дым минуты через три-четыре полностью рассеялся, стало понятно, что план Егора полностью удался.

— Ура! — громко завопил Алёшка. — Ура! Цепи-то лопнули!