Читать книгу "Тот, кто придет за тобой - Татьяна Степанова"

– Вот что, девочка моя...

Чалов впервые назвал ее так. Сочувственно, дружески...

Дружески...

Почти нежно...

– Я все понял, спасибо. Вы хорошо поработали и очень мне помогли, коллега. Знаете что, езжайте сейчас домой. Сидеть там, в отделе, и ждать всю ночь, возьмут они его или нет, бессмысленно. А вы очень устали, я это знаю.

– А вы? Разве нет?

– Я в прокуратуре, утром я сдаю дело другому следователю. Насчет судьи Дынник не беспокойтесь. И еще раз спасибо вам большое.

– За что?

– За помощь. За отличную работу.

Катя смотрела на телефон. Дисплей погас.

– Поехали, – скомандовала она. – Вот у меня тут адрес записан. Метро «Академическая». Мы должны очутиться там как можно быстрее. А я сутки за рулем, если уж станет совсем невмоготу, смените меня, Женя.

– Сменю, – лейтенант Евгений Самойлов достал табельный пистолет и привычным жестом проверил магазин.

Глава 49

ТОТ, КТО ПРИДЕТ ЗА ТОБОЙ

Больше всего Катя боялась непредвиденных помех, но они не возникли. Дорога в Москву из Ясногорска оказалась свободной, все после окончания работы спешили в область, за город, на дачи. И светофоры давали по трассе «зеленую волну», словно приготовляли к чему-то самому главному, что не терпит задержек и проволочек.

И адрес – улица и номер дома – возник справа, едва лишь они миновали станцию метро «Академическая». Кирпичный восьмиэтажный дом – четыре подъезда, двор, заставленный машинами.

И было даже не очень поздно – всего девять вечера. Катя закрыла машину – «смена за рулем» не понадобилась, всю дорогу она вела сама. Лейтенант Евгений Самойлов сидел рядом.

Дверь подъезда, домофон, номер квартиры...

– Кто? – женский голос в динамике.

– Светлана Сергеевна?

– Да, кто это?

– Капитан Петровская, ГУВД Московской области, нам надо срочно с вами поговорить.

Катя ждала вопросов, более того, препирательств у закрытой двери, но домофон «запел» – из квартиры открыли входную дверь подъезда и...

Когда лифт остановился на этаже, Катя увидела освещенный квадрат – в прихожей квартиры горел свет – и силуэт на пороге.

В какую-то секунду ей показалось, что они опоздали. Опоздали, несмотря на всю свою спешку и жажду...

Вот сейчас за силуэтом возникнет тень и...

– Удостоверение покажите, – властно попросила судья Дынник.

Катя достала удостоверение и показала – судья, вероятно, обладала дальнозоркостью. Невысокая женщина за пятьдесят с тщательно уложенными каштановыми волосами и поблекшим лицом.

– Проходите, – она пропустила их в прихожую. – Я знала, что... Вы по поводу убийства Ростислава Ведищева, ведь так? Я слышала в новостях. И поняла, что рано или поздно вы придете ко всем, с кем он был знаком.

– Их всех убили, – сказала Катя. – Не только Ведищева, но и всех участников того процесса четырнадцатилетней давности – свидетелей Ковнацкого и Полину Каротееву.

– Я не понимаю, о чем вы...

– Свидетелей, давших ложные показания против Виталия Прохорова, невиновного в убийстве Евгения Лазарева, которого вы приговорили к максимальному сроку лишения свободы.

– Я не понимаю, о чем идет речь!

– Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь, – сухо отрезала Катя. – Но я не буду сейчас спорить с вами и добиваться каких-то признаний – нет времени. Понимаете – у вас нет времени ни на что. Они все мертвы: Гаврилов-убийца, наложивший на себя руки, и остальные – Виталий Прохоров, повесившийся после отказа в пересмотре дела, свидетели, ваш знакомый адвокат Ведищев, который вел этот процесс закулисно. Мы подняли то старое дело... И мы знаем, как все было на самом деле. И вы тоже это знаете. И я не стану сейчас лгать вам, что приехала спасти вашу жизнь. Честно говоря, – Катя смотрела на судью в отставке, на судью на пенсии, на судью, нарушившую свой долг, – меня бы это не волновало, если бы... если бы имелся иной способ поймать убийцу с поличным и потом доказать его вину в суде при наличии трех свидетелей – вас, меня и вот лейтенанта Самойлова.

– Да кому нужно нас всех убивать через столько лет?! – воскликнула судья, и... лицо ее покрылось алыми пятнами. Она поняла, что невольно проговорилась, выдала себя в том, что ни под каким видом, возможно, даже под пытками выдавать не собиралась.

Ради всей прожитой, оставшейся позади жизни «в суде», ради пенсии, ради сына, ради той проклятой квартиры.

– Возможно, ОН явится сюда к вам сегодня вечером. Мы останемся с вами и подождем. Если он попытается вас убить, мы его возьмем.

– Кто – он?

– Тот, кто выбрался из колодца, – сказала Катя. – Помните, в том деле имелся колодец... Детям в поселке рассказывали, что там обитает чудовище, никто его не видел, только те, кто умирал по его воле.

– Надо, чтобы вы, гражданка, все время находились в прихожей, когда впустите гостя, – сказал лейтенант Евгений Самойлов. – Я буду на кухне, тут как раз позиция удобная: когда он войдет, то окажется у меня на прицеле. А вы, капитан, идите в комнату, выйдете не сразу, когда раздастся звонок в дверь, позже. Подозреваемый, когда очутится в квартире, должен понять, что он и его жертва одни.

Судья Дынник от этих в общем-то простых, деловых и четких распоряжений лейтенанта изменилась в лице.

Катя тоже как-то... Задавать вопросы, расследовать, мчаться, «чтобы успеть», – это она могла, а вот выстраивать боевую операцию по захвату...

– Не бойтесь, – шепнула она судье уже совсем иным тоном, чисто по-женски, – если поможете нам взять его с поличным, это многое искупит. Не все, но весомую часть.

Да, было еще не так уж и поздно... Но сумерки за окном густели, в окнах соседних домов зажегся свет.

Судья Дынник сидела в кресле перед темным экраном телевизора, смотрела туда, в черный квадрат, словно что-то пыталась увидеть там, вспомнить.

Катя включила телевизор. Пусть все выглядит как обычно. Даже если это уже не кажется обычным, застывшим, замершим в немом ожидании развязки.

Судья Дынник смотрела «Новости культуры». Потом переключилась на первый канал, на «Что, где, когда?». Затем снова вернулась на «Культуру» – сцена из какого-то спектакля, посвященного памяти актера, недавно трагически, безвременно ушедшего...

Голоса в телевизоре жужжали, часы на кухне на холодильнике, казалось, тикали так громко, словно отмеряли какое-то лишь им ведомое число секунд, минут...

Приближая...

Приближая...

Догоняя...

Опережая...

Замедляясь на полном часовом ходу...

Выстраивая из прошедших минут мост туда, в прошлое...