Читать книгу "Дон Алехандро и Тайное Убежище - Инди Видум"

его подарок и добавить что-нибудь хорошее от себя. Например, проклятье в гравидийской тюрьме, где находился дон Болуарте, прекрасно себя показало. И главное, мы не нападаем, а возвращаем Кейтару присланное ими. Нам же чужих артефактов не надо, не так ли, Ваше Величество?

Охеда кивнул даже раньше короля, лишь спросил:

— Ваше Высочество, как вы собираетесь это провернуть?

— Есть способ. Только мне придется вернуться в замок Бельмонте. Желательно незаметно для других.

— Мы быстро: туда и обратно, — обрадованно зашевелился на моем плече Шарик. — Нам даже помощь Оливареса с проклятьем не нужна. Мы с Рикардо прекрасно справимся и без него.

— Именно, — подтвердил призрак. — Все, что можно было от него взять — блок на неснимаемость, мы уже взяли. Проклятье можно отправить куда элегантнее, чем делает этот дон.

Бельмонте точно имел зуб на Кейтар: вон как оживился при высказываемой идее положить всех, кто будет в месте, на которое наведется Убежище. По отношению к другим странам он такого рвения не проявлял, поэтому говорить о кровожадности не приходилось. Видно, счеты остались еще с жизни.

— Церемонию клятвы нельзя прерывать, — сказал Рамон Третий.

— Нельзя, — подтвердил Охеда. — Чародейский процесс запущен, остановится только с последней клятвой. И вам, Ваше Высочество, уходить, пока все слова не сказаны, тоже нельзя. Но осталось совсем мало людей. Как долго вы будете отсутствовать? Вы же понимаете, что никто не должен заметить, что вы куда-то исчезали?

Я уже понимал, что основа королевской деятельности — делать гадости исключительно так, чтобы невозможно было доказать. Но считать ли гадостью возврат чужой собственности? Это, можно сказать, почти богоугодное дело. Нам чужого не надо, мы даже процент за использование отдаем.

— Сложно сказать, — ответил я. — В гостях у Его Величества Жуана задерживаться не собираюсь. Он мне не кажется гостеприимным монархом.

— Если управиться до торжественного ужина, — размышлял Охеда. — то никто ничего не заметит. Его Величество и Его Высочество отдыхают в палатке и требуют их не беспокоить — прекрасное объяснение для любых любопытствующих. Нужно только туда порталиста заранее отвести.

Пока обсуждали детали, поток приносящих клятву окончательно иссяк, и мы наконец смогли уединиться в королевском шатре, где дон Охеда неожиданно выразил желание отправиться с нами.

— Вам непременно понадобится помощь, — заявил он.

— Рядом со мной не будет ни Оливареса, ни Карраскильи, — возразил я, — поэтому помощь мне не нужна.

Придворного чародея я видел только издалека — близко он не подходил. Боялся, наверно, что стоит ему пересечь некую границу — и придворным чародеем он быть перестанет. А так и король, и Охеда рано или поздно остынут и признают полезность и высокую квалификацию дона Карраскильи.

Но в нашей слаженной группе из призрака, ками и меня любой дополнительный чародей был лишним. Хоть Карраскилья, хоть Оливарес, хоть сам Охеда — никто не смог бы использовать Убежище лучше меня.

Интерлюдия 14

Король Кейтара Жуан Второй уже несколько часов сидел в напряжении. Не хотел упустить момент, когда соседняя страна останется без верховной власти и можно будет заявить на нее права. Делать это следует молниеносно, потому что не один он такой умный — другие страны тоже могут нацелиться на богатый куш. И тогда придется воевать. Воевать за землю, которую Жуан Второй уже считал своей. Он уже даже распланировал, кого чем поставит управлять, и война в монаршие планы не вписывалась никаким боком. Одно дело быстро пощипать соседа и вернуться к себе и совсем другое — разрушительные боевые действия уже на своей территории, после которых страна восстанавливается долго и тяжело, налоги собираются плохо а по лесам бегают любители пощипать на дорогах путников.

Так что заход в Мибию, а затем в Гравиду должен быть молниеносным. Пришло сообщение о трагической смерти Рамона Третьего с наследником от рук заговорщиков — и спасители в лице кентарийской армии тут как тут и не допустят разброда и шатания.

План был идеален, вот только ключевая фигура, от которой зависела его реализация, оказалась ненадежной.

— Дона Кальдеру арестовали, Ваше Величество, — втянув голову в плечи, докладывал секретарь. Голос его подрагивал, потому что сеньор прекрасно помнил, что случилось с его предшественником, тоже принесшим дурные вести. Но не сообщить было куда опаснее: король и без того на взводе, возбуждается все больше и больше с каждой прошедшей минутой.

— Как это арестовали? — возмутился Жуан Второй. — За что? За то, что убили его сына?

— За прилюдное покушение на Его Величество Рамона Третьего и Его Высочество Алехандро.

— Уже высочество, быстро они придали этому ублюдку официальный статус, — недовольно буркнул король. — Да уж, Кальдера оказался туповат. А сколько было самомнения! Правильно говорят: хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам. Нужно было отправить артефакт подарком венценосному брату, а Кальдере поручить только активатор. Или нет, надежнее было бы поручить столь ответственное дело нашему послу. Этот дон точно ничего бы не перепутал, а главное — его нельзя арестовывать.

Король оперся локтями на стол, голову положил на скрещенные руки и задумался. Секретарь застыл испуганным сусликом, боясь лишним движением спровоцировать выплеск монаршей злости. Зато не побоялся гнева Жуана Второго наследный принц:

— Отец, возвращаемся в столицу?

Разочарованным он не выглядел, потому что вообще считал этот поход дурацкой затеей. Не сам поход, разумеется, а то, что он не проводился одной армией без участия монаршей семьи. На взгляд принца, армия без внешнего управления была куда эффективней, но сам король думал иначе. Он недовольно посмотрел на сына, зло сжав губы, потом их с трудом расцепил и ответил:

— Не для того мы сюда тащились, испытывая столько неудобств, чтобы вернуться ни с чем. В Мибии раздрай, никто не понимает, что происходит. Так что мы можем начать продвижение под лозунгом «Король Рамон Третий умер, да здравствует король Жуан Второй!», а когда дойдем до этого неудачника, сделаем эти слова правдой.

— А их наследный принц?

— Ублюдок он и есть ублюдок, как его ни назови, — пренебрежительно бросил Жуан Второй. — День, когда на трон станут садиться те, чье место на жертвенном алтаре, никогда не наступит, иначе это означало бы конец нашей власти. Он всего лишь баран, которому повезло удрать из живодерни, но мы эту досадную ошибку исправим. Показательно исправим, чтобы другие бараны не решили, что тоже могут