Читать книгу "Флорентийский монстр - Марио Специ"

Больше всего Специ удивлялся множеству параллелей между аргументами, представленными трибуналу Миньини, и обвинениями, размещенными Габриэллой Карлицци на ее веб-сайте месяцами раньше. Иной раз даже выражения оказывались близкими, если не дословными повторами.

После обеденного перерыва слушание продолжилось. В какой-то момент Миньини встал и вышел в коридор. А там, за дверью зала, ждала Мириам. Увидев государственного обвинителя, проходящего в одиночестве по коридору, она поднялась и, подобно ангелу возмездия, в ярости направила на него палец.

— Я знаю, вы верующий, — пламенно воскликнула она. — Бог накажет вас за ваши дела! Бог вас накажет!

Миньини побагровел и молча напряженно зашагал по коридору, скрывшись за углом.

Мириам потом говорила мужу, что не могла молчать, когда "слышала, как Миньини кричит в зале, говорит о тебе ужасные вещи, будто ты преступник". Вернувшись в зал, Миньини продолжил выступление, причем речь его больше подходила к духу инквизиции, чем к современному судебному процессу. О Специ он отозвался так: "Высокий интеллект придает еще большую опасность его криминальным способностям". Закончил он словами: "Причины оставить Специ в тюрьме теперь стали еще более основательными, ведь он доказал, насколько опасен, даже оставаясь взаперти, в тюремной камере, сумев организовать кампанию в прессе в свою защиту!"

Специ запомнил этот момент. "Ручка выпала из пальцев председателя трибунала и негромко щелкнула по столу… С этого момента она больше ничего не записывала". Она явно пришла к какому-то заключению.

В заключение, после всех, слово дали Специ.

Я давно восхищался ораторскими способностями Специ — его остроумно построенным фразам, легкому и непринужденному стилю, логической организации информации, когда факты представали один за другим, как в написанной статье: точные, четкие и ясные. Теперь он проявил свой немалый дар перед судом. Глядя прямо на Миньини, Специ начал речь. Миньини избегал его взгляда. Те, кто присутствовал на процессе, рассказывали, что он разбивал обвинения Миньини одно за другим, с налетом легкого презрения в голосе, уничтожая логику теории заговоров и указывая, что у Миньини нет ни одного существенного доказательства в пользу его теории.

Закончив, как позже рассказывал мне Специ, он увидел, что его выступление произвело на судей заметное впечатление.

Специ поблагодарил государственного обвинителя за лестный отзыв о его интеллекте и памяти и перечислил дословно те фразы из речи Миньини, которые намного раньше появились на веб-сайте Габриэллы Карлицци. Он спросил, может ли Миньини объяснить столь исключительное совпадение между его нынешними и ее прежними высказываниями. Он спросил, не верно ли, что Карлицци уже осуждалась за диффамацию, когда десять лет назад написала, что Флорентийский Монстр — это писатель Альберто Бевильакво? И верно ли, что в данный момент указанная Карлицци находится под судом за мошенничество против недееспособных инвалидов?

Затем Специ повернулся к президенту трибунала.

— Я всего лишь журналист, который старается хорошо выполнить свою работу, и я честный человек.

Он закончил.

Слушание завершилось. Двое охранников препроводили Специ на лифте в старинный подвал средневекового дворца, где заперли в крошечную голую камеру, возможно, веками служившую темницей. Он прислонился спиной к каменной стене и сполз на пол в полном изнеможении, с абсолютной пустотой в мыслях. Через некоторое время он услышал шум и открыл глаза. В дверях стоял один из охранников с чашкой эспрессо, который он купил на свои деньги.

— Возьмите, Специ. Думаю, вам это сейчас не помешает.

Глава 56

В тот вечер они снова загрузили Марио Специ в фургон и доставили в прежнюю камеру тюрьмы Капание. Следующий день был субботним. Трибунал заканчивал работу в 13:00. Судьи должны были прийти к решению до этого времени.

В ту субботу Специ в своей камере ждал наступления часа дня. Его соседи по тюремному блоку — успевшие узнать его, хотя и не могли его видеть — тоже дожидались приговора. Наступил час дня, потом половина второго. Время приближалась к двум, и Специ начал готовить себя к тому, что приговор окажется против него. Но вот со стороны заключенных, камеры которых располагались ближе к входу, донеслись радостные крики. Кто-то услышал что-то по невидимому, но включенному на полную громкость телевизору.

— Мужик! Ты свободен! Мужик! Тебя отпускают! Отпускают без всяких условий!

Мириам, дожидавшейся известий в кафе, позвонил один из коллег Марио по газете.

— Фантастическая новость! Поздравляю! Мы победили! По всем пунктам!

"Проведя в тюрьме двадцать три дня, — вещала национальная телекомпания, — журналист Марио Специ, обвинявшийся в создании препятствий правосудию в деле о серийных убийствах во Флоренции, получил свободу. Судьи даже не выставили никаких условий для его освобождения, как практикуется обычно, — ни домашнего ареста, ни конфискации паспорта. Он абсолютно и безусловно свободен".

Это был мощный удар государственному обвинителю Перуджи.

Охранник вошел в камеру Специ с большим черным мусорным мешком.

— Скорее, кидайте все сюда и выходите.

Специ сбросил все в мешок и повернулся к двери, но охранник загородил выход. Оставалось еще одно унижение.

— Вы должны прибрать свою камеру.

Специ решил, что это шутка.

— Я сюда не просился, — сказал он, — и был помещен сюда незаконно. Если ее нужно убрать, убирайте сами.

Охранник прищурился, дернул стальную дверь, оттолкнув Специ, и захлопнул ее. Повернул ключ и сказал:

— Если вам здесь так нравится, оставайтесь!

Специ не верил своим глазам.

Он схватился за решетку.

— Слушай, ты, кретин, мне известно твое имя, и если ты меня сейчас же не выпустишь, я обвиню тебя в незаконном заключении. Понял? Я доложу о твоем поведении.

Охранник помедлил, сделал еще несколько нерешительных шагов к своему посту, потом медленно развернулся, подошел к двери и, словно из милости, повернул ключ. Специ проводили к другому охраннику с каменным лицом, а тот провел его в приемную.

— Почему вы меня не выпускаете? — спросил Специ.

— Надо еще подписать кое-какие бумаги, и… — охранник запнулся. — Сложности с поддержанием общественного порядка снаружи.

Специ наконец вышел из тюрьмы Капанне, держа в руках большой мешок для мусора, и его встретил приветственный клич толпы журналистов и зевак. Никколо позвонил мне первым.

— Невероятное известие! — крикнул он. — Специ на свободе!

Глава 57

Мы со Специ долго проговорили в тот день. Он сказал, что собирается поехать с Мириам к морю, только они вдвоем.

— Но всего на несколько дней, — добавил он. — Миньини вытаскивает меня обратно в Перуджу для нового допроса, назначенного на 4 мая.