Читать книгу "Валентиныч и его воображаемые читатели - Леонид Шевченко"

пасмурное время, когда солнца нет вообще, а фонари за окном горят почти целый день. И на Гришаньку это, конечно же, тоже действовало. Депрессия у паренька вошла буквально в привычку! Ребёнок пребывал в настроении «Мне не нравится этот корабль, мне не нравится эта команда, мне вообще ничего не нравится». И город ему не по нраву, и люди вокруг тупые, и смысла в происходящем он не видит никакого, и по дому сильно скучает, и по единственному оставленному в Комсомольске другу…

А тут ещё и химия-физика. И папа в телефоне переживает, участливыми СМС-ками забрасывает…

Да что ты будешь делать…

Но хорошо, что разобрались в конце концов. После этого дело сдвинулось с мёртвой точки. Была поставлена цель: доучиться до лета и получить аттестат. И у ребёнка, принявшего такое решение (самостоятельно, замечу, принявшего!) аж появился стимул жить и работать. Аж глаза у человека загорелись!

Потому что чёткая цель в жизни мужчины – это крайне важно.

Но, правда, на этом моменте Валентиныч сам накосячил. С другой стороны, когда тебе на дне открытых дверей говорят что-то типа «За первый год обучения студенты проходят программу 10–11 классов, и уже дальше, получив таким образом среднее образование, начинают учиться по специальностям», как это может быть воспринято? Разумеется, как то, что через год детвора получает аттестат о среднем образовании!

И вот, основываясь на этом факте, мы и строили свои планы.

Однако, в какой-то момент Валентиныч вдруг начал ощущать волнение Силы, и сам что-то как-то засомневался. И своими ногами сходил в учебный отдел, и задал прямой вопрос завучу.

И оказалось, что мы их неправильно поняли. Что – да, за первый год обучения в нашем колледже студенты полностью проходят программу 10–11 классов, но это вовсе не означает, что по окончании этого года им выдаётся аттестат о среднем образовании. Вовсе нет! Аттестат выдаётся через 4 года, по окончании четвёртого, последнего курса. То есть, никакого выигрыша во времени – твои вчерашние одноклассники уже два года, как с аттестатом, и уже вовсю учатся по университетам, получая ценные профессии менеджеров и юристов, а ты всё ещё скрипишь мозгами, изучая марки стали на факультете сварки, и за спиной у тебя всё те же 8 классов церковно-приходской школы.

Обман, короче, на каждом шагу.

И разумеется, у всех всё сразу попадало, и сетования на корабль, команду и питерскую зиму возобновились с новой силой. Что особенно хорошо коррелировало со стоящей по противоположную сторону от Валентиныча Ленкой, которая придерживалась крайне противоположного мнения: Комсомольск-наАмуре – это Мухосранск, и делать там нечего. Попытки хоть как-то примирить эту точку зрения со звучащей со стороны Григория песней «Питер – худший город на Земле, Комсомольск рулит» весьма разнообразили быт Валентиныча – наполненный, помимо прочего, поисками квартиры, выбиванием ипотеки и попытками убедить ребёнка всё-таки хоть как-то, худо-бедно, но сдать зимнюю сессию, чтобы уже с полученными результатами вернуться в Комсомольск и там продолжить обучение в училище №6 при уже много лет дышащем на ладан Судостроительном заводе.

Тем более, что сессия шла полным ходом, и надо было подключать тяжёлую артиллерию в лице репетиторов. Которые, замечу, за бесплатно работать отказывались. Семейный бюджет уже не просто кренился, он откровенно летел в пропасть – на честном слове и на одном крыле.

Свою дозу веселья добавляла и внезапно обнаружившаяся адская неорганизованность самого ребёнка, который ещё вчера жил под присмотром семьи, и вдруг оказался выброшенным в общежитие в другом городе. В свободное самостоятельное плавание. «Поехал к репетитору по химии – приехав на место, обнаружил, что на самом деле надо было ехать к репетитору по физике на другой конец города» или «Все пошли после уроков на дополнительное занятие по физике сдавать лабораторную работу, а мы по неизвестной причине не пошли, но папе сказали, что учитель сам не пришёл» – проблемы подобного толка преследовали нас на каждом шагу.

В какой-то момент я даже оставил попытки понять, почему ребёнок у меня ходит в грязном и рваном – при том, что в общежитии имелась специальная комната со стиральными машинками, куда надо было просто спуститься, записаться в специальный журнал, после чего прийти в назначенное время и закинуть тряпьё в стирку. Всё! До сих пор не понимаю, что мешало. Возможно, непонимание необходимости? Как бы то ни было, факт остаётся фактом: за 4 месяца жизни в общежитие ребёнок постирался всего один раз, когда Ленка ему титаническими усилиями уже всю плешь по этому поводу проела. Всё же остальное время мальчонка ходил в грязном-вонючем, а в крайних случаях практиковал так называемую «сухую стирку» (это когда из пакета с грязным бельём выбирается наименее грязная и наименее вонючая вещь) и кормил папу рассказами о том, что вот ужо в следующий понедельник он таки запишется на стирку, что вот он уже записался, и что вот уже скоро – уже вот-вот! – постирается…

Однако, самое главное, что вот так – с шутками и прибаутками – мы в итоге и дотянули-таки до запасного аэродрома. Сиречь, закрыли сессию. Правда, так и не сдали, не осилив, химию и физкультуру, но это дело десятое. Зато к финалу эпоса ребёнок начал хоть немного шарить в математике, а учитель по физике его даже похвалил. Тот самый учитель по физике, которого боялось всё училище. Похвалил! Это, я считаю, наше самое основное достижение в жизни. Пока.

Тем не менее, когда наступило 30 декабря, и Гриша отправился на самолёте домой, у Валентиныча прямо гора с плеч обрушилась. Ибо последние два месяца я жил с полным ощущением того, что тащу ребёнка в светлое будущее на аркане, а ребёнок при этом даже ногами не перебирает, чтобы помочь.

И вот всё кончилось… Свобода!

Впрочем, как выяснилось уже в тот же день, расслабился-то я зря.

Один дома 2. Затерянный в Москве

«Всё это добром не кончится…

«Пегасу» никогда не подняться!»

(Капитан Зелёный,

«Тайна Третьей планеты»)

Никогда, дети, никогда не летайте самолётами авиакомпании, которую давайте для конспирации назовём «Аид», чтобы никто не обиделся и не подал и на без того измученного жизнью автора иск за прилюдно пережитое моральное унижение. С одной стороны, билеты на рейсы «Аида» несколько дешевле, чем у всех остальных авиакомпаний. С другой стороны, я сталкиваюсь с «Аидом» уже второй раз, и уже второй раз при этом чувствую себя не сухо и не комфортно.

Ладно, в первом случае я попался сам, и