Читать книгу "Богач, бедняк... Том 2 - Ирвин Шоу"

Он показал Томасу его комнату, которую Джин сделала точно такой, как комнату для гостей в фермерском доме в Уитби, на сельский манер, очень удобной. Рудольф не мог не заметить, как странно выглядит его брат в этой опрятной, убранной заботливой женской рукой комнате, с ее двумя одинаковыми кроватями и пологом на четырех столбиках и пестрыми лоскутными покрывалами.

Томас бросил свой чемодан вместе с пиджаком и шляпой на одну из кроватей, и Рудольфу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поморщиться. На своей яхте, как писал ему Джонни Хит, Томас поддерживает идеальную чистоту. По-видимому, он оставлял свои морские привычки на яхте, когда сходил на берег.

Вернувшись в гостиную, Рудольф налил себе и Томасу виски с содовой. И пока они пили, он, вытащив из ящика бумаги из полицейского департамента полиции и отчет о работе частного детектива, передал их Томасу. Позвонил в контору своему знакомому адвокату и договорился о встрече Томаса утром, в десять.

– Ну, – сказал Рудольф, когда они все допили до дна, – что тебе еще нужно? Хочешь, я съезжу с тобой в военное училище?

– Нет, я поеду один, – отказался от его предложения Том.

– У тебя есть деньги?

– Я в них просто купаюсь, – ответил Томас. – Спасибо.

– Если возникнет что-то непредвиденное, сразу звони.

– О’кей, господин мэр, – шутливо ответил Томас.

Они пожали еще раз друг другу руки. Рудольф, выходя из комнаты, увидел, что Томас стоит у стола, на котором разложил бумаги из полиции и листочки доклада частного детектива. Читая каждый документ по очереди, Том подносил его поближе к глазам. Рудольф захлопнул за собой дверь.

«Тереза Джордах, – читал он в полицейском досье, – она же Тереза Лаваль». Томас широко ухмыльнулся. Его так и подмывало позвонить ей сейчас, немедленно, пригласить к себе. Он, конечно, изменит голос при разговоре с ней по телефону.

«Квартира 14 В, мисс Лаваль. Это на Парк-авеню, между Пятьдесят седьмой и Пятьдесят восьмой улицами». Даже самая осторожная проститутка ничего не заподозрит, услыхав такой адрес. Интересно будет посмотреть на ее рожу, когда она позвонит, а дверь откроет он, ее муж. Он подошел было к телефону, поднял трубку и уже набирал последнюю цифру ее телефона, раздобытого детективом, но передумал. Он, конечно, не сможет сдержаться и не избить ее, и она вполне заслуживает такой взбучки, но разве для этого он прилетел в Америку?

Он побрился, принял душ, воспользовавшись душистым мылом, лежавшим в ванной. Выпив еще один стаканчик, надел чистую рубашку, голубой марсельский костюм. Спустился в лифте, вышел на Пятую авеню, где уже сгущались сумерки. На другой стороне он увидел закусочную, зашел, заказал себе бифштекс и полбутылки вина, неизменный яблочный пирог, чтобы таким образом поприветствовать родину. Потом отправился на Бродвей. Бродвей теперь стал куда хуже, чем прежде, из музыкальных магазинчиков лилась оглушительная музыка, реклама стала еще уродливее прежней, огромное количество болезненных на вид людей, отчаянно толкающих друг друга. Но ему все равно здесь нравилось. Он мог идти куда ему вздумается, зайти в любой бар, в любой кинотеатр. Ведь кто умер, кто в тюрьме.

Военная школа «Хиллтоп», как явствовало из ее названия, располагалась на вершине холма и на самом деле была военной1. Здание окружала высокая серая каменная стена, как в тюрьме, и Томас, въезжая на ее территорию через центральные ворота на взятом напрокат автомобиле, сразу увидел мальчиков в серо-голубой униформе, маршировавших по пыльному плацу под громкие отрывистые команды. Погода изменилась, стало холоднее, и некоторые деревья во дворе школы уже начали менять свой цвет.

Дорожка шла мимо плаца, и Томас, остановив машину, стал наблюдать за воспитанниками. Они, разбившись на четыре группы, разошлись по разным местам на площадке. Одни маршировали, другие ездили на велосипедах. Ближайшая к нему группа, в которую входило человек тридцать, включала воспитанников от двенадцати до четырнадцати лет, то есть все они были приблизительно такого возраста, что и его Уэсли. Когда они прошли мимо него строем, он, сколько ни вглядывался в их ряды, но сына среди них не узнал.

Томас снова завел машину, поехал дальше по дорожке к каменному серому зданию, похожему на небольшой замок. Вся территория была в образцовом порядке, на лужайках с подстриженной травой разбиты клумбы с цветами. Другие строения были тоже внушительные, солидные, построенные из такого же серого камня, что и маленький замок.

Тереза, вероятно, дерет с клиентов втридорога, если могла позволить себе устроить мальчишку в такое престижное учебное заведение, подумал Томас.

Выйдя из машины, он вошел в здание. В коридоре с гранитным полом было темно и прохладно. На стенах повсюду висели флаги, сабли, скрещенные ружья, мраморные доски с выбитыми золотом именами выпускников академии, погибших на испано-американской войне, во время мексиканской карательной экспедиции, Первой и Второй мировых войнах и в Корее. Все это смахивало на офис компании, рекламирующей свою продукцию. Мальчик со стрижкой ежиком и массой замысловатых шевронов на рукавах мундира спускался навстречу ему по лестнице.

– Сынок, не скажешь, где здесь главный офис? – спросил его Томас.

Мальчик тут же вытянулся перед ним по стойке «смирно», словно это не он, Томас, а генерал Макартур, и сказал:

– Прошу сюда, сэр!

По-видимому, здесь, в военной академии «Хиллтоп», воспитанников обучали оказывать почести старшему поколению. Может, поэтому Тереза и определила их мальчика сюда. Она таким образом хотела восполнить утраченное к себе уважение.

Мальчик распахнул перед ним двери в большой светлый офис. За барьером две женщины, сидя за столами, что-то писали.

– Вот мы и пришли, сэр, – сказал мальчик и, звонко щелкнув каблуками, повернулся.

Одна из женщин, оторвавшись от бумаг, на которых ставила какие-то пометки, спросила Томаса:

– Чем могу вам помочь, сэр? – На ней не было военной формы, и она не щелкала каблуками.

– В вашей школе учится мой сын, – объяснил Том. – Моя фамилия Джордах. Мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь из начальства.

Женщина бросила на него какой-то странный взгляд, словно названная им фамилия ей была неприятна, резала слух. Встав со своего места, она сказала:

– Я сообщу полковнику Бейнбриджу, что вы здесь, сэр. Не угодно ли присесть?

Она, указав на скамью у стены, вразвалочку пошла к двери в другом конце офиса. Толстая, лет пятидесяти, с перекрученными чулками. Они, по-видимому, здесь не слишком искушают молодых солдат сексапильными дамами, подумал Томас.

Вскоре она снова появилась и, открыв небольшую дверцу в барьере, сказала:

– Полковник Бейнбридж примет вас сейчас, сэр. Извините, что пришлось немного подождать.

Она провела Томаса в глубь комнаты в кабинет полковника Бейнбриджа. В нем было еще больше флагов и фотографии генерала Паттона, генерала Эйзенхауэра и самого полковника Бейнбриджа, со свирепым выражением на лице, в боевой куртке, с пистолетом на боку, в каске, с болтающимся на шее биноклем. Его сфотографировали на фронте, во время Второй мировой войны.