Читать книгу "Сила Воли - Юрий Иванович"

Вот тут теплоход и вздрогнул. Настиг его первый удар разбушевавшейся стихии, пока только в виде мокрого ветра. И сразу всё судно застонало, заскрипело шпангоутами, словно предвидя и заранее жалуясь на свою невзрачную судьбу. Затем шквалистый напор воздуха ещё больше возрос. Дневной свет померк, хотя до заката ещё оставалось два часа. Настолько чёрными стали вихри, и настолько плотной стеной шёл ливень, струи которого били горизонтально. А там и волны стали подбрасывать корабль так, словно он сделан из картона. То его вверх несло с такой силой, что внутренности сжимались в комок и подгибались ноги, то резко бросало вниз, пытаясь выплеснуть те же самые внутренности через горло.

Ещё и качать толком не начало, как Бельских пожалела о съеденном обеде. Всё ушло в специальное ведро, которое закрывалось плотной крышкой. Шульга продержался дольше, но и его никакие моральные методики и умения не избавили от тошноты, выворачивающей кишки.

После чего ад стихии растянулся на долгие часы, показавшиеся неделями. Пожалев позеленевшую Настю, уже начавшую стонать от внутренних болей, мемохарб её усыпил, положил на бок и привязал к коечке. А себе он позволить подобного не мог: если теплоход развалится и пойдёт на дно, следует спасаться вплавь. Хотя он понятия не имел, как такое возможно со спасательными жилетами? Ведь вода сейчас и сверху и снизу. КАК разобраться в этой круговерти? Разве что сверху порой ударяли заряды града, барабанившие по старому металлу с пулемётным грохотом.

Время тянулось невероятно медленно. Порой казалось, что часы остановились, стрелки не двигались. И только секундная стрелка подтверждала: отсчёт времени идёт. Пришла ночь, никак не отличимая от прежней черноты. Прошла полночь. Наступило утро. Как бы… И только к десяти утра, ветер стал резко стихать, град перестал грохотать, а небо начало светлеть. Разве что волны не спешили вернуться к своему полусонному существованию.

Анастасия тоже проснулась, жалобно попросив её отвязать и дать возможность сесть. Сделала несколько глотков воды и тут же её вырвало.

— Удивительно, но ты оказалась права! — попытался шутить Александр. — Это корыто выдержало и не развалились. И машины не сломались. Слышишь?.. Работают. Или только одна урчит?..

— Никогда! — страдальчески простонала в ответ Бельских. — Никогда больше не поплыву на корабле! Лучше пешком… Или на поезде… Только не морем!

— Я и сам в шоке от такого путешествия… Но зарекаться не будем. Вдруг нам ещё и океан придётся пересекать?.. Правда там я уже обещаю, что мы поплывём на самом большом, самом надёжном лайнере и в самой шикарной каюте.

— И тогда этой убивающей качки не будет? — не поверила она.

— Мм?.. Наверное. Всё-таки большой — он и есть большой. Его раскачать не так просто.

— Всё равно не хочу!.. И так, чуть не родила…

И по бледным щекам потекли двумя ручьями слёзы. Александр тут же подсел к жене, пытаясь обнять, утешить, приласкать. Наговаривал слова утешения и убеждал, что всё позади и больше ничего страшного не случится. Хотя всё это со стороны смотрелось несуразно, если уж совсем не смешно. Они оба упирались ногами в коечку напротив, а руками — в стенки и в крепко привинченный к переборкам столик. Так что плотная близость тел не слишком помогала в плане поднятия духа.

Благодаря тому, что ветер почти стих, удалось вовремя засечь новые пертурбации. Вначале какие-то заполошные крики, затем топом ног по палубе и по коридору. А там и слова удалось разобрать:

— Берег!.. Скалы!.. Волны несут!.. Машины не справляются!..

В узенькую щёлочку иллюминатора ничего кроме волн рассмотреть не удалось. Так что Киллайд быстро принял решение покинуть каюту и хотя бы выбраться на открытую палубу. Рюкзак на себя, запасной жилет и Настю в охапку, и вперёд! Точнее на бак, куда и вёл короткий коридор вдоль нескольких кают. Двери на палубу оказались открыты, и хорошо, что волны прокатывались по кораблю от носа до кормы. Но всё равно коридор уже оказался заполнен водой по колено.

Возле наружной двери, держась за неё, Александр остановился, наполняя жилеты воздухом, связывая себя и Настю верёвкой, и осматриваясь. Трагедия продолжалась и теперь развивалась по самому худшему сценарию. Моряки кидали за борт оставшиеся годными спасательные средства, и прыгали туда сами. Шлюпок не было видно, то ли сорвало смерчем, то ли их уже опустили за борт. Несколько пассажиров тоже виднелось на палубе, но они больше орали в ужасе, чем делали реальные шаги к спасению. Некоторых смывало волной, некоторых сразу ломало о леерные стойки.

Но самое страшное уже приближалось к корме: выступающая из волн метра на два массивная, чёрная скала. За ней виднелось ещё несколько таких же мрачных глыб, а чуть дальше раскинулся небольшой залив, пенящийся от вакханалии громадных вол. Окружала залив также стена из камня, высотой не меньше пятидесяти метров. И у подножья этой стены грохотал ревущий прибой. Если там и имелись некоторые песчаные островки пляжа, то сейчас они никак не просматривались.

Последние мысли о заливе, проносились в голове у Киллайда уже во время движения. Он рассчитал интервал между волнами, и бросился к месту, где леерные стойки были вырваны с корнем. Оттуда, кстати, и парочка моряков сиганула в пучину. Повезло и молодой паре. Они с разбега оттолкнулись довольно сильно, и отлетели далеко от корпуса. Во время приводнения они не попали ногами на многочисленные обломки и никому не свалились на голову. Да и спасательные жилеты на дали им глубоко нырнуть, тут же вытолкнули на поверхность, да ещё так высоко приподняли, что ветер приложил свои усилия к течению и водоворотам. То есть парочку, сразу удачно отбросило от корабля довольно далеко.

Сам теплоход в какой-то момент, как показалось, проскочит мимо первой скалы. Увы! Часть машин уже не работала, а мощь оставшихся не хватало для какого-либо манёвра. Ещё и волна крайне неудачно подняла судно, а потом со скрежетом и жутким скрипом насадила на чёрную выпуклость из чёрного камня. После чего нос как-то резко опустился вниз, словно ныряя в море. Теплоход накренился, под сорок пять градусов и развернулся бортом к затихающему урагану. А очередная волна подействовала словно гигантский молот, ударила и переломала стальную скорлупку пополам.

Что там случилось дальше, Киллайд уже не видел. Всё его внимание оказалось сосредоточено на попытках избежать столкновения с вздымающимися из воды валунами. Но вроде чудом проскочили, волны пловцов не расшибли. Вплыли в залив… А вот там уже новая опасность: пенящийся прибой. Ведь куда не сунься на берегу, как не изгаляйся, но гигантские волны размелют о камни любой кусок мяса, словно яичную скорлупу.

Некий участок, где меньше взрастали снопы белой пены, удалось всё-таки заметить:

— Настя! — орал он, стараясь меньше хлебать солёную воду. — Выгребаем левее! Сильней! Шевелись, родненькая!

Юная женщина старалась изо всех сил. И правильно делала, иначе мужчина сам не справился бы.

А у того ещё одна проблема нарисовалась чуть ли не перед самой мордой. Какой-то полуголый моряк, плыл рядом, почти уже обессилев и практически перестав бороться со стихией. Но заметив, что его обгоняют люди, торчащие из воды по грудь, взвыл от жалости к самому себе, собрался с силами и попытался хоть как-то ухватиться на призрачную надежду. Точнее за этих самых людей.