Читать книгу "Помни, что ты смертный - Энн Грэнджер"

Алан прожевал кусок бифштекса, потянулся к бутылке, наполнил бокалы.

— Знаешь, что меня особенно мучит? Старик мне отчасти признался! Во время нашей вечерней беседы после взрыва у Касвеллов я спросил, что он делал, когда услышал грохот. Он ответил, что первым делом побежал взглянуть на Джаспера. Потом проник в сад Касвеллов, подошел к дому сзади, услышал, как Лайам с Салли ссорятся на кухне, направился к окну кабинета и заглянул. Я должен был догадаться, что он не раз это проделывал. Сам Лайам жаловался, что сосед подглядывает. Или возьмем описание компьютера: «Горел экран вроде телевизора, на нем одни слова…» Это говорил человек, который не знаком с компьютером, но видел его раньше. Разумеется, в кабинет старика никогда не впускали. Нет, он видел машину в окно.

— А в другое, должно быть, Лайама с Маритой, — задумчиво проговорила Мередит.

Маркби фыркнул.

— Еще как! «За делом», по выражению Тристана Гудхазбенда. В полном угаре на глазах у шпиона, с восторгом прижавшегося носом к стеклу. Марита рассказала, что они несколько раз замечали и прогоняли его.

Он помолчал и продолжил:

— Бодикот знал про Мариту, как и вся округа. Ему нравилась Салли, как и всем жителям деревни. Никто не хотел ее расстраивать, все молчали. Конечно, старик вдобавок старался не привлекать внимание к собственным пакостям. А это было бы неизбежно, признайся он, что видел Лайама с любовницей. Но в отличие от остальных у него были с Касвеллом личные счеты — из-за коз. Однажды, когда Лайам с Маритой его уличили, разразился скандал. Бодикот пригрозил выложить информацию Салли. По крайней мере, так поняли Лайам с Маритой. Зная о страстном желании соседа выжить их из коттеджа, Лайам побоялся, что угроза осуществится. Марита теперь утверждает, что он велел ей по этому поводу не беспокоиться, он сам обо всем позаботится. И позаботился.

Алан помрачнел.

— На месте происшествия я нутром чуял, что все не так. Старик лежал головой к сараю, кепка вниз подкладкой…

— И еще одно, — вставила Мередит. — Когда я подошла с Джаспером к дыре в изгороди, спинка кровати лежала на участке Бодикота. Но если козел толкнул ее с той стороны, она должна была упасть на участок Касвеллов. Лайам на обратном пути наверняка поставил спинку на место, но как попало, наспех, под ненадежным углом. Она сама упала.

Алан вздохнул, кроша пальцами кусок хлеба.

— Я это видел и, должен признаться, перемудрил, неправильно интерпретировал. Как говорится, горе от ума. Слишком очевидно, что козел не мог свалить спинку в ту сторону. Я подумал: если кто-то убил старика, то постарался бросить подозрение на Лайама, создав впечатление, будто убийца проник к нему с участка Касвеллов. Все наверняка знали об их бесконечных скандалах, которые превратили Лайама в идеальное подставное лицо. Однако ты права: он второпях приткнул спинку на место, когда возвращался. Подтянул снизу к изгороди со своей стороны, а верх наклонился в другую. Потом подошел Джаспер, и спинка под собственной тяжестью опрокинулась.

— Кстати, что с Джаспером? — спросила Мередит. — Бодикот его очень любил.

— Он у миссис Саттон. У нее ферма с пастбищем. Коз она не захотела держать, продала, а Джаспера оставила как память.

— Я рада, — с облегчением вздохнула она. — Немножко за него переживала.

Подошел официант за тарелками, пообещав в скором времени момент истины — десерт на тележке.

— Знаешь, — вспомнил Алан, — в нашей беседе Бодикот еще кое о чем обмолвился, и это объяснило впоследствии, как он умер. Каждое утро первым делом он шел выпускать коз. Но сначала открывал загончик Джаспера, который иначе поднял бы адский шум. Он об этом рассказывал почтальонше Либби. Услышав взрыв, он сразу побежал проведать козла. Джаспер был его другом, а когда друг в опасности, все бросай и беги.

В другом конце зала Мередит увидела приближавшийся столик на колесиках, нагруженный стонущим от холестерина десертом, и подавила собственное стремление бежать.

— Лайам тоже знал об этом, — продолжал рассказывать Алан. — Утром в день смерти Бодикот встал, как обычно, выпустил Джаспера, пошел к козам. Касвелл прятался поблизости, поймал козла, что не так уж трудно — любопытный Джаспер вполне мог сам к нему подойти, — схватил камень, которым старик подпирал дверь, утащив его с участка Лайама. Еще одна маленькая сладкая месть. Потом он каким-то образом заставил козла завопить во весь голос. Бодикот, не раздумывая, бросил коз и без промедления выскочил из сарая. Лайам уже его поджидал. Поразмыслив, он решил обставить дело так, будто старик шел к сараю, поскользнулся и упал или его сзади боднул козел.

Столик подъехал, но Мередит молчала.

— Мадам? — вопросительно шепнул официант.

— Не могли бы вы подойти через пару минут? — попросила она.

— Жизнь продолжается, — мягко напомнил Алан. — Не стоит из-за этого отказываться от еды.

— Я не отказываюсь. Хотя в определенном смысле надо бы. — Она скорчила гримасу. — Потеряла из-за гриппа несколько фунтов и снова уже набираю.

— Превосходно выглядишь, — верноподданнически заявил Алан.

— Благодарю за любезность, сэр! Просто при мысли об этом высокомерном сукином сыне Лайаме желудок в кулак сжимается.

— Правда, он в самом деле высокомерный. Ты сама рассказывала. Блестящий ум, исследовательская работа, обожание студенток — все это привело его к убеждению, что он может делать что хочет и считает нужным. Ему даже сейчас просто в голову не приходит, что он сядет в тюрьму. Считает себя слишком нужным и важным. Особенным, отличным от других. До сих пор уверен, что выкрутится с помощью мистера Плаурайта. — Алан, хмыкнул. — Не выкрутится, если это от меня зависит! У древних греков было такое понятие hubris.[16]Боги с Олимпа следили за каждым смертным, который возомнил, будто может безнаказанно делать все, что угодно. Это прерогатива лишь самих богов, а человеку надо доходчиво напоминать, что он простой смертный. Память о том, что он смертен, — вот чего не хватает Лайаму.

— А Тристан? Ему предъявят обвинение?

— Сделают внушение и отпустят. Он предоставил жизненно важные доказательства. Впрочем, припугнуть не вредно.

— Его уже не раз припугнули, — заметила Мередит. — Бодикот подглядывал из кустов за ним и его девушкой, он видел Лайама, согнувшегося над телом…

— Кстати, о девушке. Кажется, это дочка хозяина местного бара, который весьма недоволен, узнав обо всем. Тристан уже боится возвращаться домой. Вот урок так урок! Любому, кто решил использовать в собственных целях дочку Мозеса Ли, необходимо пройти обследование у психиатра. Мозес был призером кулачных боев.

— Мистер Ли? Разве эти бои не запрещены законом?

— Разумеется, запрещены. Поэтому я и знаю. Когда служил в Бамфорде, мы в свое время накрыли «тайное общество» кулачных бойцов. Мозес был настоящей звездой. Там крутились большие деньги. Море крови. С возрастом мистер Ли исправился. Но все равно злить его не рекомендуется.