Читать книгу "Знамя Победы - Борис Макаров"

Отличается ли золотой драконий яд от обыкновенного, всем известного самогона? Ответить на этот вопрос однозначно «да» или «нет» трудно и, на наш взгляд, даже невозможно. Так же невозможно, как невозможно ответить на вопросы: отличается ли сегодняшнее разлитое в кремлеобразные, украшенные многочисленными золотыми и серебряными медалями бутылки пиво от пива советских времен, продаваемого на разлив из облепленных зелеными мухами цистерн и бочек? Отличается ли нынешнее обезжиренное молоко, продаваемое в аккуратных тетрапакетах, украшенных портретами упитанных буренок с ромашковыми веночками на рогах, от молока, которое в советские времена продавали женщины в грязно-белых халатах, с трудом натянутых на замызганные телогрейки, разливая его алюминиевыми черпаками из помятых алюминиевых фляг?

Про то, советское, молоко в народе ходили разные анекдоты.

Вот, к примеру, один из них.

…Приехал на молочную ферму колхоза (название колхоза может быть любым) секретарь райкома партии. Поздравил доярок с выполнением квартального плана по надоям молока:

– План минувшего квартала вы выполнили на 101 процент. Поздравляю вас с победой! Мы уверены, что план следующего квартала будет перекрыт и вы получите на десять тысяч литров молока больше. Это будет вашим трудовым подарком очередному съезду партии.

– Ну что ж, бабы, – обратился к дояркам заведующий фермой, – как у нас говорится, – партия сказала, комсомол ответил: «Есть!»

Раньше вы в каждую флягу с молоком доливали полведра воды. Теперь доливайте по ведру.

За работу, товарищи!

…Художником-оформителем, или, как нынче говорят, дизайнером Женькиного ядогонного устройства, по сути ничем не отличающегося от обыкновенного самогонного аппарата, была жена Женьки Валентина. Женщина немногословная, скромная, тихая, но сообразительная и дальновидная, она посоветовала мужу упрятать змеевик в корпус китайского раззолоченного, раздраконенного термоса, отдраить до блеска медные трубки, обернуть трехлитровую стеклянную банку золотой фольгой.

– Зачем? Не один ли хрен…

– Не один. Давай я тебе налью чая в ржавую консервную банку, – понравится?.. Вот то-то же. При рынке живем. При конкуренции.

– Да я и без всяких картинок могу…

– Ты что, только для себя одного ту штуковину клепал? Ничего себе. Кто тебе позволит! Делай, как я говорю, и сосиски с капустой каждый день жрать будешь. Понял?! Эта же штуковина получше дойной коровы доход будет приносить. Твое дело – техника, мое – деньги считать. Кочевряжиться начнешь – все болтики-винтики в разные стороны полетят. Все!

…По секрету: ершистый, гонористый, взрывчатый, ерепенистый Женька Жоголев с первых дней своей семейной жизни попал под острый каблук жены и не только любил и боготворил, но и побаивался ее.

Один намек на то, что его аппарат может мгновенно превратиться в груду бесформенных железяк, приводил Женьку в ужас и заставлял выполнять все требования Валентины.

К своей светлой мечте – иметь собственный самогонный аппарат – мастер на все руки, изобретатель и рационализатор Евгений Степанович Жоголев шел долгим, трудным, извилистым путем. От него потребовалось не только терпение и умение, но и мужество. Иногда работу над агрегатом приходилось откладывать на недели, месяцы и даже годы, а сам агрегат спешно разбирать на узлы и детали и складывать в ящик, спрятанный под кучей тряпья на чердаке. В жизни России, переломанной, перетоптанной, на сотни рядов перекопанной, перепаханной разными кампаниями и реформами, были и периоды полной свободы производства разных «ядов», и периоды жестокого гонения их производителей и распространителей.

Однажды, как нарочно, в период такого гонения, когда центральные и всегда ждущие их распоряжения местные власти штрафным рублем и дубьем – милицейскими резиновыми дубинками – подавляли, убивали творческую инициативу вино- и самогонопроизводителей, пятъ тысяч жителей райцентра вздрогнули от грохота взрыва.

– Началась! Атомная война началась! – завыли, завизжали, забасили паникеры.

И основание для паники было. Почти два месяца подряд три раза в неделю местный радиокорреспондент Григорий Краюшкин из-за отсутствия собственных материалов – статей, очерков, репортажей, писем радиослушателей – выдавал в эфир памятку по поведению населения в случае атомной войны. Краюшкин обладал великолепным баритоном и читал главы брошюрки так выразительно, что его прозвали в районе Левитаном.

– «В случае начала атомной войны надо запастись свежей водой, доброкачественными продуктами – мясными консервами, копченой колбасой, свежими фруктами, тепло одеться и спуститься в свое индивидуальное, семейное бомбоубежище», – вещал Краюшкин – Левитан, и всем становилось страшно. Страшно не оттого, что придется спуститься в несуществующее бомбоубежище, – его, если припрет нужда, можно выкопать очень быстро, до подлета вражеских самолетов, несущих атомные бомбы, чтобы сбросить на село, которого нет на картах. Страшно становилось оттого, что нечего было взять с собой. В магазинах уже давным-давно не было тушенки, колбас и уж тем более свежих фруктов.

Так что вопли паникеров: «Атомная война началась!» – пали на подготовленную почву.

– Что?! Где?! – возопил начальник местной пожарной части, мощным рывком оторвав голову от стола с брошюрой о правилах хранения огнетушителей, служащей ему походно-полевой подушкой: – Тре-е-е-е-в-о-о-г-а-а-а!

Две красные пожарные машины с двумя боевыми пожарными экипажами выметнулись из широко распахнутых дверей гаража и тут же затормозили – дыма нигде не было…

… – Кто из вас, ребята, слышал что-нибудь о Тунгусском метеорите? – спросил учеников 6-го класса «В», в котором вел урок, старенький преподаватель математики Викентий Спиридонович Силинский и сам удивился своему вопросу. Сопоставлять звук взрыва, почему-то напомнивший ему историю о падении Тунгусского метеорита, с внезапным рождением своего вопроса ему было некогда. Стоило на секунду ослабить внимание – и шестиклассники тут же могли превратиться в неуправляемое стадо оленей, испуганных страшным взрывом метеорита…

…Женька очнулся от холодных капель какой-то влаги, падающих на лицо. Капли падали с неба, хотя на нем не было ни единой тучки.

Женька открыл глаза и снова закрыл их: «Галлюцинация…»

В чудеса, в том числе и в НЛО, он не верил. Женька еще секунду-другую полежал с закрытыми глазами, но, когда снова открыл их – над ним по-прежнему, вращаясь, парила бочка из-под солярки. Точно в такой бочке он поставил на выпарку хорошо выбродившую брагу…

«Куда же она упадет? На меня? – почему-то спокойно, равнодушно подумал Женька. – А может, туда, в сторону?..» Он скосил глаза и тут же вскочил. Летней кухни, в которой он выпаривал брагу, а бражный пар – чистейший самогон, оседающий на стенках и крышке бочки, – пытался направить по специальным желобам в отводную трубку, не было. На месте кухни зияла, курилась жидким, едва заметным, сладковатым дымком огромная воронка. На краю воронки кроваво краснели несколько обломков кирпичей – все, что осталось от печки, на которой стояла бочка.