Читать книгу "Новый год по новому стилю - Ольга Горышина"

— Как она туда забралась?! — ахнул Гриша у меня за спиной.

— Меня больше интересует, как ты ее оттуда будешь вытаскивать.

Да, Грише приходится вытаскивать нас всех из очень непростых ситуаций и мест.

— Ты теперь, смотри, не запусти вместе с ней стиралку. Сомневаюсь, что Ариэль отмоет Глафиру до белой. И мультиварку не включай. Мы с Любой точно не будем есть суп с котом.

Да, тяжело будет ГАВу сохранить чувство юмора с тремя бабами в одной квартире. Но сам виноват — сам нас сюда привез.

Глава 7.4 "Баба Тома"

Одиннадцать дней с Гришей, второй день с Глашей — первый день со второй Гришиной мамой. Я взглянула на накрытый Любой стол и села на стул — все же ездить в гости легче, чем принимать у себя даже одного… Вернее, одну — гостью. Слишком важную, которой Гриша решил не вызывать такси, а привезти самолично. Ну что ж… Так даже хорошо. Я выдохну и вдохну перед встречей с очередной Любиной бабушкой. Или моей второй свекровью? Двух выдержать очень сложно. Особенно, если одна из них баба в самом расцвете сил и зовут ее Елена Владимировна.

— Баба Тома… — так назвала Тамару Ильиничну Люба, когда вернулась домой с Глашей.

Баба… Она никого так не называла — только бабушка. Видимо, повторила то, что ей сказали, и два слова слились в одно: имя, просто имя нового персонажа в театре ее жизни. Все действительно походило на театр: только на сцене за три часа может пройти целая жизнь.

У меня меньше чем за две недели изменилось все — я даже себя не узнавала в зеркале. Какой-то нездоровый блеск в глазах. Или наоборот — это признак здоровья, женского. Я светилась, как лампочка, которую подзарядили за ночь крепкие мужские объятия. Прошлую ночь Люба проспала, не просыпаясь. К счастью! Но мы с Гришей все равно не решились ни на что большее — только поцелуи. Ничего… Некоторые вон по несколько месяцев только и делают, что целуются… Ну, те, у кого не падает занавес через десять минут после начала спектакля!

Я еще раз подошла к зеркалу, которое висело над полкой, венчающей в гостиной электрокамин. На мне то самое злополучное синее платье, молния на котором требовала срочного мужского вмешательства — как и моя жизнь. Хорошо, что вмешался ГАВ. И хорошо, что он оказался совсем не ГАВом и даже не Морозом. Он больше не лаял и не вымораживал. Он стал для меня настоящим вербным воскресеньем… Малые и немалые сроки минули с происшествия в подсобке, и я действительно чувствую себя другим человеком. Возрожденным. К жизни и к решениям жизненных проблем. Но сегодня я не хочу о них думать. В ушах и на груди горят аленькие цветочки. И в груди тоже тепло. В кой-то веке.

Может, я могу… Может, стоит… Может, надо сказать про это тепло Григорию Антоновичу? А то, пусть и в дурацкой форме, но он-то уже признался мне в любви, а я ответила, что для чувств еще слишком рано. А кто установил эти сроки? Это не отгрузка товара, это то, что никогда не покидает склад, это то, что нужно навечно запереть в сердце — как клад, который не каждому дано отыскать. Я тоже не верила, что у меня когда-нибудь снова… Нет, впервые! Будет полная семья. Еще и с кошкой!

— Люба, ты видела Глафиру?

Я не могла звать ее Глашей… Даже дворовые кошки порой выглядят лучше королев! Теперь у нас будет такая бесконечная игра — найти кошку в пустой комнате. Зато ребенок при деле. Всегда. И не скучает.

— Тебе прислать Динку? — услышала я в телефоне голос Лии. — В пятницу у нее нет экзаменов.

Господи! Вот Степанова обо всем успевает подумать с полным домом народа, а у меня всего трое по лавкам, а я даже не задумалась про пятницу.

— Не знаю. Мне надо поговорить с Гришей.

— Ты теперь на каждый чих получаешь от начальства резолюцию? — тут уже в голосе Лии послышалась злость. Она со всей душой ко мне. Думала, я обрадуюсь, а я…

— Лия, он тут няню какую-то нашел. Я просто… Прости. Я, конечно же, хотела бы, чтобы это была твоя Дина, но ей ехать в Пушкин…

— Дина один раз только была в Пушкине, да и то провела все время в очереди, чтобы пробежать мимо Янтарной комнаты. А ты эту янтарную комнату вообще не видела…

Тут она права. Я последние пять лет вообще, кажется, ничего не видела.

— Лия, спасибо. Но я действительно должна узнать, не решил ли Гриша эту проблему за моей спиной.

— А сейчас он тоже за твоей спиной стоит?

Лия насторожилась, что ли? Да будешь тут нервничать после всего того, что мы с ней о Гришке наговорили друг другу!

— Нет, он за мамой поехал. У нас семейный рождественский ужин. Мне уже плохо, Лия. Вот честно…

— Не проси тебя жалеть, не буду, — рассмеялась подружка. — Ты сама в это… — она сделала паузу. — Варенье влезла. Теперь пляши! Под его дудку!

— Знаешь, он хорошо играет… И не на дудке, а на гитаре. Так что плясать под его музыку — одно удовольствие.

— Вот и говорю — пляши. Пляши от обстоятельств. Динка всегда приедет, только свистни. И янтарную комнату посмотри обязательно. Когда из своего дворца вылезешь.

— Спасибо…

Я снова подошла к зеркалу и снова расчесала волосы, до блеска. Я уже вся блестела. От нервов. Да что же это такое в самом-то деле!

Тамара Ильинична оказалась мне по плечо. Нет, я утрирую, конечно, но смотреть на нее пришлось сверху вниз из-за дурацких туфель, которые я надела, чтобы не выглядеть в тапочках еще большей идиоткой, чем уже была с букетом из оголенных нервов. Гриша очень заботливо забрал у нее пуховик, в рукав которого она судорожно запихивала берет и пуховый платок, нервничая не меньше моего. Мне бы сказать — положите берет на полку — но слова потерялись и руки стали немного влажными, и я судорожно вытирала их о бока перед объятиями, которые получились немного скомканными. Но не в силу нежелания обеих сторон, а потому что мы как-то уж очень надолго застряли в прихожей.

На помощь пришла Люба с кошкой, которая шла только к ней на руки. Вот и тема нашлась — как я справляюсь? А пока никак — Люба даже лоток сама чистила. Мне бы справиться с нервной дрожью — и с рукой Гриши, которой он подпер арку моей спины. Расслабиться не получалось, хоть я и ругала себя на чем свет стоит. Когда сели за стол, я вжалась спиной в стул, ища твердую опору, но Гришина рука уже оказалась на его спинке.

Принимать участие в общем разговоре получалось с трудом. Я все порывалась вернуться за чем-нибудь на кухню, но Гриша всякий раз удерживал меня на стуле и приносил все сам. Все то, чего нам и не нужно было за столом.

Наконец перешли к чаю и к тому, за чем собственно Тамара Ильинична приехала.

— Мы с Гришей долго говорили про вашего дедушку, — сказала вдруг гостья, чуть с запинкой, потому что явно подбирала правильное слово, которым можно было назвать Александра Юрьевича, никого не обидев.

Сейчас можно было говорить открыто, потому что Гриша намеренно увел Любу наверх поиграть. Две женщины за столом могут спокойно выработать план действий, если они заранее обрисованы мужчиной. Так он считал? И так и оказалось.