Читать книгу "Аттракцион любви - Розалинда Лейкер"

– С удовольствием, Лизетт. Пиши мне, пожалуйста, обо всем, что происходит в кино, и обязательно сообщи, когда в следующий раз будешь во Франции!

– Непременно, – пообещала Лизетт.

Обед подошел к концу. Когда мальчиков снова отвезли в школу, Лизетт сказала Филиппу:

– Я очень благодарна тебе за сегодняшний день.

– Значит, кто старое помянет, тому глаз вон, как говорится? – тихо спросил он.

– Это было так давно, – ответила Лизетт.

– Я хотел, чтобы ты подтвердила. – Он взял ее руку и поцеловал. – Позволь мне пригласить тебя в оперу. У меня есть два билета в лучшую ложу. Сегодня дают «Женитьбу Фигаро». Ты помнишь, как мы с друзьями ходили в театр, когда у нас было все хорошо? Давай навсегда забудем все дурное, что было между нами! – и прежде, чем Лизетт успела ответить, он добавил: – Надеюсь, я не требую невозможного?

Он явно шантажировал ее, но Лизетт была в таком хорошем расположении духа, что согласилась.

Они действительно сидели в лучшей ложе театра, и Лизетт наслаждалась каждой минутой. После спектакля ужинали в роскошном ресторане «Максим». Вернувшись в отель, Филипп опять проводил ее до двери номера.

– Нет, завтра я никуда не пойду и даже не смогу с тобой увидеться, – сказала она, когда Филипп снова пригласил ее поужинать с ним. – У меня много дел в связи со съемками нового фильма. Это займет целый день.

Ее дела действительно заняли весь следующий день. Лизетт должна была подыскать подходящие места для съемок исторического фильма о Марии-Антуанетте. Девушка вышла из гостиницы рано утром и на такси отправилась в Версаль. Во дворце были открыты лишь несколько залов для посетителей, остальные заняты под конторы и офисы. Однако Лизетт все же удалось проникнуть в Зеркальный зал. Она любовалась своим отражением в многочисленных зеркалах, разглядывала роспись на потолке, потемневшую от времени. В этом величественном когда-то зале уже не было тех прежних великолепных люстр, роскошных занавесей, изысканной мебели, которые некогда превратили Версальский дворец в жемчужину Франции. Лизетт с грустью и надеждой подумала, что когда-нибудь ее соотечественники, возможно, смогут восстановить эту красоту.

Потом она прошла к пруду и дальше в парк, на расчерченных площадках которого в период его расцвета – до всех катаклизмов французской Революции – устраивались балы на открытом воздухе, банкеты, маскарады и театральные представления. Проходя мимо летнего павильона Марии-Антуанетты, Лизетт заглянула в окна, вспомнив, как отец когда-то привозил ее сюда, а потом повел в тенистую рощицу неподалеку, в которой королеву предупредили, что к Версалю двигается разъяренная народная толпа. Каково было бедной королеве возвращаться во дворец и ждать там своей участи?

Лизетт вернулась в гостиницу, очень уставшая после напряженного дня в Версале. Однако, сняв туфли и усевшись на мягкую кушетку, она ощутила удовлетворение. Чувствовала, что, подпитавшись атмосферой Версаля, сможет глубже проникнуть в трагический образ Марии-Антуанетты.

Как только она собралась заказать легкий ужин в номер, зазвонил телефон – Филипп приглашал ее на представление «Волшебного фонаря».

– «Волшебный фонарь»? Разве он еще существует? – удивленно спросила она.

– Говорят, это лучший демонстратор «живых картинок» в мире, единственный, к кому публика еще не потеряла интерес. Уверен, тебе непременно захочется посмотреть на это зрелище и сравнить с тем, чем когда-то сама занималась.

Искушение было велико. Интересно сравнить нынешнего демонстратора с Даниэлем и узнать, что нового появилось в этом жанре.

– Хорошо, я пойду, – согласилась она.

Демонстрационным залом служил большой частный особняк с мраморными пилястрами, полами и статуями. Собралось около сотни элегантно одетых гостей, которые веселились и танцевали под звуки оркестра. В соседнем помещении был накрыт длинный стол с разными деликатесами. Хозяйка дома в густом гриме, в платье с глубоким декольте, сверкая бриллиантами, увидев Лизетт, рассыпалась в пышных приветствиях, словно они были знакомы много лет.

– Наверняка она видела тебя на экране, и ей кажется, что она тебя хорошо знает, – прокомментировал Филипп, взяв с подноса два бокала шампанского: для себя и Лизетт.

Она кивнула.

Филипп с Лизетт присоединились к гостям, собравшимся в буфете. Оба сильно проголодались. Лизетт с утра ничего не ела, кроме яблока, которое брала с собой в Версаль. Шампанское быстро дало о себе знать. Филипп был уже навеселе, еще до встречи с Лизетт он выпил в гостинице, а сейчас Филипп постоянно подливал себе шампанского, опустошая заодно и бокал Лизетт. Может, он переживает из-за ее отъезда, подумала она, ведь они действительно прекрасно провели время в Париже.

– Давай потанцуем, – сказал он и, схватив ее за руку, потащил на паркет.

Когда-то они отлично танцевали в паре, Да и сейчас, несмотря на опьянение, Филипп ни разу не сбился с ритма.

– Когда начнется представление? – спросила она, взглянув на часы. Они показывали полночь. Лизетт уже пожалела, что пошла с ним на это шоу. Филипп вел себя довольно фамильярно – слишком крепко прижимал к себе, смотрел на нее сальными, пьяными глазами.

– Оно уже давно идет, – ответил он. – И всегда с неизменным успехом.

– Почему ты не сказал мне раньше? – со злостью спросила Лизетт. – Давай немного посмотрим и пойдем отсюда.

– К чему такая спешка?

– Ты, кажется, забыл, что завтра утром я уезжаю. Мой поезд на Кале уходит в девять утра.

Филипп обнял Лизетт за талию.

– Давай еще выпьем, а потом немного посмотрим на «картинки».

Филипп не заметил, как она, выходя из буфета, поставила свой бокал с шампанским на стол. Потом открылась дверь в зал, где шел сеанс. Служащий открывал и закрывал перед гостями бархатные занавеси, которые не пропускали свет в демонстрационный зал. В воздухе стоял тяжелый запах женских духов, сигарного дыма и каких-то экзотических ароматов от египетских сигарет.

Когда они пробирались по ряду, Лизетт даже не взглянула на экран, но когда сели на свои места, она поняла, что это за шоу. Молодую особу с пышным красивым бюстом раздевал любовник: сцена перемежалась пошлыми цветными кадрами. На нем был костюм Ромео, он целовал каждую часть тела девушки – во всех деталях. Где-то за экраном играла скрипка, но ее звук почти не был слышен в общем шуме, выкриках, восклицаниях и аплодисментах публики.

Лизетт жалела, что совершила такую глупость. Зачем только она согласилась пойти на это пошлое, вульгарное зрелище? Ей следовало бы сразу догадаться, что Филипп, судя по его сладострастному лицу, которое она видела в отблесках экрана, заранее знал о «содержании» шоу. Далее действие развивалось так: Ромео сбросил свою одежду, обнажив мужественное тело. На экране начался самый натуральный процесс совокупления, полный, надо отдать должное создателям фильма, невероятных акробатических трюков.