Читать книгу "Когда сбываются мечты - Вероника Касс"

— Мари, не грузи.

Опустился в кресло и растер пальцами лицо. Все-таки нужно смириться с тем, что дальше меня не пропустят. В конце концов, Яна, когда мы с ней обсуждали ее роды, не раз заявляла, что не потерпит меня рядом с собой в такой момент.

— Ладно, я здесь побуду, но, Мари, надеюсь, уточнять не надо, что отвечаешь за них головой.

— Игнат Маркович, — обиженно возмутилась волчица и, резко развернувшись, покинула помещение.

Только сейчас осмотрелся, вполне такая комната для ожидания: несколько кресел, диванчик, стол, телевизор и кулер с водой. Большего и не нужно. Увидев воду, понял, что жажда меня мучила нешуточная, выпил залпом три стаканчика. и наконец-то собрался с мыслями. Надо позвонить своему бете.

— Игнат, все плохо. — Эти слова я услышал вместо приветствия. — Она потеряла очень много крови. И обратиться, само собой, для запуска регенерации не может. Ивановский разводит руками, сюда бы Мари, но сам понимаешь.

— Жили же мы как-то без Мари, — зло выплюнул, — мы столько лет вкладывали огромные деньги в обучение наших врачей. И что толку, руками он разводит, передай ему, что если не Назимов, то я лично откручу его бестолковую голову, — потер переносицу, обдумывая. — Николай уже приехал?

— Еще нет. Звонил, устроил разнос. Я думаю, что скоро подъедет, даже не представляю, что будет, когда Лексы не станет.

— Су-ука!

В этот момент дверь распахнулась, и в помещение влетела перепуганная Мари. Я скинул вызов и посмотрел на женщину.

— Что?

— С Яной все в порядке, если, конечно, так вообще можно сказать о родах, — отмахнулась она. — Что с Назимовой? Яна постоянно отправляет меня помочь Лексе.

— Пулевое в живот, — налил себе еще один стаканчик и, осушив его, зло смял пластик и запустил в урну. — Ивановский говорит, что огромная потеря крови, вроде как сейчас идет операция, но шансов никаких.

Мари закусила сразу несколько ногтей и замолчала. То ли время тянулось слишком медленно, то ли она и правда молчала целую вечность.

— Это теория, — тихо заговорила женщина, — мне ни разу не представился случай проверить, но все же, — надо попробовать перелить ей кровь стопроцентного оборотня, желательно родственника.

— У нас же не усваивается чужая кровь.

— Это у нас! А полукровкам пробовали переливать или человеческую кровь, или таких же полукровок. Я изучала этот вопрос.

Игнат, если шансов все равно нет, пусть попробуют. Только группу нужно ту же.

— Мария Владимировна, у нее уже потуги начались, — прокричал врач, встречавший нас, выражение лица у него, когда он просунул свою голову в дверь, было боязливым.

Мари кивнула мне и, беззвучно прошептав: «Все будет хорошо», поспешила к моей жене.

Пнул пару раз закрывшуюся за ней дверь, но, не получив удовлетворения, все же набрал номер Назимова.

— Родила?

— Пока нет. Николай Александрович, вы уже у Лексы?

— Захожу в лифт, — тяжело выдохнул тот.

— Дядя Коля, Мари предложила метод, ни на ком не опробованный, поэтому решать только вам, но вы же понимаете, что у Александры никаких шансов.

— Игнат, не трави душу. Что предложила эта неугомонная барышня?

— Переливание крови от чистокровного оборотня, можно вашу, если группа подходит, она говорит, что такого никто не делал. Я слышал, что нашим кровь не переливают, но Мари склонен доверять.

— Хорошо, я поговорю с врачом. Все, лифт приехал, до связи и удачи тебе, сынок.

Я грузно опустился в кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Сердце стучало с сумасшедшей скоростью, и, кажется, руки потряхивало мелкой дрожью. Я ни на миг не переживал за детей, уверенный, что с ними все будет в порядке. Я беспокоился за Яну, очень беспокоился, что ее слабый, не переродившийся организм, несмотря на благополучные прогнозы Мари, просто не справится с такой нагрузкой.

Не знаю, сколько прошло времени, десять минут, час, два или целый день. Вокруг меня словно образовался вакуум. Стояла мертвая тишина, и только мысли мои стали небывало громкими. В голове проносились картины тяжелого детства и беззаботной юности, набатом в голове стучало, что сейчас самый важный момент в моей жизни.

Глава 45. Игнат

Дверь распахнулась, и заглянула счастливая молоденькая волчица.

— Игнат Маркович, все хорошо с детками и с молодой мамочкой тоже все хорошо.

Я тут же подорвался с места, но она меня остановила.

— Подождите еще минут двадцать, к ним пока нельзя. Деток измеряют, моют, а мамочке послеродовые процедуры проводят. Вас позовут.

— Какой пол у малышей? — поспешил спросить, но то ли голос мой сел, то ли мысли не могли облечься в слова, я даже сам себя не услышал, девочка же прикрыла дверь и поспешила обратно.

Все напряжение разом схлынуло, и накатило чувство безумной эйфории. Когда меня, наконец-то, позвали, я сидел на месте и мечтательно улыбался. Мари только посмеялась и, похлопав меня по плечу, повела через коридор.

Яна лежала на кушетке, уставшая и измученная, но при этом безумно красивая. Мы встретились взглядом, и она обезоруживающе улыбнулась.

— Иди, подержи сына, а то я хоть и понимаю, что девочек надо пропускать вперед, но все равно ощущение, что я его обделяю, и от этого сердце кровью обливается.

А я, как остолоп, продолжал стоять на пороге, и пытался сообразить, о чем же она меня просит. Еще раз оглядел палату и наконецто заметил своих щенков, которых прежде своим необыкновенно-волшебным видом затмила Яна. Один малыш лежал на кушетке рядом с ней и, видимо, посасывал грудь, а второй был на руках у акушерки и постоянно причмокивал губками.

Я моментально сорвался с места, а когда девушка протянула мне ребенка, растерялся. Он был таким крохотным, плотно запеленутым, с большими мутно-серыми глазами и смотрел на меня, хлопая своими пока еще короткими ресницами и как будто что-то понимал.

Сам не знаю, как он оказался у меня на руках. Будто всю жизнь только и делал, как практиковался в качании младенцев. Но он ощущался в моих руках безумно правильно, эта маленькая ноша стала самой важной в моей жизни.

Сын поморгал еще пару раз и сонно прикрыл глазки, разорвав тем самым наш зрительный контакт. Я поднял голову и встретился с изучающим взглядом жены.

— Уснул. — Мой голос звучал беспомощно.

— Ну вот, бедный мой, не дождался своей порции молозива.

— Чего?

— Не бери в голову. — Были бы у нее свободны руки, она обязательно бы ими взмахнула. — Ты оказался прав, — она кивнула в сторону ребенка, мирно спавшего на моих руках, — ума не приложу, что же теперь делать с абсолютно розовой детской.