Читать книгу "Стальные останки - Ричард Морган"

Их было семь, а не восемь («Спасибочки, Уранн, хоть в этом удружил, мать твою!»), и все нарядились в плащи с капюшонами. Под тканью смутно угадывались силуэты оружия, которое могло оказаться, чем угодно – булавой, топориком… Кто знает? Но у четверых имелись широкие мечи: обнаженные клинки красноречиво выглядывали из-под накидок. Значит, наемники. Маджаки не любили возиться с такими мечами – слишком дорогие, по-южному броские, и годятся лишь для того, чтобы убивать людей. Оружие, с которым нельзя охотиться и которое нельзя использовать для бытовых дел, любого степняка оскорбляло до глубины души. Выходит, Алраг по такому случаю нанял людей – южную шваль, слишком низкого пошиба, чтобы рубиться в родных краях, либо маджакских изгоев с амбициями, взявших за обыкновение подражать своим кумирам.

Эгар немного расслабился. Этих он, наверное, убьет без особых проблем. Драконья Погибель сидел не двигаясь и опустив голову, позволяя всадникам приблизиться. Когда расстояние сократилось настолько, что можно было слышать друг друга, он взглянул на гостей, не шевельнув ни единым мускулом.

– Ну, что, братишка, – крикнул он. – Может, снимешь сраный жреческий капюшон и покажешь мне свое ебало?

Три руки натянули поводья, а одна даже поднялась, но упала, не коснувшись капюшона. Эгар бесстрастно кивнул. Трое без мечей. Выходит, предательство почти полное. Алраг и Эргунд, несомненно. И еще один, Гант либо Эршал. Наверняка Гант. Он достаточно много болтал о том, какой из Эгара дерьмовый вождь, и не упустил бы такой шанс.

Отряд расхлябанным строем остановился менее чем в двадцати ярдах. Эгар по-прежнему не шевелился.

– А что ты, Эргунд? Пришел меня убить, но в глаза посмотреть боишься? Отец гордился бы тобой.

Одна из фигур в плаще подняла руку и сдернула капюшон. Эргунд, готовясь к битве, надел шлем. В тускнеющем свете заката брат Эгара выглядел бледным, но решительным.

– Мы пришли не для того, чтобы тебя убивать, – крикнул он. – Если ты…

– Да, за этим мы и пришли. – Теперь и Алраг стряхнул капюшон. Он тоже был в шлеме, чуть более замысловатом, чем у Эргунда, с низким гребнем из конского волоса. – Он слишком упрям, чтобы отступить по-хорошему. Это очевидно.

– Но не нужно…

– Нужно, Эргунд, – раздался из-под капюшона голос Эршала. Он не открыл лица. – Алраг прав, полумеры не годятся.

Эгар скрыл изумление и обиду, которой не ожидал.

– И тебе привет, братик. Не думал тебя здесь увидеть. Был о тебе лучшего мнения.

– Ну да, мы тоже были о тебе лучшего мнения, – огрызнулся Эршал. – Давным-давно, когда казалось, что ты заслужил звание вождя. Эгар, мы дали тебе семь лет. Семь лет, мать твою! И что ты сделал с нашей верностью? Просрал. Превратил нас в посмешище для маджаков, а нашу семью – в посмешище для клана. Ты не годишься быть главным. Такова правда, все это знают.

– Прямо все, да? А с Гантом что? Сломал ногу, забираясь в седло? Или залил себе в глотку меньше храбрости трактирного розлива, чем вы?

Эршал снял капюшон. Из трех братьев лишь он приехал с непокрытой головой.

– Мы не пьяны, – спокойно сказал он. – А Гант не будет вмешиваться, но примет итог. Он знает, как и все, что вождем должен быть кто-то понадежнее.

Эгар глядел на него, не мигая и не шевелясь.

– Ты же понимаешь, что вам придется меня убить, – сказал он наконец.

– Тебе выбирать. – Эршал не отвел взгляда. – Но нам ты выбора не оставил. Шаман прав. Если мы не примем меры, ты навлечешь на наши головы гнев Серого Владыки.

– Шаман, значит? Выходит, вы развесили уши перед этим иссохшим старым стервятником? Что за идиотский…

– Небожители послали видение, – крикнул Эргунд. – Ты оскверняешь их имена во всеуслышание. Оскорбляешь почтенных людей, будто они какие-нибудь наемные слуги, а сам спешишь в юрту, чтобы нажраться и вставить малолетней шлюхе, которая тебе приглянется. Ты почти не утруждаешь себя соблюдением ритуалов, вместо этого пьешь и сидишь с мрачным видом в одиночестве или надираешься и бродишь всю ночь, всем подряд рассказывая о том, как охуительно было на юге, как ты по нему скучаешь, как всем нам стоит измениться и стать похожими на южан, цивилизованными. Ты не зачал достойного наследника и не подал хороший пример молодежи, научил лишь уклоняться от обязательств и удирать на юг в поисках приключений. Ах, да – еще трахать каждую дешевую доярку, какая позволит задрать ей юбку.

– Обзавидовался, Эргунд?

– Иди на хер!

Эгар повернулся к Алрагу. Их взгляды скрестились.

– А ты, брат. Тоже зачитаешь мне список жалоб? В твоих глазах я преступил еще какие-нибудь священные границы?

Алраг пожал плечами.

– Плевать, с кем ты трахаешься. Но ты мне мешаешь.

Казалось, с реальности сбросили капюшон, и истинное положение вещей оскалилось будто скелет. В повисшем молчании слова облетали, как мертвые листья. От того, что должно было произойти, веяло холодом.

Наверное, Эргунд чувствовал это сильнее остальных.

– Послушай, Эгар. Необязательно, чтобы все закончилось так. Ты можешь уйти. Просто отдай оружие и коня. Поклянись на кургане отца, что не вернешься. Тебя отвезут к горам и отпустят.

В ответ можно было расхохотаться, но Эгар обошелся легкой ухмылкой.

– Они тебе так сказали, Эргунд? Ты поэтому согласился?

– Это правда!

– Гребаная ложь. Причем незатейливая. – Эгар кивком указал на молчаливых мечников, чьи лица оставались под капюшонами. – А эти? Они перережут мне глотку, как только вы исчезнете за горизонтом, просто чтобы далеко не тащиться. Странно, что они явились сюда до того, как вы меня обезоружили. Надеюсь, вы не платили им вперед.

Кто-то из наемников ворчливо ругнулся, один сорвал меч с пояса и нацелил на Эгара, держа одной рукой. Но от резкого движения его конь переступил с ноги на ногу и погубил театральный жест. Раздавшийся голос был молодым и напряженным.

– А ну, захлопни поганую пасть.

– Нет, я лучше подожду, когда ты подойдешь и попытаешься ее захлопнуть. – Ни вождь, ни его ихельтетский боевой конь не шевельнулись – они походили на изваяние. Эгар заметил, что меч дрожит в руке, старательно удерживающей тяжесть в горизонтальном положении. Увидел, что кончик движется, и ухмыльнулся, пусть и не видел лица молодого наемника под тенью капюшона. – Сынок, тебя, похоже, обманули. Сказали, кто я такой?

Юноша откинул капюшон и воспользовался движением, чтобы опустить меч до положения, в котором его легче удерживать. Эгар увидел грубый металлический шлем, а на плечах и горле – только кожу. Значит, ниже, в худшем случае, кираса из тонких деревянных пластинок. Стальной брони не было. Лицо над воротом соответствовало голосу – с жидкой бороденкой, шрамами от угрей и бледными чертами уроженца свободных городов или чего-то поблизости. Лет восемнадцать-девятнадцать самое большее. Влажные губы растянуты в ухмылке, полной юношеского гнева.