Читать книгу "Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев"

В запасе у него было не меньше двух суток чистого времени, исходя из теоретической скорости прохождения информации от поля боя до Кейптауна, непременной задержки для согласования в гражданских и военных инстанциях колонии, передачи удовлетворившего всех текста по Атлантическому кабелю и работы с ним надлежащих структур в самом Лондоне.

Сам же Алексей, посоветовавшись с Сильвией (М), впервые на этой неделе согласился принять приглашение на раут в загородном поместье леди Спенсер-99, между Брайтоном и Истборном, на берегу Дуврского пролива. Места там были великолепные.

Усадьба в полсотни гектаров, на которых еще в прошлом столетии был разбит классический английский парк с живописными аллеями, ручьями и искусственными водопадами. Двухэтажный дом из дикого серого камня, весь обвитый плющом, с черепичной крышей. Очень похожий на уменьшенную копию замка пятнадцатого века. Конюшня с чистокровными гунтерами. Небольшая псарня. Молчаливые вышколенные слуги. Занимающий половину первого этажа каминный зал, украшенный рыцарскими латами и средневековым оружием, едва ли не со следами сарацинской крови на клинках.

Словно не молодая, элегантная, эмансипированная дама здесь обитала, а суровый джентльмен старых устоев, презирающий жалкую современность.

Леди Спенсер и Макрай, каждая по своим каналам, собрали на уик-энд пестрое, но по-своему гармоничное общество. Большинство — в пределах тридцати лет, старшие сыновья[75]очень хороших семей. Как-то, вроде бы случайно, получилось, что все они имели отношение к интересующим Берестина кланам, партиям или руководящим органам армии и флота.

Какой-нибудь капитан-лейтенант Мак-Ардл сам по себе в списках флота мог числиться на одном из последних мест по старшинству производства и деловым качествам, но если его отец — председатель парламентской фракции тори от Шотландии, а сам он — адъютант Первого морского лорда, расклад получается совсем другой. С таким не грех в дартс сыграть, и хереса выпить (отчего все английские моряки так любят херес?), и на разные интересные темы попутно перекинуться.

Чтобы гостям было приятнее, Сильвия-99 попросила Берестина надеть парадный мундир российского дворянина.

Отчего нет? Белый китель, без погон, естественно, синие бриджи, высокие черные сапоги, фуражка с белым верхом и алым околышем. Чистый Вронский, в исполнении Ланового. Тем более что и возрастом, и статью, и типом лица актер с Алексеем были похожи.

Сам по себе его облик произвел на гостей нужное впечатление. Девяносто процентов англичан, даже из образованных слоев, представляли русских преимущественно по карикатурам времен Крымской и Русско-турецкой войн (1877–1878 гг.), где они изображались не лучше, чем большевики в геббельсовской пропаганде. А возможностей составить собственное мнение об «историческом враге» в XIX веке было не больше, чем в конце ХХ, хотя русские и англичане две мировые войны провоевали союзниками. Монтгомери получил редчайший орден «Победа», а британские моряки Северных конвоев и летчики РАФ[76]щедро награждались советскими орденами и медалями, от «За отвагу», до Красного Знамени и Ленина. Но — не помогло «боевое братство» закреплению «дружбы народов». Гитлеровцы им все равно оказались духовно ближе, прямо с мая 1945 года.

При том, что русские, в отличие от немцев, Лондон и Ковентри не бомбили, а наоборот, спасли Острова от неминуемого вторжения «Зее лёве»[77].

— Скажите-ка, князь, — догнал Берестина на аллее, окружающей пруд с золотыми китайскими рыбками, и доверительно приобнял под локоть юноша с лошадиным, но при этом сравнительно симпатичным лицом и приятным голосом. — Вы на самом деле верите, что между нашими странами возможна дружба?

«Третий сын герцога Эдинбургского, Гарри, шансов на престол двенадцать процентов», — тут же идентифицировал нового знакомого Алексей.

— А разве мы друг другу уже представлены? — Берестин вложил в голос весь возможный тонкий яд издевки над дурацкими принципами.

— Да ради бога, князь, зачем же вы повторяете всем давно навязшие в зубах глупости? — В его тоне прозвучала искренняя обида.

— Ай-м сорри, лорд, не я эти правила придумал! Приезжайте ко мне в Вологду или в Сухум, там вас никто не оскорбит вымученной деликатностью…

— Но мы можем сейчас поговорить поверх этикета?

— Сколько угодно. Хочу вам сказать, что в русском языке есть гораздо больше степеней этикета, чем в китайском или японском. Но при этом они вполне взаимопроникаемы и взаимодополняемы. Никогда в жизни самурай или мандарин не сможет говорить с черпальщиков сортиров на равных. А у нас государь с беднейшим крестьянином — свободно. Я — князь, с древностью рода куда большей, чем у нынешних Романовых. Вы видите, что мое владение вашим языком — безупречно. Так?

Гарри был вынужден согласиться, еще не понимая, к чему ведет Берестин.

— Так вот у нас великие князья и недавно в бозе почивший император Александр Третий Александрович владели исконно-сакральным языком лучше простолюдинов…

— К чему вы говорите все это? — спросил изрядно замороченный мелкий герцог.

«К чему — это не твое дело, — подумал Алексей, — много будешь спрашивать, королем не станешь!» А как раз на этого пацана ставка и была сделана.

— Для начала — чтобы вы сообразили. Очень трудно стать королем, не избавившись от массы предрассудков. В том числе и сословных. Нужно уметь думать раскованно. И не только в заданных границах. Очень важно научиться улавливать тенденции в полете. Пока они не долетели куда-нибудь не туда.

— Королем? — Изумление юноши стало несколько неприличным. Аристократ должен уметь держать себя в руках, даже под дулом пистолета на шести шагах. А тут всего лишь намек…

Берестин грустно усмехнулся про себя. Господи, как это на самом деле скучно! Он не Мефистофель, не Воланд, но и для него «играть людьми» не составляет труда.

— Простите, принц Гарри, вам не кажется, что мы слегка отвлеклись от заданной темы?

На лице юного «третьего сына» отразилось недоумение. Забыл, напрочь забыл хитросплетения Берестина. Чего же удивляться, на то они и были рассчитаны.

В густой массе блестящих листьев и ярких цветов мелькали птички, от воробьев до певчих дроздов, тени облаков, то темных, то прозрачных, стремительно скользили по лужайке.

Достав свой портсигар, Берестин взял сигарету, предложил принцу. Тот закурил, удивившись незнакомому вкусу и запаху.