Читать книгу "Инфернальный реквием - Петер Фехервари"

– Я не сомневаюсь…

Лемарш судорожно закашлялся. В тесном арсенале все мучились от вони, которую испускал залитый темной жижей Гёрка, но Ичукву знал, что причина гораздо хуже. В отличие от Больдизара, сам он не вступал в прямой контакт с заразой, однако вдохнул полной грудью мерзкий газ из черепа сестры Бугаевы. Скверна убьет и его, просто немного позже, чем абордажника.

«А потом что?» – спросил себя комиссар.

– Я предлагаю уверенность, коей вы жаждете, – провозгласило существо, прежде бывшее Толандом Фейзтом. Оно ступало вперед, и прикроватные лампы с обеих сторон прохода между коек тускнели, когда создание проходило мимо них, после чего вновь разгорались ярче. – Конец сомнениям и конец неудачам.

– Вали ублюдка, Райсс! – крикнул Пинбах.

Остальные бойцы согласно заворчали.

«Они не узнают его, – понял лейтенант. – Никто из них».

– Не двигаться, – велел он, подняв пистолет.

– Моя воля возляжет на твой мир, – произнес великан, продолжая наступать. – Мое слово скользнет тебе под кожу.

– Тебе сказали остановиться!

– Я укажу тебе путь, Ванзинт Райсс.

– Стреляй, мужик! – заорал Пинбах.

Офицер нажал на спуск, и пистолет с гудением изверг лазерные разряды. Все они нашли цель – ярко вспыхнули, поразив наваждение в лицо и грудь. Бесцветная плоть зашипела и обуглилась от касания световых лучей, но затем ожоги начали бледнеть с каждым шагом существа. Раны пропали так же быстро, как лейтенант нанес их.

Подходя к Райссу, создание показало на него. Очередной разряд опалил обвиняющую длань, после чего пистолет захрипел и умолк. Снова надавив на спуск, офицер почувствовал, что рукоять рассыпается в его хватке. Он опустил глаза и изумленно раскрыл рот, увидев проржавевший остов оружия.

– Я укажу путь вам всем, братья мои.

Кто-то метнул кинжал, и тот с глухим стуком впился в грудь незваного гостя. Существо выдернуло клинок, потом отбило ладонью второй нож, крутившийся в полете. Упав на пол, оба разлетелись ржавыми обломками, хотя были откованы из стали.

«Отступаем!» – хотел рявкнуть лейтенант, но словно онемел.

Выругавшись, Пинбах ринулся на врага и рубанул его по лицу. Великан, не шевельнув и мышцей ног, подался вперед, обхватил запястье капрала и резко повернул. Раздался хруст сломанных костей, кинжал выпал из пальцев гвардейца. Вопль Баннона тут же оборвался: исполин сломал ему шею рубящим ударом по горлу.

– Он переродится, – заверил злой дух, выпустив солдата. – Как и все вы.

В коллективном подсознательном бойцов будто прорвало некую дамбу. Страх людей резко сменился неистовством, и уцелевшие абордажники бросились на убийцу Пинбаха. Издавая боевой клич Экзордио, они окружили великана. Гвардейцы полосовали его клинками, били руками и ногами, вкладывая в удары все свои навыки и упорство до последней йоты. Лишь их командир держался позади, в безмолвном ужасе наблюдая за свалкой.

«Это нечто большее, чем ярость», – осознал Райсс.

Его подчиненными руководила безжалостная необходимость убрать жуткое отродье из реальности. Лейтенант разделял их чувства, но не мог присоединиться к товарищам. Тело не повиновалось ему.

– Бегите! – шепнул он двум задержанным сестрам-госпитальерам позади себя.

Решив проверить, повиновались ли они, офицер обнаружил, что не в силах повернуться.

«Оно не позволяет».

Двигаясь с ленивой грацией, от которой словно притуплялось восприятие, существо поворачивалось в поясе и стремительно вертело руками, отражая и проводя атаки. Казалось, оно сосредоточено на всех противниках сразу и успевает повсюду. Гвардейцы сумели пару раз попасть по врагу, однако их успехи ничего не изменили: мирские раны не тревожили потустороннюю плоть. При этом любой удачный взмах или захват чудовища заканчивался гибелью очередного солдата.

Бойня завершилась быстро. Последним умер штурмовик-абордажник Квинзи – исполин пробил ему ребра ударом такой силы, что кулак вышел из спины. Выдернув руку, победитель развернулся к лейтенанту и посмотрел на него.

Райсс четко понял, что повязка на глазах не мешает созданию видеть все по-настоящему важное.

На отделение напали, когда гвардейцы вышли в просторный вестибюль здания. В один миг спокойствие госпиталя сменилось бешеным натиском ходячих трупов, хлынувших из каждой двери. Они наступали на людей, дергано ковыляя, размахивая руками и щеря пасти. На многих телах виднелись смертельные раны – изжеванные глотки или разорванные животы, бывшие уязвимыми местами для зубов. Другие не имели явных повреждений, однако молочно-белые глаза и шаркающая походка безошибочно указывали на их новую суть. Среди них метались и взахлеб жужжали мухи, будто подгонявшие тварей.

– Построиться вокруг старшей матери! – прокричал Лемарш и поднял лампу, чтобы осветить как можно больший участок. – Не давать им приблизиться!

Встав плечом к плечу, солдаты открыли огонь. Каждый из них прикрывал свой сектор, держа в одной руке оружие, а в другой – лампу. Лазпистолетам из арсенала не хватало убойной силы, чтобы укладывать порченых отродий с одного попадания, поэтому гвардейцы повергали врагов сериями лучей. Они сосредоточенно выжигали глубокую воронку в черепе цели и только затем переходили к следующей.

Матерь Соланис, ранее согласившаяся взять оружие, палила вместе с бойцами, но даже на малой дистанции показывала никудышную меткость. Впрочем, Гёрка стрелял еще хуже. Громадный абордажник непрерывно пошатывался и дышал прерывисто, булькая горлом.

«Нужно поскорее одарить его Милосердием Императора, – решил Лемарш. – Пока скверна не овладела им».

Казнив какую-то санитарку болт-снарядом в голову, Ичукву развернул пистолет к залитой кровью женщине с оторванным лицом. Сам комиссар также начинал двигаться заторможенно, и убивал мертвецов так же быстро, как здоровые солдаты, только потому, что забрал болт-пистолет у Зеврая.

«Мое время тоже на исходе», – признался себе Лемарш. Он чувствовал, как болезнь червем ползет по телу, вгрызаясь в кишки и мышцы.

– Я тебе не дамся, – прошептал Ичукву, всаживая ствол оружия между челюстей сестры-госпитальера, из правого глаза которой торчал скальпель. Разрывной снаряд буквально обезглавил вурдалака, и на комиссара плеснуло слизью с мухами. Неосторожно… впрочем, вряд ли это уже что-нибудь изменит.

– Райнфельд! – с омерзением крикнул Сантино. – Там гребаный Райнфельд!

Лемарш оглянулся. К Авраму неверной походкой брел боец, умерший много дней назад. Сквозь вскрытую грудную полость Рема виднелся оголенный позвоночник. Чей-то лазразряд перебил ему хребет, и все туловище сложилось внутрь. Райнфельд кулем осел на пол, но продолжал ползти к живым, пока Сантино не сжег ему верхушку черепа.