Читать книгу "Мир - Наталья Мар"

Хокс заметила триниджет, обернулась и взлетела навстречу. Но шершни плохие летуны. Насекомое врезалось в Ри, и это лобовое столкновение не было похоже на неуклюжий вираж жука, остатки которого смахивают дворниками. Шершень был лишь вдвое меньше триниджета. Машина схлопнулась. Альда и синтетик упали в грязь у подножья холма. Насекомое тяжело поднялось из лужи. Яда внутри полосатого брюха был еще целый пруд, и Хокс не смутило, что Эйден даже не пытался отступить перед жалом. Когда Ри подняла броню, стало поздно для укола: неповоротливый шершень ткнулся в черного призрака и ударил наугад. Еще, и еще! Но клякса была тверже алмаза. Тьма схватила Альду, расстреливая ей грудь – в упор из армалюкса. Хокс давно не дралась и не сообразила обернуться человеком, которого прикрыл бы хром. А хитин шершня прожгло на третий спуск. На четвертый, пятый… она была мертва. И только на девятый она была мертва настолько, что Эйден остался удовлетворен.

Андроид с трудом выбрался из-под шершня. С послами, тем паче с дамами, так не поступают, но он оставил ее в луже и взобрался на холм. Бритц валялся там, бледно-зеленый, пытаясь дотянуться до капсулы антидота. Альда выронила ее, когда заметила триниджет. До смерти от яда оставалось еще минут пять. Эйден с искренним сожалением раздавил лекарство.

– Я же отказался, Эй… – пробулькал эзер и откашлял еще крови. – Я предупредил вас…

– Ты вообще не должен был разговаривать с ней. Давать ей время и шанс. Врать мне. – перечислял синтетик. – Ведь полосатую идиотку убить легко, как лягушонка! Для тебя – еще проще. Что стало для тебя важнее интересов минори, Кай?

– Всего на… секунду.

– И этой секунды ей хватило, чтобы победить сильнейшего. Мне жаль, Кай. Но твоя женщина мертва, а вместе с ней уже пять лет мертв и ты. Пора жить.

Десятый выстрел исказил его слова, да и мозги Бритца на траве были слабым утверждением жизни. Эйден убрал армалюкс и вдохнул прохладные сумерки. Два мертвых эзера за пять минут. Приятный вечер.

* * *

Шиманай был ранен сильнее, чем старался казаться. Его задел рикошет от случайного выстрела Альды, когда той в башку угодил биоскоп. Хокс взмахнула рукой, заряд глоустера попал в потолок. И осколки обшивки порезали Кафта.

– Выглядит неутешительно, – Самина хмурилась, стягивая края непослушного силикона на лбу и шее профессора.

– Да ну, – фыркнул он. – Царапины.

Киборг покривил душой. За последний час он не бросил ни единого предмета, даром что консоли в каюте были заставлены соблазнительными мелочами. Это вдобавок к распечаткам томографий, которые выглядывали у него из-под подушки. Самина видела отметки томографа и догадывалась, что там что-то посерьезнее царапин, но не стала волновать друга расспросами. Ничего, ведь на худой конец у них есть колба и новый субстрат. Девушка оставила коллегу отдыхать и, не найдя себе места, съежилась на полу в коридоре. Эйдена не было уже час или вроде того. Пора было волноваться или еще нет? По стенам зашуршало, заскребли по полу лапки.

– Юфи? – позвала девушка. – Не можешь уснуть, зайка?

Пчела слетела с потолка ей на колени. Миаш делал вид, что уже не маленький. Он остался потирать лапки наверху, у светильника.

С Юфи на руках Самина дремала, пока не хлопнул пропускной фильтр. Она не открыла глаза, потому что научилась узнавать Эйдена по шагам, по запаху, по впрыску дофамина. Робот прошел в коридор, и биолог догадалась, что он смотрит на нее прямо сейчас. На свой китель у нее на плечах поверх блузки. Она давно умылась и переоделась, но опять накинула его сверху. По стене шаркнула ткань: андроид опустился рядом. Положил голову ей на плечо. Запахло кровью. Или так показалось, ибо если он вернулся, значит, те двое на холме были мертвы. Эйден тронул пчелиные крылышки:

– Вылетаем в полночь.

– Тут время идет не так. По чьим?

– По моим.

– Почему не сейчас?

– Столько нужно Каю для восстановления. У него там… дыра с кроличью нору в голове.

– Он теперь бросит детей?

– Не знаю, – шепнул синтетик, замирая. – Это меньшее из зол и приемлемая цена его надежности. Я больше не могу рисковать.

Они посидели молча. Самина корила себя за вопрос: не думала, что робот переживает из-за Бритца. А вот нате-ка.

– Ничего, – она попыталась взбодриться. – Ничего, я поговорю с Пти, она приютит их, пока все не образуется.

Глупость какая-то. Что должно было образоваться? Кроме пустоты в душе эзера после смерти.

– А я должна тебе признаться. Пока тебя не было, я перезаряжала Каю армалюкс.

– Да ладно! Камень с души… А я-то думал, как сказать тебе о борделе.

– Что?..

Синтетик укусил ей косточку на плече и поднялся рывком.

– Проведаю Шиму.

– Эй… эй!

* * *

Через час после ухода андроида тела убитых опутали коконы. Наподобие куколок бабочек. Шелковые нити плелись и цеплялись к эзерам: к Альде чуть медленнее, чем к Бритцу. Коконы светились – над шершнем голубым, над стрекозой белым. Еще через пару часов оба солнца попрятались за холмы, и Кайнорт вдохнул холодную ночь. Очень давно он не умирал. Так давно, что забыл, как это хорошо. Не расплескать мозги и кишки по земле, конечно, нет. Хорошо бывало после. Просыпаться не просто со свежей, а с кристально чистой головой. Проблемы вчерашнего дня виделись пустяками, приоритеты выстраивались по росту, как первоклашки на линейке. Ничего личное не волновало. Привязанности срывались с цепи и уплывали далеко-о. После смерти эзер помнил все, но будто не о себе. Друзья и враги ничего не значили. Они просто были. Бритц помнил их имена и все, что между ними случилось. Но будто это был только фильм, и вот он вышел из кинотеатра – и предстояло как-то вписать себя в новое кино с теми же актерами. Путаная аналогия, но предельно точная. Так думал Кай, спускаясь с холма. Он вспомнил, как боялся, что его мозги когда-нибудь встанут на место. И живо представил, как андроид закидывал их в остатки черепа – вместе с травой и грязью, прямо ботинком, не наклоняясь. Чтобы кокон справился быстрее. Что ж, ему это удалось.

Альда пришла в себя гораздо позже. Она с трудом потягивалась, стонала, разминая ноги. Расправляла крылья. Смерть настигла ее в форме шершня, и ей пришлось истратить первые силы на превращение в человека. Кокон не вычистил ей платье и не исправил маникюр. Жаль. Она присела на дрожащие колени и увидела над собою Бритца. Засранец выглядел лучше, чем до смерти. Давно он так наблюдал?

– Вторая линька – отстой, – констатировал мужчина. – То ли дело третья.

Если Альду, по ее ощущениям, собрали на коленке и перемазали швы клейстером, то минори вернулся, как из салона. Шершень и раньше ненавидела Бритца за ресницы гуще, чем у нее, а теперь, сидя жабой в луже, так и подавно.

– Андроид расстрелял и керамоцисту с файлами. Убирайся, Кайнорт. Тебе больше нечего здесь ловить.