Читать книгу "Украденное лицо - Тара Изабелла Бертон"

Как же, блин, здорово это слышать.

Он заходит в воду. Заходит по пояс. Берет ее за плечи.

– Я люблю тебя… только прошу… выйди из воды.

Вот в чем штука: не любит.

Рекс пытается – Господи, как же он пытается – вытащить ее на берег. Он хватает ее за предплечье сильнее, наверное, чем хочет или должен. Наверное, это простительно, если пытаешься передать убийцу в руки правосудия. Так, возможно, и надо, если ты герой или разыгрываешь из себя героя, или тебе нужно стать героем, несмотря ни на что. Это не что-то ужасное – даже если ты корчишь из себя правосудие, это не то, за что можно убить человека.

Но как же глупо он поступает, хватая ее вот так, когда она плачет, когда она кричит. Как же глупо, что он врет ей, когда она попросила его всего лишь об одном – перестать ей врать.

Рекс обхватывает ее руками и тащит из воды, но вот еще какая штука: Луиза гораздо сильнее его, или, по крайней мере, она дольше стоит в воде, ей и раньше приходилось мерзнуть, и она привыкла мерзнуть, мокнуть или просто испытывать боль, так что она может переносить боль гораздо лучше. И когда тело Рекса немеет, он слабеет, и этого для нее достаточно, чтобы схватить его за шею, а еще достаточно для того, чтобы сомкнуть ноги у него на спине, и Луизе этого достаточно, чтобы удержать его под такой холодной водой, что она его оглушает и обездвиживает, и Луиза не уверена – и никогда не будет уверена – что же его приканчивает: вода или холод.

Он погружается.

Потом резко выныривает.

Он визжит, в легких у него полно соленой воды, он бьется, и Луизе снова приходится толкать его вниз еще глубже с такой силой, от которой ее тошнит и которая в то же время ее распаляет.

Он погружается.

И опять резко выныривает.

Он рвется, вырывается, выкручивается, так сильно бьет Луизу локтем по лицу, что ломает ей нос, выкрикивает половину ее имени, и Луизе приходится зажимать ему рукой рот, пока он не впивается в нее зубами.

Он погружается.

Не выныривает.

Под светом полной луны в воде остается одна Луиза, которую всю трясет.

Глава 10

Луиза знает, что делать дальше. Луиза все это проделывала раньше.

У нее телефон Рекса.

Однажды девушка при свете полной луны проглотила пригоршню таблеток и сказала: «Если мир не таков, каким должен быть, то я хочу умереть», а Рекс не умер вместе с ней. Не теперь. Тогда.

А сейчас есть мужчина, который перепил, лежащий лицом вниз в воде. Такое все время случается.

Луиза знает, как создать алиби (это целое искусство: достичь нужной комбинации геометок, временных интервалов и четкой специфики, потому что на это люди реагируют больше всего, а если они на тебя реагируют, это означает, что ты жива, но к тому же все должно быть достаточно расплывчато, чтобы тебе ни разу не пришлось объяснять нестыковки). Она знает, как перемещать тело. Она знает, как глубокой ночью с одного телефона на другой написать почти бессвязное, спонтанное сообщение со словами: «Пожалуйста, не заставляй меня жить без тебя».

Луиза с этим справится. Луиза всегда со всем справляется.

Она сможет взять такси обратно в «Макинтайр» на деньги в бумажнике Рекса. Она знает, точно знает, что Мими все еще будет там танцевать, и она сможет сказать, что они с Рексом поцапались после того, как их застукала Корделия. Он со скандалом убежал (какова вероятность того, что найдут именно того водителя такси, она же платила наличными, она не думала платить наличными, но она настолько привыкла так расплачиваться, когда она не Лавиния, так, на всякий случай). А тело Рекса они могут искать очень долго.

На похоронах все будут очень ее жалеть.

Рекс покончил с собой из-за Лавинии (все еще больше возненавидят Лавинию), и, возможно, если Лавиния исчезнет где-нибудь в Биг Суре, все подумают, что знают тому причину.

Луиза, возможно, сможет переехать к Мими.

Луиза сидит на песке, совсем одна, промокшая и замерзшая до того, что ей трудно дышать, и глядит на тело Рекса, покачивающееся на волнах у самой кромки воды. Она думает: У меня получится.

У меня получится.

Она сможет устроиться преподавателем даже в два места. Завтра (сегодня, Господи, сегодня) пройдет церемония Пятерки до тридцати, проводимая на верхнем этаже здания в Бушуике, где все отделано деревом, оставшимся после кораблекрушений. Там будет Найал Монтгомери и много людей, на которых она потенциально сможет произвести должное впечатление, рассказав историю о том, как она притворялась, что учится в Девонширской академии, когда этого не было. Это прекрасная история, но к этому моменту в ней едва ли присутствует правда.

Она сможет убедить всех в том, что она пострадавшая сторона (она нравится Хэлу, она нравится Мими, она всем, всем нравится), она сможет стать жертвой. Она сможет написать по-настоящему трогательный очерк, основанный на личных переживаниях, о том, как ее бойфренд и лучшая подруга покончили с собой друг из-за друга, и о том, что значит быть той, кого всегда, всегда бросают и о ком забывают. Гевин Маллени, возможно, его опубликует.

Звезды похожи на вбитые в небо гвозди.

Море – безжалостно и непроницаемо черное.

Когда-то Луиза стояла голышом лицом к нему, увязнув ногами в песке, и кричала: «Вот кто мы, вот!», но это тоже не теперь.

У тебя получится, – вертится у Луизы в голове. – У тебя получится.

Она сможет занять денег у Мими. Она сможет заработать пятьсот долларов, написав хороший рассказ для «Скрипача», и еще больше – для печатной версии. Она сможет найти способ развязаться с Афиной Мейденхед (ей лишь подумать надо). У нее есть ключи от квартиры Рекса (ей никак не хочется снова появляться в квартире Рекса). Она сможет все уладить и утрясти (Луиза всегда может все уладить и утрясти).

Конечно, к тому же остается Корделия.

Она сможет представить все так, будто Корделия ненормальная. Всем уже известно, что Лавиния не дружит с головой, наверное, это у них семейное. Она сможет наворотить страшенную историю о том, как бедная озабоченная Корделия набросилась в квартире на Рекса – если когда-нибудь до этого дойдет – и как это милое дитя с благими намерениями, упивающаяся свой заботой о сестре, растет такой же, как она, поскольку если греки чему-то нас и научили, так это тому, что нельзя управлять Судьбой. Она сможет представить все так, что никто не поверит ни единому слову Корделии о сестре, о дорожном кофре, о Рексе, и Биг Суре и телефонных звонках. Люди такого не делают, они даже не верят тебе, когда ты им в лоб заявляешь, что сделал нечто подобное.

Она не может заставить Корделию ей поверить.

И не хочет.

Пищит лежащий на песке телефон Рекса. Это Хэл. Мне надо с тобой поговорить.