Читать книгу "Коктейль со Смертью - Мария Эрнестам"

— Привет, Эрика, я не слышал, как ты вошла. Познакомься! Это Карина. Карина Сален, вдова моего босса Эйнара, который застрелился. Такая трагедия!

Пока он говорил, я пожала протянутую Кариной руку и представилась. В ближайшие минуты нам троим предстояло играть свои роли. Мне следовало притворяться, что я никогда прежде не видела Карину Сален, хотя картина убийства явственно стояла у меня перед глазами. Может, смерть Эйнара и случилась по моей инициативе, но стреляла-то Карина. Она тоже делала вид, что понятия не имеет, кто я такая, и продолжала изображать скорбящую вдовушку. А Мартину пришлось притворяться, что он всегда симпатизировал Эйнару Салену и глубоко опечален его гибелью, хотя на самом деле все было наоборот. К тому же Мартину еще предстояло убедить меня, что интимная сцена, которую я наблюдала минуту назад, была не чем иным, как профессиональной беседой вдовы и коллеги ее погибшего мужа. Может, Мартин и знает об истинных чувствах Карины к покойному, но уж точно ничего не скажет. Удивительно все-таки устроено наше общество, со всеми этими правилами приличия! Карина первой вошла в роль:

— Привет, Эрика. Мартин рассказывал мне о тебе. Точнее, у него на столе лежали фотографии, и я, не удержавшись, взглянула. Черт, они просто потрясающие! Извини за грубость. Просто не могу выразить восхищение другими словами. Словно видишь настоящую смерть!

Даже голос у нее был фальшивым. Я сразу поняла, что она хочет сказать. «Играй твою роль, а я буду играть свою. Чтобы никто не догадался, где и при каких обстоятельствах мы познакомились. Так будет лучше для нас обеих». Я ничего не ответила, предоставив Мартину вести разговор.

— Я тебе это уже говорил. Карина… Госпожа Сален хотела узнать, чем Эйнар занимался последние дни перед кончиной. Для нас очень важно понять, вызвано ли его самоубийство личными мотивами или проблемами на работе. Второе может сильно повредить фирме, и мы пытаемся выяснить, так это или нет. Карина утверждает, что у них не было финансовых затруднений, но… в любом случае это касается только вдовы и нашего предприятия. Будь добра, никому не рассказывай о нашей с Кариной встрече.

Мартин проводил гостью до двери:

— Карина, позвони мне вечером, как договорились. Думаю, мы уже все прояснили, но если тебе понадобится помощь с похоронами, только скажи… Сотрудники компании будут рады помочь тебе. Еще раз прими мои соболезнования.

— Спасибо, — она умудрилась вместить в это короткое слово всю свою фальшивую скорбь и вышла из кабинета, оставив нас с Мартином наедине.

Сама не знаю почему, первые минуты я ощущала неловкость. Потом мы начали обсуждать работу, и вскоре я расслабилась. Я поняла, почему мы с Мартином дружим: нам всегда хорошо друг с другом и вместе проще придумывать новые идеи.

Фотографии действительно получились очень удачными. Мне было непривычно видеть себя со стороны и пришлось вообразить, будто это не я, а просто какая-то женщина средних лет, которая сидит на стуле, не подозревая, что ждет ее в ближайшие несколько секунд. Никке экспериментировал с освещением, и моя фигура на одних снимках получилась четкой, а на других — расплывчатой. Позади стоял мой патрон, и сразу было понятно, кто это, несмотря на отсутствие косы и капюшона. Фотографии Никке сделал гениально, и будь у нас столь же гениальный текст, их можно было бы сразу посылать их на конкурс рекламы. Мартин взволнованно рассматривал снимки.

— Я знал, что Никке гений, но это… Черт побери, от них меня бросает в дрожь. Эта игра света и тени, ты видишь… и эта Смерть… Я хотел сказать, Джон…

Мы перебирали фотографии, сравнивали, комментировали. И вдруг мне в глаза мне бросилась еще одна стопка, не замеченная мною раньше. На них за моей спиной не было ничего, кроме расплывчатого света, словно их неправильно проявили или капнули на бумагу каким-то раствором.

— Не обращай внимания, — сказал Мартин, заметив мой интерес, — Никке прислал несколько неудачных снимков, хотел, чтобы ты их тоже посмотрела.

Он сказал, что с ним еще никогда такого не случалось: одна из фигур просто-напросто исчезла с пленки. По-моему, дело в том, что он намудрил с проявителем, но это неважно, у нас и без них хватает хороших снимков. Осталось только выяснить мнение клиента. Кто знает, что они могут подумать о рекламе генетических тестов с помощью образа Смерти.

Я молчала, рассматривая фотографии, на которых не было Смерти. Никке прислал их мне, желая сообщить: что-то странное произошло при проявке, и химические реактивы тут ни при чем. Он хотел, чтобы я знала это, помня о том инциденте в ателье. Сам он наверняка не придавал этому большего значения. Я всегда удивлялась, насколько любовь к работе затмевала для Никке все остальное. Но ему было важно, чтобы я задумалась над случившимся. Может, у Смерти два лица, и одно из них камера не в силах запечатлеть? Может, именно это лицо он мне не показывает, как не рассказывает о романе с Маггой и другими женщинами? Или этот расплывчатый свет означает, что не нужно пытаться узнать вещи, не предназначенные для простых смертных?

— Можно мне взять их домой?

— Конечно, возьми. Только прошу тебя, не отвлекайся, подумай лучше над текстом, — попросил Мартин, и я поняла, что сейчас речь пойдет о Томе. Я ответила, что наши отношения закончились навсегда, потому что мне стало известно, что они с Аннетт несколько месяцев назад купили дом. Втайне от меня.

— Никогда бы о нем такого не подумал. Вы были отличной парой, прости за банальность. У меня в голове не укладывается, как Том мог так поступить с тобой. Как ты себя чувствуешь? Держишься?

— Не знаю, Мартин. Не знаю, как мне удается держаться. Мы с тобой давно знакомы, может, ты сам ответишь на этот вопрос? Похожа я на человека, который преодолел все трудности и идет к новой цели? Скажи!

В моем голосе звучало отчаяние, и я надеялась, что Мартин найдет нужные слова, чтобы меня успокоить. Но он предпочел словам действие: обнял меня, посмотрел в глаза и сказал, что восхищается моим мужеством, но мне необходимо выплакаться, излить свое горе. Только не надо снова напиваться до бессознательного состояния, как в тот вечер, когда мне померещилась смерть за дверью. Потом он разомкнул объятия, взглянул на часы и сказал, что очень сожалеет, но уже опаздывает на следующую встречу. Я ответила, что все в порядке, и обещала позвонить, когда что-нибудь придумаю. Он еще раз поблагодарил меня за предложение позаботиться об Арвиде.

Выходя из кабинета, я знала, что Мартин в последний раз видит во мне друга. Теперь он всегда будет считать меня виновницей смерти его сына.

Биргитта открыла через секунду после моего звонка, словно весь день стояла под дверью и ждала, когда же я исполню обещание, дав ей хотя бы немного отдыха от больного ребенка, чего не удосужилось дать государство. Она выглядела гораздо лучше, чем вчера, и я не почувствовала запаха алкоголя. Казалось, перспектива провести несколько часов в тишине и покое вернула ей силы. Не пригласив меня зайти, Биргитта выставила за дверь Арвида. Он был полностью одет, но, казалось совершенно равнодушен к тому, что его отправляют на прогулку с чужой тетей.