Читать книгу "Повседневная жизнь русской усадьбы XIX века - Сергей Охлябинин"

«На чашку чая и на ужин»

«В то утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.

… — Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.

— Я теперь, граф, уже совершенно устроился на новой квартире, — сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно, — и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.

…В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками, и картинками и новою мебелью кабинете сидел Берг с женой. Берг в новеньком застегнутом мундире сидел подле жены, объяснял ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств.

— Переймешь что-нибудь, можешь попросить о чем-нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра).

…обняв жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ» (Толстой Л. Н. Война и мир).

«Вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами»

«Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла или дивана для дорогого гостя и, видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.

Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговорами о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрагивая вопрос о войне с Австрией, и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо и что вечер был как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.

Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно несомненно стал похож на все вечера.

…Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Все было похоже. И дамские тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он (Берг. — С. О.) желал подражать. Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем-нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор, и к нему-то Берг привлек Пьера» (Толстой Л. Н. Война и мир).

Глава седьмая. «О, мудрая охотничья наука! тороча зайца, слушаю слугу…»

«…Охоту по справедливости должно почесть одним из главнейших занятий человека», — отмечал Иван Сергеевич Тургенев.

Самое древнее упоминание, так же как и изображение охотника с ловчей птицей, относят к Древнему Китаю. Оказывается, соколиная охота здесь появилась еще за семь веков до нашей эры. С древних времен охотой были увлечены и арабы. Затем азарт травли и ловли животных охватил монгольские просторы.

Много веков тому назад появляется она и на Руси. Знаменательно, что еще в XII веке киевский князь Владимир Мономах наставлял сыновей в таинствах охоты, поскольку она дана Богом «на угодье человеком, на снедь и на веселие». Дошли до нас и описания охот в «Слове о полку Игореве». Не менее убедительны оказались и сюжеты на фресках Софийского собора в Киеве. И каких только приемов охоты в Древней Руси здесь не увидишь! Тут и пеший выход с собакой на белку и кабана, и охота с борзой на оленя, и, наконец, жестокая схватка верхоконного на охоте с медведем. А поскольку лесные угодья изобиловали всевозможной дичью и пушным зверем, охота являлась и прекрасным промыслом. Особый азарт охватывал русских людей в поединках и даже битвах с турами и медведями, где наши далекие предки могли проявлять необычайную ловкость и удивительную смекалку, чтобы одолеть хитрого, коварного и могучего зверя.

Знаменитые на весь мир царские охоты являлись не только монаршими забавами, но были и школой, и прекрасным примером подражания для русского дворянства. А потому многие служилые люди обзаводились псарнями и стали содержать ловчих птиц. Так что охотиться в собственных поместьях либо скакать в отъезжие поля становилось не только модным, но и считалось делом чести. Соседи-помещики соревновались в мастерстве верховой езды; выучке слуг — егерей, доезжачих, ловчих и т. д.; меткости стрельбы из охотничьего оружия; и, наконец, мгновенности реакции в пылу охотничьих баталий.

Правда, при всем многообразии видов охот служилое дворянство более всего ценило псовую охоту.

Необычайная страсть к этому виду охоты сохранялась не только после отмены крепостного права (тогда у большинства помещиков уже не было средств на содержание псарных дворов), но и во время Гражданской войны и даже спустя годы после переворота 1917 года.

На русских просторах преимущественно охотились на волков, лисиц и зайцев. Четко определяли и время года. Подразделяли охоту на езду по черной тропе (по земле, не покрытой снегом) и на езду по белой тропе. Практиковалась езда в брызги — когда оттаял только верхний слой земли, то есть ранней весной. Езда по пожару — тоже как будто не требует объяснений. Это уже позднее, однако до посева яровых хлебов. И наконец, езда осенняя — пожалуй, самое главное время охоты. Она начиналась с сентября (по старому стилю) и могла тянуться до середины ноября.

Зимой охотники уносятся за дичью и в порошное время, и по насту, и, наконец, в наездку в санях.

Особый азарт представляла последняя. Охотники уютно располагались в санях, но смотрели, как говорится, в оба. Верховые загонщики в эти часы направляли волков на охотников, что двигались им навстречу, держа в каждых санях по три борзых.

Пожалуй, самой сложной, но и результативной считалась охота по насту. Устраивали ее в начале весенних месяцев и проводили в основном по зайцам. Пригодным для охоты считался только такой наст, который смог бы на шагу выдержать лошадь. В противном случае, пробивши наст, животное рисковало поломать себе ноги.