Читать книгу "Броня русской армии. Бронеавтомобили и бронепоезда в Первой мировой войне - Максим Коломиец"

С автомобильной точки зрения конструкция „Вездехода“ вызывает возражение из-за отсутствия дифференциала, вследствие чего при громоздкой и тяжелой броне и большой ширине хода, могут быть затруднены правильные повороты и маневр машиной, и будет чрезмерный износ шин. Постоянное движение ведущей ленты даже в том случае, когда „Вездеход“ передвигается на колесном ходу, вызовет ощутимые потери на сопротивление самого механизма. Односторонняя передача вращения на ведущую ось неравномерно нагружает ее подшипники.

Что касается гусеничного хода, то конструкция его не может не вызвать ряда существенных возражений.

Распределение нагрузки на ленту в конструкции „Вездехода“ весьма нерациональна. Вес всей повозки передается на два барабана и поддерживающий ролик между ними, в то время как обычно в гусеницах нагрузку стараются распределить как можно равномернее по всей ленте.

Это является для „Вездехода“ тем более желательным, что его ведущая лента резиновая, и вся конструкция гусеницы может быть отнесена скорее к мягкой системе.

Большое расстояние между поддерживающими барабанами, при значительной ширине ленты, оставляют довольно большие поверхности ленты без соответствующих опор, что, при переезде через кочки или вообще неровности почвы, будет сильно вредить ленту…

Схематический разрез „Вездехода“ из журнала „Танкист“ № 5 за 1952 год.

Все изложенное заставляет предположить недостаточную разработку конструкции „Вездехода“, лишающую его в настоящем его виде какой-либо практической ценности.

Автомобильный Комитет, приняв во внимание заключение Подполковника Силинского и сообщение делопроизводителя, признал конструкцию „Вездехода № 2“ А. А. Пороховщикова недостаточно разработанной, а посему затраты казны, по выполнению проекта „Вездехода“ в настоящем его виде, излишними».

Таким образом, говорить о боевой машине Пороховщикова можно только применительно к его «Вездеходу № 2», причем последний был представлен на рассмотрение лишь в 1917 году и никак не может считаться первым в мире танком. Кроме того, конструкция данной машины, как следует из приведенного документа, была далека от совершенства.

Исторический парадокс — изобретатель Пороховщиков, спроектировавший и изготовивший ряд весьма оригинальных и совершенных для своего времени самолетов, сегодня известен нам как автор «Вездехода», неудачного по конструкции гусеничного автомобиля повышенной проходимости.

Танк Лебеденко

Еще одной интересной машиной, изготовленной в России в годы Первой мировой войны, являлся танк Лебеденко. Он упоминается практически во всех трудах по истории отечественного танкостроения, причем зачастую с громкими (но не существовавшими на самом деле) названиями: «Царь-танк», «Нетопырь», «Мастодонт». Как и в случае с «Вездеходом», история этой машины за много лет обросла множеством домыслов и легенд.

Проектирование колесной боевой машины изобретатель Николай Николаевич Лебеденко (иногда в литературе его называют капитаном, что не соответствует действительности) начал в 1916 году. Предполагалось, что при массе 35–40 т она сможет развивать скорость до 15–17 км/ч. Машину предполагалось спроектировать в виде гигантского орудийного лафета с диаметром колес 9 м. Считалось, что при таких параметрах она без труда будет преодолевать окопы, стенки и другие препятствия.

К сожалению, о самом Лебеденко удалось найти мало сведений. Известно, что он имел свою собственную приватную (то есть частную) лабораторию, которая находилась в Москве, в особняке на Садово-Кудринской улице. В 1914 году Лебеденко взялся за проектирование бомбосбрасывателя для самолетов «Илья Муромец», выполнял он и другие заказы военного ведомства. Известно, что Лебеденко хорошо знал профессора Н. Жуковского — они познакомились еще до войны, на XII съезде естествоиспытателей и врачей, где Жуковский был председателем, а Лебеденко секретарем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда последнему понадобилась помощь, Жуковский не только не отказал, но и рекомендовал для этого своих племянников — студентов Московского Императорского технического училища (ныне Московский Государственный технический университет имени Баумана) Б. Стечкина (впоследствии известный конструктор авиационных двигателей) и А. Микулина (впоследствии академик, видный ученый в области аэромеханики и теплотехники).

Танк Лебеденко, общий вид (ЦМВС).

Средства на постройку своей машины Лебеденко решил искать не у военных — возможно, он предполагал, что это будет непросто, и дело может не выгореть), а у Союза земских городов. Не исключено, что этот шаг был обусловлен знакомством председателя Союза князя Львова с профессором Жуковским, хотя, быть может, были и какие-то другие причины. Но факт остается фактом — танк Лебеденко НИКОГДА не рассматривался Главным военно-техническим управлением, его изготовление велось без контроля военного ведомства.

После проведения предварительных расчетов Лебеденко, Микулин и Стечкин изготовили деревянную модель машины с 30-сантиметровыми никелированными колесами и приводом от граммофонной пружины. Помещенную в шикарный ларец из красного дерева ее продемонстрировали князю Львову, через которого Лебеденко добился Высочайшей аудиенции. Модель произвела на Николая II благоприятное впечатление: на полу в кабинете императора она «легко преодолевала „препятствия“, взбираясь на толстые тома „Свода законов Российской империи“». Николай II попросил оставить ему модель и распорядился открыть финансирование проекта. В результате, на изготовление боевой машины Союз земских городов выделил немалую по тому времени сумму — 210 000 рублей.

Изготовление танка началось в конце 1916 года, при этом сборка деталей велась отдельными секциями — именно так предполагалось делать на фронте. Секции собирались в Москве, в манеже у Хамовнических казарм, а сборку самой машины решили вести недалеко от Дмитрова, у железнодорожной станции Орудьево. Здесь были построены деревянные бараки и специальные помосты, оборудована мастерская.

Сборку машины удалось завершить лишь в августе 1917 года, так как при изготовлении ряда деталей возникли проблемы технического и технологического характера. Собранный танк поражал своими размерами. Он имел корпус, склепанный из 6 мм неброневой стали (по терминологии того времени — котельного железа) на каркасе из металлического профиля. Каждое 9-метровое ходовое колесо приводилось в движение от отдельного двигателя «Майбах» мощностью 240 (по другим данным 210) л.с. при 2500 об/мин. Моторы были сняты с подбитого немецкого дирижабля «Цеппелин» (скорее всего с «Цеппелина» L-38, который 29 декабря 1916 года совершил вынужденную посадку в Курляндии). Колесо со спицами, рассчитанное на прочность Жуковским, имело тавровое сечение. К боковым полкам тавра, обитым деревянными досками, при помощи железнодорожной рессоры прижимались два катка с автомобильными покрышками, которые, вращаясь навстречу друг другу, за счет трения проворачивали ходовое колесо. Передача вращения от вала двигателя на катки осуществлялась через шестеренчатые конические пары. Заднее колесо меньшего диаметра, опиравшееся на хвостовую станину, могло поворачиваться на специальном шарнире, но не было управляемым. Поворот всей машины осуществлялся за счет разной скорости вращения ходовых колес при помощи увеличения или уменьшения оборотов двигателей.