Читать книгу "Влада. Перекресток смерти - Саша Готти"

– Зато я верил, – расплылся в улыбке Бертилов. – Ты упрямая, у тебя всегда все получается, что ты задумаешь. Но вот по поводу кровати – это моя кровать. Ващ-ще уже…

– Нет, моя, если здесь больница и рядом моя капельница, – улыбнулась Влада. – Ты лучше вот что… Хоть что-нибудь мне расскажи.

– Огромное спасибо за то, что ты на меня взвалила одну из сторон новой Конвенции, – с показным безразличием зевнул Егор. – Хотя я планировал по жизни бездельничать, но, похоже, не выйдет. Кстати, острые ушки у девушек не в моем вкусе. Хоть помнишь что-нибудь?

Влада напряглась, закрыв глаза. Действительно, где она только что была? Воспоминание, как пугливый зверек, вдруг юркнуло в глубины памяти и затерялось там, оставив только смутный след. Влада прекрасно помнила все: и признание Егора, и роковое свидание с Гильсом, и дальний янв, подаривший ей видения прошлого, и как ее тянуло в воронку. Помнила и страшный лихорадочный бег мыслей, собственные отчаянные решения, приходившие в последний момент. А вот дальше – ничего, совсем. Разве только ощущение недосказанности, которое остается после сна.

До сознания вдруг дошло, что Бертилов что-то сказал про острые уши, и страшная мысль пронзила, как ужалившая оса. Пришлось схватить с ближайшей тумбочки чей-то смартфон, нажать на фронтальную камеру и долго рассматривать себя, как в отражении зеркала. Что изменилось в ней после возвращения, после всего? Лицо осталось прежним, разве что выглядело даже лучше, чем прежде. Волосы… Волосы показались темными как уголь, потерявшими прежний блеск. Может, это и к лучшему.

Влада вдруг заметила, что Егор передразнивает ее, делая вид, что смотрится в свою ладонь, как в зеркало, и тараща глаза.

– Дурень! Нет у меня никаких острых ушей!

Бертилов получил кулаком по колену, и в ответ набросил ей на голову одеяло. К счастью, бесшумная драка не разбудила остальных и быстро закончилась: под едкое и вредное хихиканье Влада оказалась спихнутой с кровати на пол.

Пришлось завернуться в одеяло и брести на больничный подоконник, осторожно переступая через железки и промасленные тряпки.

Как бы ни чудил сейчас Егор, все равно он принял на себя одну из сторон новой Конвенции, об этом можно было не спрашивать, иначе бы их всех здесь не было.

И если раньше разговаривать о чем-то серьезном с троллем Бертиловым было трудно, то с хозяином дневного права это вообще стало совершенно невозможно. От него она точно ничего не выяснит, судя по наглой физиономии и безумному настроению. Достаточно того, что и Гильс, и Егор живы. Осознание того, что они оба рядом, было необычайно важным. Пусть Егор валяется на ее кровати, ведет себя странно и совсем не похож на отчаянно влюбленного парня, который пришел к ней тогда, в зловоротню на Невском проспекте. Наверное, слишком рад ее возвращению, потому и обзывается.

Муранов же вообще не удосужился проснуться и, кроме того, приволок в больничную палату свой ненаглядный вонючий мотоцикл. Влада с нежностью посматривала на спящего в полутьме вампира, борясь с желанием подбежать и начать трясти его за плечо. Или просто улечься рядом и прижаться к нему. Проснется – и будет ему сюрприз. Минуты их свидания можно сейчас перебирать в памяти, как драгоценности в шкатулке. Каждое слово, каждое движение, взгляд…

«Это ведь я создала новую Конвенцию, благодаря мне все живы и все хорошо, – радовалась Влада. – Мой Гильс – Темнейший, как и должно быть, а мой Егор – Хитрейший Морок. Ему это очень нравится, он просто радости не показывает, характер такой сложный. Ведь Егор теперь равен Гильсу, да… И мне не верится, что все так хорошо».

Влада, блаженно вздохнув, устроилась на подоконнике поудобнее, поджала ноги и закуталась в одеяло. Из больничного окна тянуло уличным сквозняком, который почему-то пах счастьем. Холодным и болезненным, но счастьем. Оно таилось и ждало везде: над крышами в рассветном небе, в желтом свете окон соседних домов, в загадочной темноте еще спящей улицы…

– Тролле, ну хотя бы на один вопрос нормально ответь, – шепотом попросила Влада. – Магическое право – как Настя его приняла? Сможет ли она командовать всеми магами и ведьмами на земле?

В ответ ей показалось странным долгое молчание, и пришлось повторить вопрос, после чего Егор скривился так, будто запихнул в рот лимон и как следует его разжевал.

– Подбираю цензурные слова, чтобы не травмировать нежные вампирские сны… – Бертилов вздохнул. – Похоже, ты не все знаешь. И это капец, как выразилось большинство тайного мира. Так что с магическим правом, темноглазка, нас ждут ба-а-альшие сюрпризы!

* * *

Дни после новогодних праздников шли своим чередом. Петербург отгремел фейерверками и теперь пребывал в сонном полузабытье: его заносило мягким снегом, и тайный мир одновременно и печалился, вспоминая потери, и радовался концу войны.

Носферон, разрушенный ураганом до подземных этажей, медленно восстанавливался, и на эту работу были брошены все армии вампирских подконтров. Теперь в районе Конногвардейского бульвара днем и ночью раздавался едва слышимый гул неясного для людей происхождения. В янве же картина выглядела впечатляюще: несметные полчища пауков, ворон, змей… Да каких тварей там только не было! Все они суетились, сновали вокруг сверкающих серебром руин Носферона. Каждый искал где-нибудь в городе или за его пределами хотя бы маленькую частицу, камешек, пылинку Носферона и тащил ее, чтобы приладить на место, намертво склеив паутиной. Этаж за этажом, но Темный Универ рос, и даже Буян Бухтоярович с Фобосом Карловичем начали поругиваться у еще не открывшейся входной зловоротни, деля между собой будущую работу.

Домовые предсказывали, занявшись привычными делами: ругались из-за темной жилплощади и делили имущество. А это означало одно: опасность отошла от тайного мира далеко, очень далеко.

Влада проводила дни в спокойном бездумье, просто гуляла по улицам и ходила по гостям, заглядывая во все знакомые зловоротни подряд, а Гильс и Егор не оставляли ее одну.

Тринадцатого января ребята с утра побывали и на «оливье» у Мары Лелевны, которая так и не успела разобрать свои чемоданы после возвращения из Выборга, и у Герки с Настей, и у Весничей. От кики-морской семейки пришлось вырываться с трудом: мать Дрины Роксана Елисеевна вдохновенно рвалась подстричь Егору челку.

Теперь Гильс, Влада и Егор стояли на лестнице, и Влада пальцами одной руки помогала Егору распутывать то, что соорудила Дрина у него на голове.

– А кого Роксана Елисеевна сейчас там стрижет? – засмеялась Влада, слыша за дверью Весничей возмущенные вопли Бертилова и хохот не менее пяти девиц.

– Сюрприз, который через десять минут превратится в фонтан жуть-колы и не оставит там ни одной сухой и трезвой кикиморы, – буркнул Егор, наводя привычный беспорядок на своей лохматой голове. – Пошли лучше праздновать к декану вампиров, а то у меня от Весничей в голове трескотня.

Предложение навестить Алекса понравилось и Владе, и Гильсу. Добираться туда пришлось через весь город: после торжественного и громкого отъезда Раисы Петровны вампир вернул Янчесу обратно родовое гнездо, а сам обосновался в маленькой квартирке на Московском проспекте.