Читать книгу "Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения - Фредрик Бакман"

А если в начале сказки на стене возле замка сидит дракон, значит, в конце он непременно на тебя набросится. И все будет очень плохо, а потом еще хуже. Так устроены все хорошие сказки.

Значит, предстоит сражаться, а сражаться Эльса устала. Но кончится все хорошо.

Наверняка.

Эльса спустилась по лестнице, думая о том, как же ей не хватает запаха пиццы. Бабушка говорила, что в Миамасе есть закон, по которому на Рождество все непременно должны есть пиццу. Бабушка много чего выдумывала, но Эльса делала вид, будто верит, потому что любила пиццу и потому что если ты вегетарианец, то рождественские угощения для тебя полный отстой.

К тому же плюс пиццы в том, что ее запах приводит в бешенство Бритт-Мари. Накануне Рождества она вешает на дверной косяк их с Кентом квартиры елочную гирлянду, потому что приедут дети Кента и Бритт-Мари хочет «немного украсить лестничную клетку ради всеобщего блага», – она каждый раз благожелательно объясняет это маме с Джорджем. И от гирлянды весь год пахнет пиццей, жалуется Бритт-Мари, называя бабушку «нецивилизованной».

«И эта старая карга называет меня нецивилизованной! Да я самый цивилизованный в мире человек!» – фыркала бабушка во время традиционного ночного рейда по развешиванию крошечных кусочков кальцоне на гирлянде Бритт-Мари. А когда рождественским утром Бритт-Мари поднималась к маме с Джорджем злая как черт и на нервной почве повторяла все сказанное по два раза, бабушка оправдывалась, что это специальная елочная пицца, она «просто хотела немного украсить лестничную клетку ради всеобщего блага». Однажды бабушка случайно уронила целую пиццу кальцоне прямо в почтовую щель Кента и Бритт-Мари, и тогда на следующее утро Бритт-Мари так разозлилась, что забыла нацепить брошку на цветастый жакет.

По правде говоря, никто никогда так и не смог понять, как можно нечаянно уронить целую пиццу.

В почтовую щель.

Эльса стояла на лестнице и, как велела мама, следила за дыханием, потому что была очень зла. Мама делает все то, чего никогда не делала бабушка. Например, просит Эльсу пригласить Бритт-Мари и Кента, а также всех остальных соседей на рождественский ужин. Бабушка бы такого никогда не сделала. «Только через мой труп!» – крикнула бы она. Надо сказать, что теперь это свершилось в буквальном смысле слова, думала Эльса. И все-таки. Дело в принципе. Так бы сказала бабушка, будь она здесь. Хотя бабушка ненавидела принципы. В особенности чужие.

Но именно сейчас Эльса не могла отказать маме, потому что та после долгих уговоров разрешила спрятать ворса в квартире у бабушки на время Рождества. Отказать маме, которая разрешает привести домой ворса, практически невозможно, несмотря на то что она вздыхает и говорит, будто Эльса преувеличивает, обвиняя Кента в том, что тот хочет убить его.

Почти сразу выяснилось, что ворс откровенно недолюбливает Джорджа, и это несказанно обрадовало Эльсу. Даже не потому, что ей хотелось, чтобы Джорджа ненавидел хоть кто-то – а просто ради разнообразия.

Мальчик с синдромом и его мама собирались переехать в бабушкину квартиру. Эльса это знала, потому что все утро они с мальчиком играли в «найди ключ», пока мама, Джордж, Альф, Леннарт, Мод и мама мальчика сидели на кухне и обсуждали какую-то тайну. Они, конечно, это отрицали, но Эльса-то знает, каким голосом обсуждают тайны. Это знает каждый, кому почти восемь. Эльса ненавидит, что у мамы от нее есть тайны. Если знаешь, что от тебя что-то скрывают, то чувствуешь себя идиотом, а чувствовать себя идиотом не любит никто.

Уж маме-то следовало бы это понимать. Как никому другому.

Ясное дело, они говорят о том, что квартиру бабушки будет проще защитить, если придет Сэм. Не потому, что они произносили вслух его имя, просто Эльса не дурочка, ей скоро восемь. Она знает, что рано или поздно Сэм придет, и мама хочет собрать всю бабушкину армию на верхнем этаже, хотя мама никогда и не называла ее армией. Эльса с ворсом как раз были у Леннарта и Мод, когда пришла мама и как бы мимоходом попросила их собрать «только самое необходимое». И тогда Мод с ворсом упаковали в большие сумки все банки с печеньем. Увидев это, мама, вздохнув, сказала: «Мод, милая, я же сказала, только самое необходимое!» Тогда Мод в недоумении посмотрела на маму и сказала: «Но печенье – это и есть самое необходимое».

Ворс заурчал, выражая поддержку, и, посмотрев на маму взглядом скорее разочарованным нежели злым, демонстративно положил в сумку еще одну банку с шоколадно-ореховым печеньем. Затем они отнесли это все в бабушкину квартиру, и Джордж угостил всех глёгом. Ворс выпил больше всех.

И вот теперь все сидят на кухне и шушукаются. Эльса знает, ведь ей скоро восемь.

Эльса позвонила в дверь Бритт-Мари и Кента, украшенную елочной гирляндой, но никто не открыл. Она спустилась вниз и застала Бритт-Мари возле двери в подъезд. Сложив руки в замок, Бритт-Мари безутешно таращилась на детскую коляску, которая так и стояла, пристегнутая к перилам. На Бритт-Мари был цветастый жакет с брошкой. На доске объявлений висела новая записка.

На первой было написано, что оставлять коляски на лестничной клетке запрещено. Кто-то снял ее. И вот появилась новая записка. Коляска по-прежнему была там. Подойдя ближе, Эльса поняла, что это не записка. Это кроссворд.

Увидев Эльсу, Бритт-Мари вздрогнула.

– Так-так, все понятно, это новая выдумка твоей семейки! Все понятно!

Эльса помотала головой:

– А вот и не все.

Стряхнув с жакета невидимые пылинки, Бритт-Мари улыбнулась весьма благожелательно, но без малейшей благожелательности, как умеет только она одна.

– Понимаю, вы думаете, это смешно. Ты и твоя семья. Выставлять других жильцов на посмешище. Но я докопаюсь до истины и найду виноватых, можете не сомневаться. Коляски на лестнице создают пожароопасную ситуацию! Как и записки на стенах! Бумага может загореться!

Бритт-Мари расправила невидимую складку на юбке и стерла с брошки несуществующее пятно.

– Ошибаетесь, я вам не идиотка. Я знаю, что вы говорите у меня за спиной в нашем кондоминиуме, я все знаю!

В этот момент что-то странное произошло у Эльсы внутри – наверное, так подействовало сочетание слов «идиотка» и «за спиной». Словно она нечаянно съела что-то противное, едкое и зловонное. Лишь немного погодя она с отвращением осознала, что это симпатия.

К Бритт-Мари.

Никто не хочет чувствовать себя идиотом.

Эльса не стала говорить Бритт-Мари о том, что стоит попробовать хотя бы иногда забывать о роли адской мымры, если она хочет, чтобы люди с ней нормально общались. И о том, что у них не кондоминиум. Лишь переступила через свою гордость и тихо пробормотала:

– Мама с Джорджем приглашают вас с Кентом к нам домой на рождественский ужин. Придут все жильцы. Ну или почти все.

Что-то неуловимое проскользнуло во взгляде Бритт-Мари, всего на мгновенье. Эльсе показалось, будто она уже видела это сегодня утром, когда вдруг поняла, что Бритт-Мари вовсе не хочет отравить ворса. Но Бритт-Мари, моргнув, сказала: