Читать книгу "Женский декамерон - Юлия Вознесенская"

Маша, так звали художницу, обратила на это внимание и спросила:

— Хотите знать историю этого рисунка?

И вот что она нам рассказала.

У них в уголовном лагере, где Маша была единственной политзаключенной на полторы тысячи уголовниц, царил полный произвол начальства и охраны. На женщин смотрели, как на рабочий скот, всячески измывались над ними, избивали, а порой и насиловали. Но был там один молодой офицер, которого женщины-заключенные прозвали «поручиком Назанским», после того, как увидели в клубе кинофильм «Поединок» по Куприну. Он был единственным, кто не вызывал у зэчек ни страха, ни ненависти, а только всеобщее уважение. Хотя бы потому, что он был единственным, кто заключенным женщинам говорил «вы». В лагерь его послали работать в наказание за какое-то прегрешение на службе в соседней ракетной части. Должен он был отслужить в лагере два или три года, ужасно страдал от этого и сильно пил.

И вот, когда в лагерь попала Маша, он сразу обратил на нее внимание и попытался с ней заговорить. Но Маша, действуя по грибоедовской мудрости: «Пусть нас минует пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь», от всяких личных разговоров с начальством уклонялась.

Так прошло около года. Вдруг однажды, когда Маша работала со всеми зэчками в поле, к ней подошел «поручик Назанский» и сказал:

— А я вчера по Голосу Америки слышал передачу о вас под названием «За час свободы я отдам жизнь». Можете вы мне объяснить, что это за название?

Тут Маша решила ответить, потому что человек первый ей оказал доверие: признался, что он, офицер, охраняющий лагерь, слушает «голоса».

— С этим лозунгом мы как-то вышли на демонстрацию, Это высказывание одного из декабристов.

— Вы действительно так высоко цените свободу?

— Да, конечно.

— Тогда почему же вы идете на то, чтобы попасть в лагерь? Это мне как-то непонятно. Где тут логика? Ведь вот сейчас-то вы лишены вообще всякой свободы?

— Нет, не всякой. Есть еще внутренняя свобода, — отвечает ему Маша.

— Нет! Не понимаю, сколько ни ломаю голову! И вы что же, когда выйдете отсюда, снова будете делать то, за что сажают в лагеря?

На этот вопрос Маша не ответила — это ведь могло быть и провокацией. Она только улыбнулась, но «поручик» понял эту улыбку.

— Хотите, я вам расскажу, что еще говорили в последнее время по Голосу Америки?

— Рассказывайте, если хотите.

И «поручик Назанский» рассказал ей все новости, услышанные по американскому радио. И с тех пор так и повелось, что раз или два в неделю он подходил к ней на работе и рассказывал новости из большого мира.

Наступила еще одна весна, которую Маша встретила в лагере. Целыми днями она думала о доме, тосковала. Начался у нее сильный авитаминоз, десны начали кровоточить, зубы шататься. «Поручик» видел, что Маша тает, и попытался уговорить ее брать у него нормальные продукты, яблоки. Но Маша отказалась от продуктовой помощи, единственное, что она взяла у него, — витамины. Десны стали меньше болеть.

Наступили майские праздники. Для зэчек это хорошее время: все начальство пьет три дня беспробудно, а зону предоставляет заключенным. Женщины за эти дни успевают отдохнуть, привести в порядок свою нехитрую одежду. А Маша еще выкроила время и для рисования. Устроилась она в укромном уголке за бараками и рисует розовые от багульника сопки, вершины которых видны из-за лагерного забора. И тут ее нашел «поручик». Подошел он и говорит:

— Кажется, я понял ваш лозунг о свободе. Я много думал над этим. А сейчас я вот о чем вас попрошу: вы никому ничего не говорите и постарайтесь пройти незаметно на вахту. Проходите спокойно мимо часовых, а там я вас встречу. Только никому ни слова!

И он быстро ушел.

Маша подумала и решила рискнуть выйти за лагерную проходную: что такое сочинил для нее «поручик Назанский»? Зашла она на вахту, а там дежурные солдаты молча открыли перед ней дверь на улицу. Возле дверей стоял «газик», а за рулем сидел «поручик». Он распахнул перед ней дверцу и сказал:

— Садитесь поскорей и пригните голову, пока будем ехать через поселок. Да скорее же!

Маша поняла, что сейчас расспрашивать действительно некогда, и села в машину. Примерно через пятнадцать минут «поручик» ей говорит:

— Можете выпрямиться.

Маша подняла голову. Они ехали по лесной дороге между цветущих сопок. Вскоре возле одной из них «поручик» остановил машину, вышел и открыл Маше дверцу с ее стороны.

Маша вышла из машины и от лесного воздуха чуть не упала — так у нее закружилась голова.

А «поручик» снял с руки часы и подает Маше со словами:

— Я бы очень хотел поговорить с вами не за колючей проволокой, но я уверен, что вам важнее побыть здесь одной. Через час я приеду за вами на это место. Далеко не отходите, чтобы не заблудиться.

Сказал он так, сел в машину и уехал.

А Маша про себя подумала: «Какая же я идиотка! Ведь это провокация!» Она знала, что незадолго до конца срока политзаключенным стараются устраивать различные провокации, чтобы осудить их в лагере еще на один срок. И это всегда делается перед самым освобождением, а Маше оставалось до конца срока всего три месяца. И она поняла, что благородный «поручик Назанский» скорее всего выполняет задание КГБ, чтобы поскорее заслужить прощение.

Она прислушалась. Нет, лая собак еще не было слышно. Видимо, погоня придет позже, когда она, по замыслу провокаторов, должна углубиться в лес. И Маша начала лихорадочно соображать, как ей их перехитрить? И придумала! Она скинула свое зэковское платьишко, постелила его возле самой дороги и легла на него — загорает! А часы спрятала в лифчик. Когда погоня на нее выскочит, она так и будет лежать-загорать: какая же дура станет загорать в побеге, в получасе езды от лагеря? А припрятанные часы она должна утаить до разговора со следователем, поручику же скажет, что оставила на земле у дороги. Часы — это ее самое веское алиби! Если роль провокатора выяснится, выплывет наверх, то и ей нечего бояться.

Лежит Маша на одуряюще пахнущей весенней земле и рассуждает о том, каким мерзавцем оказался «поручик». А перед глазами по травинкам ползают мелкие лесные жители, над головой птицы поют, багульник везде цветет, и пахнет молодой березовой листвой. Весна! Тут Маша взглянула на часы и видит, что час ее уже к концу подходит, всего десять минут остается до срока. А она лежит, как дура, у дороги и ждет, когда послышится лай собак! Тут она сорвалась с места, подхватила платьишко и помчалась вверх по сопке. Летит, срывает на бегу ветки багульника, задыхается, падает на мягкий мох и снова бежит. И вот она уже на верхушке сопки, и видит три больших кедра, которыми любовалась на расстоянии из лагеря, Оглянулась она, а далеко внизу, за речкой, за поселком виднеется зона. Даже крышу своего барака Маша разглядела, Прислонилась Маша к кедру, к его теплой коре и заплакала: она и забыла, как хорошо на воле, как пахнет свобода.