Читать книгу "Внучка берендеева. Третий лишний - Карина Демина"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сама трубка длинна да тонка, этакую и в руки взять страшно, чтоб не переломить, не нарушить тем самым медлительный чужой обычай. А их у азар, как выяснилось, множество.
Гостя встречали ильчей-ахары. Не кланялись, нет. Эти и перед каганом спины гнуть не приучены. А с чего гнуть, когда нынешний каган на кошму сел по-за их клинков? И коль позабудет вдруг, то напомнят, не постесняются.
Горазды бунтовать.
И смотрят прямо. С вызовом.
Что видят?
Он не знает. Среди азар неудобно, будто без шкуры вдруг остался. И матушка пускать не хотела, если б можно было, сама пошла б. Только разве станут азары с женщиной говорить?
— Пусть продлятся годы моего гостя. — Сосет Кеншо-авар дым и пускает из ноздрей струйками да колечками. Дым тот поднимается, расползается.
Духмяный.
И трубка лежит в маленькой белой ладони, что в колыбели.
— …пусть наполнят их ваши боги звоном золота и радостью. Жизнь долгую подарят друзьям, а смерть лютую — врагам… кажется, так у вас принято?
— Не совсем.
Он сел на ковер.
А ведь есть в доме нормальный стол и стулья. Дом азары, матушка узнавала, у боярина Вызерского сняли со всею меблею. И пусть постарелый — разорились Вызерские, коль пошли на этакое, — но добротный терем стоял в самом центре города стольного.
…ограду подновили.
Стены… а стулья куда подевали?
Никуда.
Небось бояр, которые царевым словом приходят, на них и усаживают, потому что представить неможно, что нынешние бояре подушки задницей давить станут.
Их потом всем миром не поднять.
— У нас не принято врагам смерти желать. — Он сидел прямо.
Получалось.
Наука чужая сказывалась легко. И даже трубку принял. Втянул горьковатый дым и выдохнул. Мелькнула мысль, что в дыму том и травы дурманные оказаться могут, мелькнула и исчезла.
Что ему дурман? Не спасет… когда б мог разум затуманить, он бы первым себе трубку набил. Но нет… голову не кружит, и Кеншо-авар не кажется более симпатичен, нежели был.
— Вслух, — добавил он, возвращая трубку.
Но взял ее не Кеншо-авар, а девка-невольница. Скользнула к рукам, упала на колени. Качнулись налитые груди, пахнуло розовым маслом и еще чем-то… руки мягкие.
Теплые.
Глаза горят, будто обещают что-то. Вестимо, что… захочет гость дорогой — и исполнятся все его желания.
— Красивая девушка. — Он отдал трубку и легко отвернулся от наложницы, уставился на азарина. Сидит. Глядит. И глаза не моргают.
Белесые.
А сам нехорош. Рыхловат и толстоват. Но говорят, что воин знатный. Может, и так. А может, был воином, но прежде, до того, как умудрился сестрицу с выгодою просватать. И ныне другие воюют, а Кеншо-авар, на ковре рассиживая, вспоминает о славе былой.
— Тебе по нраву пришлась? Хочешь, подарю?
— Спасибо. Не стоит.
Что ему с девкой делать.
— Или другую? У меня всякие есть. Их учили тайным наукам, здесь неизвестным. — А по-росски Кеншо-авар говорит чисто, будто сам здесь вырос. И только тягучесть речи да картавость выдают чужака. Кто учил? Нянька-полонянка? Или мать, которая местною была, да не сложилась судьба на этое земле?
Не узнать.
И неинтересно.
— Не стоит.
— Молодой человек так легко отказывается? — Кеншо-авар приподнял бровь.
…а выщипали те, которые Божиней дадены от рождения, и нарисовали новые, ровными дужками. Лицо азарина припудрили, но жара ныне, и потеет он, и на пудре проступают жирные пятна.
— У молодого человека есть невеста…
— Верность женщине похвальна, но неразумна… — Пухлая ладошка черпает из миски горсть орешков и по одному скармливает их мальчонке. Тот, безмолвный и круглоглазый, послушно открывает рот. И орехи глотает не жуя. — У всякого мужчины есть потребности. Но женщины зачастую слишком глупы, чтобы их понять. Вы своих вольно держите.
— Как умеем.
Он смотрит, пытаясь понять, чего именно хочет азарин.
Зачем позвал?
Для разговора? Но отчего тогда ходит кругами, будто лисица вокруг птичника? И он сам чует себя этаким петухом, на шее которого вот-вот сомкнутся острые лисьи зубы.
Интересно, азары смогли бы убить его? У них ведь яды всякие имеются, и глядишь, отыскался б среди них особый, способный прервать затянувшуюся не-жизнь.
— Это мальчик-вишшру… слыхали?
Ладонь Кеншо-авара погладила бритую голову. И мальчик закрыл глаза, лег у ног хозяйских, свернулся.
— Нет.
— Их растят высоко в горах. С колыбели учат терпеть удар и боль, холод и жару. Он способен распознать все яды, каковые только известны в книге «О великом искусстве отравления»…
Он кивнул.
Про книгу эту матушка сказывала, но с печалью, сетуя, что давно уже утрачена она. Выходит, что нет. Попросить в дар? Коль уж так желает Кеншо-авар гостя облагодетельствовать?
— …и магию видит. И главное, единожды получив хозяина, предан ему, словно пес. Я бы отдал мальчика моему дорогому гостю. — Кеншо-авар запнулся. — Но увы, сей вишшру был дан мне каганом, да продлит Кобылица годы славного правления его…
… мальчишка глядел прямо.
Видел?
Видел. Но что? Живое? Мертвое? Сеть заклятья, матушкой сотворенного, привязавшего его к миру этому? И видел ли способ это заклятье снять?
…но не о том говорят.
Вот сидит раб.
Худенький.
Махонький… сколько лет ему? Десять? Двенадцать? А может, больше? Как знать, что творит магия, которая превращает мальчишек в этаких вот… главное, что каганом он поставлен к советнику. Знак расположения высочайшего? Или палач, который яды знает? Сегодня еду дорогого азарина пробует, бережет, а завтра и сам поднесет чарочку с отравой.
Или петлю шелковую на горле затянет.
Или…
Вишшру улыбнулся.
Они, оба уже не в полной мере живые, прекрасно поняли друг друга. С прочими бы так. Вот азарин своего раба боится. Теперь он видел это явственно. А страх — плохой советчик. Страх путает мысли, лишает воли… к глупостям подталкивает.
Ему это на руку.
— Я рад, что ваш каган столь высоко ценит вас. Он, наверное, знает, сколь много вы делаете во исполнение воли его…
Кеншо-авар поклонился.
И мальчишка у ног его прикрыл глаза.
Принесли кофий в высоком узком кофейнике. Чашки фарфоровые, с ноготок. И рабов услужливых Кеншо-авар отослал. Сам будет гостю угождать.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Внучка берендеева. Третий лишний - Карина Демина», после закрытия браузера.