Читать книгу "Пока страсть спит - Ширли Басби"

Бет, честно говоря, было не до любопытства. Она не могла забыть бедной Матильды, ее лица и тела. Что касается сексуального унижения, то она как никто другой понимала, что должна была пережить бедная девочка. Она вздрагивала, сопоставляя сильные мускулистые тела воинов, насиловавших девушку, с ее хрупкостью и беззащитностью.

Полковник Фишер быстро пересказал двум своим товарищам то, что рассказала ему Матильда. И хотя Фишер не стал вдаваться в подробности о состоянии девушки, температура в зале начала подниматься. Большинство техасцев было из южных штатов, и хотя им в той или иной мере приходилось бороться с индейскими племенами, все это было несравнимо с местной ситуацией. Команчи превосходили всех силой, жестокостью и безжалостностью. Каждая захваченная белая женщина подвергалась насилию в те часы, когда племя останавливалось на ночевку, всеми воинами. Они, согласно племенному закону, делили своих жен между братьями, так почему они должны были делать исключение для пленницы?

Взаимные приветствия участников переговоров были недолгими и не очень искренними. Полковник Фишер перешел к делу:

— Почему вы привезли только двух пленников? Мы знаем, что их по крайней мере пятнадцать? Где же они? — спросил Фишер очень решительно.

Великий Говорун, старый вождь, сверкая черными глазами в сторону Фишера, заявил через переводчика:

— Да, это правда, есть много других пленников, но они находятся в лагерях племени Нермерунх, куда наша власть не распространяется.

Это была полуправда, но никто из техасцев не склонен был ей верить. Белым было не дано понять степень автономии каждого племени команчей, но это было так.

Великий Говорун продолжал объяснять ситуацию, напирая на то, что где бы ни были пленные, их можно обменять на разные товары, боеприпасы, одеяла и на красную краску.

Поведение индейцев было сочтено техасцами вызывающим, обстановка стала накаляться. Рафаэль, измерив глазами расстояние до двери, стал потихоньку подталкивать в этом направлении Натана. Но тот воспротивился:

— Что вам, черт побери, надо от меня? Что вы дергаете меня за руку и толкаетесь? Я не хочу пропустить ничего — это история!

Рафаэль, стиснув зубы и с трудом сдерживая себя, тихо прошептал:

— Я пытаюсь спасти вашу жизнь! Толпа сейчас в том состоянии, когда может произойти все что угодно. Вы уйдете отсюда, хотите вы того или нет!

Промедление стоило дорого. Полковник Фишер успел отдать команду, и солдаты блокировали все входы и выходы, в том числе и дверь, к которой проталкивался Рафаэль. Они почти уже были у цели, когда Натану удалось выдернуть руку из железных пальцев Рафаэля и, к удивлению обоих, он проговорил:

— Я остаюсь! Вы свободны и можете идти!

С этими словами он отвернулся и стал следить за происходящим.

Солдаты были уже внутри, и полковник Фишер, видя, как вожди хватаются за ножи, луки и стрелы, закричал:

— Мне не нравится то, что вы предложили. Мы же предупредили вас, чтобы вы не появлялись здесь, пока не привезете всех пленных. Когда все пленные будут возвращены, тогда мы будем что-то обсуждать, тогда вы и другие вожди, прибывшие сюда, смогут свободно уйти. До этого вы — наши пленники!

Переводчик побледнел и отказался передать индейцам эти слова. Его карие глаза наполнились ужасом и он пояснил:

— Вожди будут бороться насмерть и в плен живыми не сдадутся. Вы не сможете пленить их без борьбы, кровопролитной борьбы!

Полковник Ку, старший по положению, обругал переводчика и потребовал от него немедленно изложить команчам условия белых.

Сердце Рафаэля почти остановилось и, забыв о Натане, он стал пробираться сквозь толпу в последней попытке предотвратить кровопролитие, но опоздал.

Переводчик уже начал переводить ультиматум. Быстро закончив, он оттолкнул всех, кто его окружал, и выскочил из комнаты.

Все присутствующие вожди вскочили на ноги, и воздух потряс боевой клич команчей. Кто-то из вождей попытался выскочить тем же путем, солдат, стоявший у дверей, загородил ему дорогу. Нож проткнул его тело, но смертельно раненый солдат успел все же пристрелить команча. Кто-то скомандовал солдатам стрелять, и зал суда наполнился горьким пороховым дымом, криками и стонами раненых. Отсюда не было выхода ни белым, ни команчам.

Рафаэль был зажат в середине зала и не мог стрелять по команчам, а по техасцам не хотел. Он старался проложить себе дорогу к Натану. Тот, как и большинство присутствующих, был безоружен, а потому и беспомощен. Его серые глаза расширились от ужаса, он застыл на том месте, где Рафаэль его оставил. Рядом с ним стоял тоже безоружный рейнджер, ему в ногу попала пуля, но он сумел отнять у пробегавшего мимо индейского вождя мушкет и тут же выстрелил в него. Голову команча снесло выстрелом. Это потрясло Натана, но не это было самым страшным из того, что творилось вокруг. Индейцы и белые боролись за свою жизнь. В ход пошли ножи, огнестрельное оружие, любые подручные средства.

Рафаэль избегал пока необходимости кого-нибудь убивать, хотя те, кого он сбивал с ног, пытаясь пробиться к Натану, готовы были ответить либо выстрелом, либо ударом ножа, потому что трудно было понять, кто есть кто.

Наконец Рафаэль прорвался к Натану, прижал его к стене и прикрыл широкой спиной, пригрозив отвернуть ему голову, если тот не станет послушно выполнять все его приказы. Натан замер, боясь Рафаэля гораздо больше, чем всех команчей вместе взятых.

Солдаты продолжали стрелять, но вожди дорого отдавали свою жизнь. Одного за другим их убивали, но все же некоторые из них сумели вырваться на улицы Сан-Антонио. Их боевые кличи донеслись до тех команчей, которые оставались снаружи.

Белые зеваки не сразу поняли, что происходит, но индейские скво и дети немедленно присоединились к воинам. И все они, не видя больше никаких моральных препон, обратили свое оружие против беззащитных граждан Сан-Антонио. Маленькие индейцы, восхищавшие совсем недавно местных обывателей своей меткостью, сразу же убили местного судью. Раздался залп, и солдаты поразили, наверное, столько же индейцев, сколько и техасцев.

Бет и Мэри оказались в разных местах. Когда раздались выстрелы и крики, Бет очутилась в середине толпы. Выбраться ей не удавалось.

Команчи хотели одного — вырваться из этого предательского места. Они прорывались к выходам из города, убивая безжалостно всех, кто попадался им на пути. Они рвались к реке. Некоторым удалось вскочить на лошадей. Кое-кто попытался найти убежище в домах местных жителей. Но в Сан-Антонио большинство жителей имело оружие, и индейцев убивали, как мух.

Рафаэль и Натан, которого он тащил за собой, оказались на улице в числе первых. Рафаэль стал искать глазами Бет, моля Бога, чтобы она оказалась в доме Мавериков. Он пытался перевести дыхание, выпустив Натана из своих железных объятий, но в этот момент увидел прекрасные волосы Бет среди охваченной паникой толпы, прямо в середине людского месива. Он видел ее безнадежные попытки вырваться, слышал выстрелы и крики людей, видел разящие индейские пики и стрелы, летевшие в толпу, и впервые в жизни испытал неведомое раньше чувство страха. У него пересохло во рту. Он забыл обо всем — о Натане, о бронзовых мощных фигурах, в руках у которых были ножи, о жителях Сан-Антонио, стреляющих, не выбирая цели. Все исчезло — он видел только маленькую мятущуюся фигурку, которую несла обезумевшая толпа.