Читать книгу "«Всё не так, ребята…» Владимир Высоцкий в воспоминаниях друзей и коллег - Игорь Кохановский"

Это же был самый разгар травли Володи. Полгода картину нашу не выпускали на экраны. Мы жестоко пили. Тогдашний министр кинематографии господин или, точнее, товарищ Романов орал на Збандута: «Вы положите партбилет! Это профанация революции!» Потом классику советского кино Ефиму Дзигану была заказана жуткая статья в журнале «Искусство кино», после которой только в тюрьму сажают. Этот журнал расхватали! Там было довольно много фотографий из фильма. Например, кадр, где Высоцкий играет на гитаре, а сзади девушки танцуют, задрав ноги так, что видно исподнее. Под кадром было написано: «Вот так актер Бенгальский представляет себе Октябрьскую революцию». Много было подобной подлости.

И потом вдруг что-то изменилось. Нас со Збандутом вызывают в Москву, и мы понимаем, что его сейчас выгонят из партии, а меня вообще посадят. Прилетаем, вызывают нас к Романову, и вдруг мы слышим: «Кто сказал, что это плохая картина?! Наконец мы начинаем рекламировать нашу революцию!» Мы ушам своим не верим, ничего не понимаем. Мы решили, что что-то изменилось в политике государства, а оказалась совсем другая история, которую я узнал в доме Сергея Александровича Абрамова. Это очень известный писатель, по произведениям которого я снял три фильма – «Выше радуги», «Двое под одним зонтом» и «Сезон чудес». Известен он еще и тем, что редактировал брежневскую Конституцию, чтоб она была красиво написанной.

Я был у него в гостях и встретился с внучкой Микояна, которая дружила с женой Абрамова. И вот она рассказывает: «Ой, вы знаете, какая была смешная история с вашим фильмом „Опасные гастроли“!»

Так как там было много замечательных кадров и много Володиных песен и так как любителей Высоцкого в ЦК КПСС было не меньше, чем в любой подворотне среди простого люда, то картину, когда она практически уже была закрыта, привезли на показ в ЦК. Анастас Иванович Микоян зашел на просмотр фильма, разрыдался и сказал, что он с Литвиновым вот точно так возил оружие. (У нас в сценарии тоже было сначала оружие, но нам запретили упоминать винтовки, поэтому мы стали возить листовки.) Микоян сказал, что лучше фильма он не видел, и благодаря этому картину открыли и сразу пустили в Москве в семидесяти двух кинотеатрах! Успех картины был фантастический. За год фильм посмотрели 87 миллионов зрителей, многие смотрели его по два-три раза.

– А почему про оружие запрещено было упоминать?

Это вообще-то сценарий по воспоминаниям Коллонтай. Но завотделом кино и будущий министр культуры Демичев сказал: «Об оружии не надо». Я говорю: «Но ведь так у Коллонтай написано». Он мне в ответ: «Не обращайте внимания на эту старую дуру».

– А почему Высоцкому запрещали жить в Одессе?

Не только жить, но и приезжать! Секретарь обкома Синица запретил пускать его в город… С большими трудностями мы Володю прямо с посадочной полосы увозили на студию.

Ну, потом Збандут позвонил в Москву, там связались с Романовым, а он тоже был прыщ немалый – член ЦК или что-то в этом роде. Позвонили из Москвы этому Синице, и он заткнулся. В Одессе вообще за прослушивание пленок Высоцкого в 1972–1973 годах исключали из института!

– Высоцкий рассказывал однажды на концерте, что после «Опасных гастролей» у вас с ним была задумка написать сценарий на одесском материале…

Нет, так и не стали мы работать над этим сценарием. Продолжали часто и много общаться, продолжали дружить, но сценарий мы писать так и не начали.

– У вас не было идеи снять Высоцкого в других картинах?

У меня была идея снимать Высоцкого во всех фильмах, но… Вопрос стоял так: или вы вообще ничего не снимаете, потому что вы не соображаете, что это не роль Высоцкого, или вы снимаете без него. Не говорилось, что Высоцкий плохой актер, а говорилось, что это не его роль. Я ведь пробовал снять Володю и в «Дерзости»… Но там я вообще ужас что наделал. Я снимал Володю и Панова, танцовщика, диссидента, который потом сбежал. Конечно, в Госкино меня за эти проделки ненавидели. Приехала комиссия на студию, и пробы Панова просто уничтожили, чтоб и следа не было.

В «Опасных гастролях» Высоцкого тоже было утвердить очень трудно. Я вызывал на пробы самых разных актеров – и Юру Каморного, и Ланового, и Тихонова Славу… Кого мне только не пихали! Но я каждому из них говорил: «Ребята, вами хотят заменить Высоцкого». Кто-то отказывался от проб, кто-то в кадре дурака валял. Каморный, например, на пробах был совершенно пьяный. Короче, каждый каким-то путем доказал, что он не годится для этой роли.

– А что с ролью д’Артаньяна в вашем фильме? До сих пор ходят слухи, что Высоцкий хотел исполнить эту роль.

Это враньё. Высоцкий и не предполагал там сниматься. Вы знаете, американцы легко взяли и сняли в роли д’Артаньяна Майкла Йорка – блондина маленького роста, но мы все, включая меня, в то время не могли воспринять такое. Если у Дюма описан герой так-то, то мы не могли снимать прямую противоположность. Это я потом этому научился и снял в роли графа Монте-Кристо красавца Витю Авилова. Это был в какой-то степени мой протест против того дерьма, которое мы вынуждены были есть каждый день. Это же не случайно, что все поколение спилось. Все люди, хоть что-то собой представляющие, были алкоголиками, потому что жить под этим прессом человек свободомыслящий не мог.

– В вашем фильме «Туфли с золотыми пряжками» тоже ведь звучит песня Высоцкого.

Да, там «Ярмарка» есть. Я всюду старался вставить его песни. Володя говорил: «У меня есть примета. Если встречаю Хила – это к деньгам». Я заказывал ему больше песен, заранее зная, что войдет меньше. Скажем, для «Внимание, Цунами!» я заказывал пять песен, прекрасно понимая, что войдет две. Но договор-то составлялся на пять! В «Туфлях» было то же самое – заказали четыре песни или даже шесть, а я точно знал, что войдет одна. С деньгами-то у него дела были далеко не сахар.

– Вы сказали, что Высоцкий плохо воспринимал критику…

Володя вообще к критике относился тяжело. Я не знаю почему, но он обмирал, замирал и скисал… Володя никогда не чувствовал себя гением.

Однажды зимой 1974 года мы с ним были под Москвой в пансионате «Сенеж». Это было такое философско-художественное повышение квалификации для профессиональных художников, оформителей и дизайнеров. Проводил курсы Марк Александрович Коник, потрясающий человек. Я Володе рассказывал про эти курсы, а он был человек любопытный, говорит: «Давай поедем?» И мы поехали. Володя был просто потрясен увиденным и услышанным. Потом он сам пел, и люди сходили с ума.

Там недалеко находятся курсы «Выстрел». Ну как недалеко… В двадцати семи километрах. Каким-то образом там узнали, что Высоцкий приехал. И вот видим – к нам приближается облако пара – был сорокаградусный мороз. Подбежал парень, поцеловал Володе руку и сказал: «Мы с тобой, Володя, поднимем оружие против любого». И побежал обратно.

Мы возвращались вдвоем в старом автобусе, и у Володи была просто истерика со слезами: «У меня такая слава… Я недостоин ее…» И вот я понял тогда, понял на всю жизнь, что у него совершенно не было ощущения собственной величины.