Читать книгу "Записки бизнесюка - Павел Чувиляев"

— Отрезок — это геометрический чувак с двумя концами…

Тут я не выдержал, заржал и съязвил:

— А у тебя-то концов сколько? Один, что ли, а, чувак?

Тройку, конечно, поставили. Но история на этом не закончилась. На следующий день мамаша объявила, что я, оказывается, прямо на экзамене, в её присутствии к ребенку сексуально приставал и нагло домогался. О чём и написала в многочисленных заявлениях в (тогда) милицию, прокуратуру и вышестоящие образовательные организации. Органы обязаны провести проверку. Пришлось полгода доказывать, что я не педофил. Доказал; у меня теперь справка есть. Но если бы попал в кампанию 2011 года, когда от следователей требовали план по посадкам, то мог бы и не доказать. Это же просто делается: берётся парочка заключённых подходящего возраста и района. За досрочное освобождение или сокращение срока им предлагается написать, что тогда-то и там-то я с особым цинизмом их зверски изнасиловал. Прямо на улице. А поскольку я невообразимо страшный-ужасный и их, несчастных, запугал, то решились они про это вспомнить только сейчас. Надеясь хотя бы в тюрьме от маньяка укрыться. В тюрьме, чтобы только лишний день там не быть, человек обзовёт хоть педофилом, хоть маньяком родную маму. А меня эти ребята знать не знают — напишут, что надо, за милую душу. Вместе с заявлениями сумасшедшей мамаши вышло бы красивое уголовное дело. Правильно я ушёл из преподавания: не моё это. Да и учителем я был, откровенно говоря, плохим. Ужасным. Что поделать: не люблю дураков и сумасшедших; они заразны. А при поддержке злонамеренного, враждебного большинству населения, безумного и бездумного государства — просто опасны для жизни.

То ли дело экзамены в коммерческих фирмах! Уже рассказывал (см. выше), как муштруют и экзаменуют элитных грузчиков в потребительском секторе. Но в сегменте промышленно-коммерческом тоже есть погрузочная элита; даже супер-элита: водители электрокаров. Бывал ли ты, приятель, в магазинах для дома типа «Икея» и «Leroy Merlin»? Если да, наверняка видел шустрые электрокары прямо в торговом зале. Когда зал в два гектара, как в «Леруа», без них не обойтись. Но народу в зале — тьма, причём люди на месте не стоят, а хаотически двигаются; иногда быстро. А электрокар тяжёлый. Как и автокрану, ему нужен противовес, чтобы поднимать груз на лапах и не опрокидываться. Хотя электрокар поднимает не более двух тонн (есть пятитонники с громадными лапами), ему самому, по закону рычага, нужно весить не менее 8 тонн (вес пятитонника доходит до 18 тонн). Противовес убран в днище: оно у электрокаров очень толстое, массивное даже на вид. Внутрь вставляются бетонные плиты соответствующей массы. Теперь представь, приятель: 8 тонн круглосуточно бегают со скоростью 10–20 км/ч в непосредственной близости от людей. Заденут — мало не покажется.

Но не задевают. Почему? Потому что за рулём сидят квалифицированные и весьма высокооплачиваемые люди. Зарплата водителя электрокара с годовым стажем — не менее 150 тыс. руб. в месяц. Более опытные могут рассчитывать на 200 тыс. руб. в месяц: таких переманивают. Пробиться в ряды супер-элиты очень трудно: фирм мало. Что несколько компенсируется большим количеством магазинов в регионах. За столь высокую зарплату водители электрокаров соглашаются на вахтовый метод. При каждой фирме есть курсы подготовки. Учёба длится два года. Сначала на полигоне, потом в действующих магазинах по ночам. Это если она успешна. Но инструктор не допустит водителя до следующей стадии, если полностью не освоена предыдущая. Каждая стадия длится три месяца. Не овладел — учись снова; в следующей группе. Многие начинают топтаться на месте, а стипендия очень мала. Отсюда отсев: 80–85 %.

Наиболее грамотно организован итоговый экзамен. Он стандартен. Требуется всего ничего: поднести преподавателю стакан водки. В любом большом магазине есть кафе. Экзаменатор садится в дальний угол. На ближний к входу столик ставиться поднос с полным до краев стаканом. Нужно подцепить поднос лапами электрокара; не уронить; не разлить; ничего не задеть; провезти его по узкому проходу между столиками и поставить преподавателю на стол. Оценка зависит от того, сколько водки останется в стакане: по традиции экзаменатор выпивает её. Моделируются нештатные ситуации. Например, в кафе внезапно на пару минут выключают свет. Потом включают. Бывает усложнение задачи: выпив водку, садист-экзаменатор просит отвезти назад пустой стакан, не уронив его на бок. Это практически невозможно. Стакан слишком лёгок; в кафе не развернёшься. Нужно двигаться задним ходом, глядя вперёд и назад одновременно. Люди справляются. Иногда преподаватель, выпив водку, достает ответную полулитру и угощает ученика без закуски. Потом ставит пустую бутылку и стакан на поднос и просит отвезти назад. Это проще: бутылка тяжелее стакана и не дает ему упасть. С другой стороны, издевательство: «а теперь сделай то же самое, но полупьяным». Хорошо хоть, с закрытыми глазами возить не требуют, чай, не ниндзя.

Но правильная ведь методика! Может, в школах внедрить? Я это к тому, что ложно понятый гуманизм и ограждение детей от любых трудностей жизни грозят превратить их в тепличные растения. А подлинное мастерство в любом деле, и связанная с ним высокая оплата труда, достигается только суровым самосовершенствованием. Полагаю, тут есть, над чем подумать.

Если человека «учат мыслить», это больница, а не учебное заведение. © Дмитрий Евгеньевич Галковский.

На дне[92]

Когда я думал, что уже достиг дна, снизу постучали.

Ежи Лец «Адвокат дьявола».

Выше я намекнул, что пирамида российских бурлаков-грузчиков имеет дно. Как и всякая порядочная иерархия, она должна на что-то опираться. Самый последний пьяница, вкалывающий за гроши на провинциальном складе, должен знать, что существуют люди, много людей, которым гораздо хуже, чем ему. Ведь у него есть регулярная работа и доход, а у них нет. Но он может их быстро потерять и оказаться на дне. Тогда он будет держаться за место, не спорить с начальством, пить и воровать в меру. И стучать на коллег, дабы на дно выпихнули не его, а их. Думаете, нравы грузчиков сильно отличаются от обстановки в офисах? Никак нет: отличаются, но не сильно. Люди-то везде одинаковы: хоть в подсобке склада, хоть в Союзе писателей, хоть в Кремле. Есть существенные различия в методах грызни и подсиживания, а также в масштабах воровства и сложности проворачиваемых интриг. Но социальный дарвинизм везде остаётся основой.

Так что поведу я тебя на дно, дорогой читатель, не ради пущей экзотики, нервы пощекотать, а для того, чтобы показать логичность и завершённость конструкции. Чтобы ты в очередной раз восхитился идеей пирамиды. Эстеты могут пририсовать на её вершине глаз; я не обижусь. Дном пирамиды грузчиков являются бомжи и нелегалы. В них всё гармонично: сами дно, и живут на дне. Андеграунд в прямом смысле; подземелье.

Поселениями бомжей и нелегальных мигрантов под столицами и иными крупными городами нынче мало кого удивишь. В Москве бомж-грады существуют, например, под Мосфильмовской и Сесторецкой улицами. Немалый «град обречённых» процветает и под Рябиновой улицей; обитатели утверждают, что живут в «деревне Рябиновка». Подземные и наземные нелегальные поселения регулярно разоряются полицией. При этом она, а вслед за ней и СМИ каждый раз кричат: «Чудо! Чудо!». Ничего чудесного, увы. Причина, по которой бездомные лезут под землю, банальна до безобразия: тепло. Узел теплотрасс и прочих коммуникаций, пронизанный проходами, коллекторами, отстойниками, технологическими люками и большим количеством полузаброшенных, но тёплых щелей непонятного назначения — вот идеальное пристанище для московского бомжа и нелегала. Зимой подземные города перенаселены (бывают и эпидемии), но и летом не пустуют. Подземный город возрождается на старом месте, как птица Феникс, часа через два после завершения очередной облавы. А через пару дней отстраивается, будто её и не было.