Читать книгу "Незнайка на Луне - Николай Носов"

— Что ты! Что ты! — испуганно замахал Козлик руками. — Или забыл, что я тебе про Дурацкий остров рассказывал? Лучше без еды потерпеть, чем попасть полицейским в руки.

— Небось как проголодаешься посильней, так и на Дурацкий остров захочешь, — проворчал Незнайка.

— Что ж, бывает и так, — согласился Козлик.

Разговаривая таким образом, друзья шагали по городу. Чем дальше они уходили от центра, тем реже встречали освещённые витрины магазинов и яркие огоньки реклам. Дома становились все ниже, а окна подслеповатее. Асфальтированные тротуары кончились, и пошли просто булыжные, с выбоинами и ухабами и лежащими поперёк кучами мусора. Вид всего этого производил на Незнайку удручающее впечатление. Одни названия улиц могли вызвать неприятное чувство. Если в богатых кварталах города чаще встречались такие названия, как Светлая улица, Счастливая улица, бульвар Радости, то здесь в ходу были такие названия, как улица Бедности, Тёмная улица, Грязная улица, Болотная или Гнилая.

Заметив, что они забрели в какую-то глушь, Незнайка спросил:

— Разве мы не пойдём сегодня в «Экономическую» гостиницу?

— Нет, братец, — ответил Козлик. — «Экономическая» гостиница нам сегодня не по карману. У нас на каждого всего по десять сантиков, а за такую сумму можно переночевать лишь у Дрянинга в «Тупичке». Это так гостиница называется, — пояснил Козлик.

Пройдя по Большой Трущобной улице, наши друзья свернули на Малую Трущобную и, миновав Первый, Второй и Третий Трущобные переулки, свернули в узенький закоулочек, который назывался Мусорный тупичок. В конце этого закоулочка стоял большой серый дом, с виду напоминавший огромный мусорный ящик. Над входной дверью, которая поминутно открывалась, пропуская все новых коротышек, висела вывеска с надписью:

«Общедоступная гостиница „Тупичок"».

Теперь уже неизвестно в точности, называлась ли гостиница так, потому что помещалась в тупичке, или же улица была названа тупичком вследствие того, что здесь была гостиница с таким названием.

Незнайка и Козлик вошли в дверь и очутились перед конторкой с окошечком. Заглянув в окошечко, Козлик спросил:

— У вас найдётся два места по десять сантиков?

Кто-то, кого не видел стоявший сбоку Незнайка, ответил:

— Найдётся. Минус второй этаж, места двести пятнадцать и двести шестнадцать.

Козлик протянул в окошечко деньги и получил два жестяных жетона, на которых были выбиты цифры: «215» и «216».

— А что значит — минус второй этаж? — заинтересовался Незнайка. — Почему минус?

— Этот дом не только поднимается вверх, но и опускается вниз, под землю, — объяснил Козлик. — Все этажи, которые вверх, те — плюс, а которые вниз, те — минус. Минус второй этаж — это значит второй подземный этаж.

— А почему нам нельзя вверх?

— Вверх дороже, — ответил Козлик. — Вот разбогатеем, переселимся наверх.

Спустившись по грязной деревянной лестнице на два этажа вниз, наши друзья вошли в дверь и очутились в огромной комнате с низким, прогнувшимся, закопчённым потолком. Первое впечатление у Незнайки было, будто он снова попал в каталажку. Такие же складские полки с лежавшими на них коротышками, такая же чугунная печь с длинными, тянувшимися через всё помещение трубами, такая же тусклая лампочка под потолком. Вся разница заключалась в том, что здесь было гораздо грязней и тесней. Полки были не из пластмассы, как в каталажке, а из грубых, почерневших, неотёсанных деревянных досок, и стояли они так тесно, что между лежавшими на них коротышками, казалось, трудно было просунуть палец.

В отличие от арестованных, которые томились в каталажке, здешние обитатели пользовались гораздо большей свободой. Каждый здесь считал себя вправе делать всё, что ему приходило в голову. Многие не только пекли картошку в золе, но и варили в жестянках из-под консервов похлёбку, жарили какие-то длинные, бесформенные коржи из теста, развешивая их на горячих жестяных трубах. На этих же трубах висели, вперемежку с коржами, чьи-то носки, сохнущее после стирки бельё, изорванное до последней степени тряпьё, бывшее когда-то одеждой, даже чьи-то ботинки.

От всего этого жарящегося, варящегося, пекущегося, сохнущего и просто чадящего в помещении стоял такой удушливый запах, что у Незнайки перехватило дыхание и помутилось в глазах. Почувствовав головокружение, он зашатался и принялся хвататься руками за стенку. Видя, что Незнайка неожиданно побледнел, Козлик подхватил его под руки и сказал, что это ничего, что это у него с непривычки и постепенно пройдёт.

— Старайся только не дышать носом. Дыши ртом, — советовал Козлик.

Незнайка старательно зажал пальцами нос. Понемногу он отдышался и пришёл в себя.

— Теперь тебе надо полежать, и всё будет хорошо, — утешал его Козлик.

Поддерживая Незнайку под руку, он провёл его между рядами полок, словно по лабиринту. Увидев приколоченные к полкам таблички с цифрами «215» и «216», Козлик остановился.

— Вот и наши места, — сказал он.

Недолго думая Незнайка залез на полку и увидел, что здесь не было даже матраца, а вместо подушки лежал простой деревянный чурбан.

— Что это? — удивился он. — Как же здесь спать?

— Спи, да и все тут, — отозвался коротышка с соседней полки. — Уж если захочешь, так и на голой доске заснёшь, а не захочешь, так и на мягкой перине будешь без сна валяться.

— Это ты верно, братец, — подхватил другой коротышка. — Когда-то и в этой ночлежке были матрацы да подушки, так, поверишь, дошло до того, что никто спать не мог.

— Это почему же? — заинтересовался Незнайка.

— Потому что в матрацах развелись клопы и другие вредные насекомые. От них, поверишь ли, никому житья не было. Зато когда матрацы пришли в негодность, хозяин этой гостиницы господин Дрянинг решил новых не заводить, а старые приказал сжечь вместе с клопами. Истинное благодеяние учинил! С тех пор хорошо стало.

— И нам хорошо, и господину Дрянингу тоже неплохо: не нужно тратиться на матрацы, — вступил в разговор третий коротышка.

— Ты, братец, на Дрянинга не сердись, — сказал первый. — Он коротышка хороший. Истинный благодетель наш. Так и в газетах пишут. Если бы не он, сколько коротышек осталось бы без ночлега! В какой ты ещё гостинице найдёшь место за десять сантиков?.. Эх ты! Недаром тебя называют Строптивым!

— А тебя недаром зовут Покладистым, — ответил Строптивый. — Думаешь, Дрянинг эту ночлежку для нашего с тобой удовольствия построил? Как бы не так. Для собственной выгоды!