Читать книгу "Золотая дева - Анна и Сергей Литвиновы"

На борту плавсредства гордо чернела надпись: «ЦАРЕВНА». А за штурвалом возвышалась фигура Макара Мироновича.

Капитан Кривцов приветствовал стоявших на пристани бравым гудком. Сбросил скорость. Начал надвигаться на причал. Никакой команды на борту видно не было – неужели один со своей яхтой управляется?.. Маше стало страшно: казалось, белая махина сейчас, почти на полном ходу, налетит на пристань, снесет их с Володиным в ледяную, осеннюю воду. И никаких свидетелей: только темный в подступающих сумерках лес да вороны, с любопытством взирающие на ослепительно-белый корабль…

Да, похоже, босс на катере один – сам, своими белыми рученьками, сбросил причальные концы. Володин кинулся их принимать. Кривцов самолично опустил трап…

Что за странная блажь? Приглашать девушку на яхту – но не летом и не в океане, а поздним ноябрем в Подмосковье?..

Но деваться все равно было некуда. С катера ей улыбался Кривцов. Пути к отступлению охранял Володин. Оставалось лишь с достоинством ступить на трап. И ахнуть, увидев всю эту роскошь: отделанную красным деревом палубу и бортовые панели, тиковый настил кокпита, изысканный беж диванов в салоне…

– Добро пожаловать на борт, дорогая Мария Николаевна, – тепло улыбнулся ей большой человек. И лукаво поинтересовался: – Ну, как? Впечатляет?

Маша не стала играть в пресыщенную светскую даму. Восхищенно откликнулась:

– Блеск!

Макар Миронович гордо сообщил:

– Водоизмещение одиннадцать тонн, максимальная скорость – пятьдесят восемь километров в час… Но можно и до шестидесяти пяти разогнать. Хотите?

– Спасибо, нет, – улыбнулась Мария.

– Тогда план такой: дойдем до водохранилища. Встанем на якорь. А дальше – шампанское. Устрицы. И… – он крепко сжал ее локоть, – все, что прекрасная дама пожелает…

«Блин, – пронеслось в голове у Маши, – а ведь тут, на яхте, мне от тебя отбиться будет совсем непросто…»

Но катер уже скользил вдоль темных, без единого огонька, берегов, пристань растаяла в тумане. На палубе было холодно, неприютно. Ледяной ветер забирался под куртку, пронизывал до костей. Девушка взглянула на часы: три сорок пять. Лиза уже, наверно, проснулась и очень расстроилась, не застав рядом любимой старшей подруги. Впрочем, что сейчас думать о девчонке? Той уж точно ничего не грозит. А вот ее няне странная поездка на яхте нравилась все меньше и меньше. Особенно когда заплыли в черную гладь водохранилища и бросили якорь. Странное место для романтического свидания.

А главное, хоть и краски кругом серые, с Машей вдруг начало происходить необычное. Ее стал преследовать желтый цвет. То показалось, что солнце выглянуло (хотя небо безнадежно затянуто тучами). То на губах словно бы песок заскрипел – тропический, ярко-лимонный… Что происходит? Она что, внезапно научилась чувствовать – так же, как умела ее подопечная? Однако по Лизиной классификации желтый – цвет смерти. Но что может случиться страшного здесь, на яхте, – кроме, конечно, того, что хозяин начнет ее домогаться?..

…А Макар Миронович совсем не излучает опасности и ведет себя со скромным обаянием очень богатого и уверенного в себе человека.

Провел Марию в салон. Усадил на диван. Извлек из холодильника шампанское, на закуску вместо обещанных устриц выложил шоколадку. Сел рядом, разлил вино по бокалам… Ну, это олигарх пожадничал. Шампусик-то – ерундовый, российский. Разве таким соблазняют?..

– За что пьем? – она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно беззаботнее.

Однако вместо подобающего ситуации тоста: «За прекрасных дам!», Кривцов отставил свой бокал. И спокойно произнес:

– Я все знаю, Маша.

И она почувствовала, как обрывается сердце, а тело наполняет приятная легкость.

Вот, значит, к чему был этот желтый.

Ее авантюра раскрыта. И судя по тому, что они с хозяином одни и помощников, как и свидетелей, не предвидится, исход приключения может оказаться совсем даже не триумфальным…

…А ослепительный, раздражающий цвет, который она вдруг увидела, продолжал сгущаться все больше и больше…

Что она может противопоставить Макару? Свои женские чары? Острый ум? Каратэ? Смешно…

Хотя… Почему она решила, что предстоит схватка? Если б хотел Кривцов ее уничтожить, вряд ли привел на яхту. И шампанское, даже советское, приговоренным наливать ни к чему. Гневался бы, так поручил бы хоть Володину завести ее в лес и пристрелить. А раз они здесь – значит, не все так плохо…

И Маша с вызовом произнесла:

– Медленно же до вас доходит! Я думала, вы сразу догадаетесь!

Кривцов поморщился. Махом, не чокаясь, выпил свое шампанское и резко спросил:

– Лиза знает?

– Нет, – покачала головой Маша.

Он внимательно взглянул на нее и с угрозой в голосе произнес:

– Мария. Посмотрите на меня. Мне в глаза. И ответьте еще раз: Лизе известна правда? Вы рассказали ей?

– Я сказала вам: нет! – отрезала няня.

На его лице дрогнули желваки. Кажется, Кривцов не поверил. Но повторять вопрос в третий раз не стал. Тихо вымолвил:

– Хорошо, тогда объясните, зачем вы затеяли… все это?.. Вам хотелось денег? Скандала? Разлада в моей семье? Чего?!!

– Вы будете смеяться, – усмехнулась в ответ Мария. – Но я поступила чисто по-женски. То есть – вообще без всякого плана. Я ведь даже денег никаких с вас вытянуть не могу! Я узнавала, ради интереса, если мать отказывается от ребенка, она, конечно, обязана его содержать. Алименты платить, вплоть до совершеннолетия. И ребенок имеет право наследовать после нее. А раз меня удочерили, раз был суд – все. У меня теперь есть только одни родители. У них – обязанность меня вырастить. Я должна им помогать, когда они состарятся. А ваша семья мне абсолютно чужая.

Его глаза полыхнули гневом:

– Но вы, однако, явились в мой дом. Приручили Елизавету. Зачем?

– Я уже сказала: все получилось… спонтанно. Я узнала, что вы ищете новую няню… А я ведь по образованию педагог. Ну, и решила: вот он, случай! Не выдавая себя, познакомиться с сестрой. Узнать, какая она, – твердо ответила Мария.

– Что ж. Познакомились. Узнали. И что дальше? – прищурился Кривцов.

– Ничего, – пожала она плечами. – Мне будет очень жаль расстаться с Лизой… Но если скажете, я уйду. Хоть сегодня. И ваша дочь ни о чем даже не догадается.

– Как благо-ородно… – саркастически протянул Кривцов. – И как глупо. Городить такой огород неизвестно из-за чего. Просто потому, что так захотелось. Вы о Лизе подумали?..

– А вы о ней много думали? – запальчиво произнесла Мария. – Да ваша дочь, Лиза, – она со мной счастлива была! Узнала впервые в жизни, как это здорово, когда с тобой и играют, и про все беды выслушивают, и на ночь целуют! Я любила ее и люблю! Искренне.