Читать книгу "Зеркало для невидимки - Татьяна Степанова"

— Машина-то их на месте? Может, она на машине укатила, может, в пробку попала? — чей-то голос из толпы.

— Баграт уже побежал на стоянку проверить…

Катя смотрела на темный цирковой двор. Они все думают, что Погребижская сбежала: бросила мужа, цирк. Уехала куда-нибудь с «новым», типа Севастьянова… Кто-то тронул Катю за руку. Мещерский.

Хмель уже слетел с него.

— Они тут еще долго базарить будут, — шепнул он. — А мы… Ты что мне хотела сказать?

Катя рассказала про кровь на футболке.

— Надо сообщить Никите. — Но Мещерский тут же остановился. — Не застанем, поздно уже, вечер.

Давай, пока они тут собачатся, сами осмотрим. — Он быстро кивнул на шапито, вагончики, ангары.

А что они еще могли сделать? Катя не знала. Двор цирка внезапно показался ей огромным, необъятным. Хоть и освещается тут территория, но сколько же темных углов, закоулков. Мусорные контейнеры, бытовки, душевая, пустые клетки…

Обогнули львятник — двери заперты на висячий замок. Слоновник — тоже заперто. После выступления Линду водворили в ее стойло. От греха. Катя, приподнимясь на носки, заглядывала в окна вагончиков — никого. Все на представлении. Двор словно вымер. Только у фургона на колесах, где содержали «смешанную группу хищников», — движение. Там суетился рабочий персонал, готовящий номер Разгуляева.

Мещерский повернул в сторону конюшни. Распахнул дверь — аккуратные стойла, запах сена, лошади, каждая на своем месте, под синими суконными попонами. Их номер один из первых в программе.

А теперь они отдыхают, набираются сил, хрупают овсом, дремлют.

Они покинули конюшни, и вот тут-то… Катя застыла на месте. Ей послышалось.., показалось? Слабый, мучительный стон из темноты… Они ринулись на звук — еще мусорные контейнеры, сетка ограждения, стена и.., скорченная человеческая фигура. Знакомый Кате розовый шелк, светлые волосы…

— Леночка.., боже.., что с вами?

— Черные потеки на асфальте — струйки — от тела прямо к Катиным ногам. Точно лак.

Подбежал Мещерский, попытался приподнять Погребижскую. Розовый шелковый балахон, в котором она выходила на манеж, намок от ее крови. На Катю смотрели затуманенные болью и мукой глаза.

— Помоги-те… — Шепот как шелест сухих былинок. — Как же больно…

— Сережка, беги.., звони… Кого по дороге встретишь, посылай за фельдшером.., скажи, она здесь, ранена! — Катя не сознавала даже, что кричит. Наклонилась к Погребижской. Бледное как мел лицо, закушенные от боли губы. — Лена, кто это сделал с тобой?

Ты слышишь меня? Кто? Имя?

Затуманенный уходящий взгляд. Веки Илоны дрогнули, вздох.. Она безжизненно уронила голову. В лицо Кати ударил свет фонарика — цирковые услышали их крики. Впереди Воробьев и Разгуляев. Баграт бросился к жене с криком «Врача!».

— Она только ранена. Она жива, помогите. — Катя пыталась помочь ему поднять Илону.

— Она мертва.

Это сказал Роман Дыховичный. Сквозь толпу протискивался фельдшер. Но все уже было напрасно.

Они опоздали. Катя почувствовала чей-то взгляд.

Разгуляев — его оттеснили от тела, но он был выше многих в этой толпе. Он смотрел на нее так, словно они снова были одни в ночи. Катя почувствовала, что ее бьет озноб. Ей было страшно.

* * *

А дальше все происходило как во сне. Сорванное представление, возбужденные зрители, хлынувшие к выходу. Крики: «Убийство! Вызывайте милицию!»

Вой сирен…

Катя сидела на ящике для реквизита. Смотрела на этот хаос. Она знала: все они безнадежно опоздали, хотя могли бы успеть.

К Колосову, приехавшему на место, страшно было подступиться. Катя читала по его лицу, как по открытой книге: он тоже казнит себя за то, что опоздал. Но именно в такие минуты Никита собирает в кулак все — нервы, эмоции, раскаяния, сомнения, сожаления. Накрывается официальной броней, превращаясь в истинного робота-полицейского. Он знает, что на нем лежит ответственность. Он работает. А что ему еще остается?

Как только приехал Никита, Мещерский, улучив мгновение, шепнул ему, что, мол, срочно надо поговорить, есть важные новости. Его и допросили одним из первых, как очевидца. При этом Никита старательно делал вид, что они с Мещерским незнакомы.

Катя вздохнула с облегчением: ну, слава богу, теперь Никита знает про кровь на футболке. Они устроят обыск в гардеробной Разгуляева и найдут эту, быть может, очень важную для следствия улику. Но.., час шел за часом, а она, однако, не чувствовала никакого прояснения ситуации. И сердце ее наполнялось тревогой: что же происходит?

Конюшня была оцеплена. К телу не подпускали никого из посторонних. Но если бы Катя присутствовала там, она могла бы услышать весьма примечательный разговор между Колосовым и делавшим осмотр экспертом Грачкиным.

— Четыре проникающих ножевых ранения в брюшную полость. Большая кровопотеря, — это были первые, самые предварительные результаты осмотра тела Погребижской. — Удары нанесены с большой силой.

Повреждены внутренние органы. — Грачкин, выезжавший уже на третье убийство, был сосредоточен и на сей раз на удивление лаконичен. — Смерть, по показаниям свидетелей, наступила около половины десятого вечера. А судя по кровопотере… Она ведь жива еще была, когда ее нашли… Думаю, нападение было совершено в 20.45 или на четверть часа позже, в 21 час. И еще, Никита Михалыч, хочу отметить одну деталь: учти, ее не просто пырнули ножом. Ей бешено, неистово и яростно наносили удар за ударом.

— Что ты хочешь этим сказать? — Колосов чувствовал, что Грачкин пришел для себя к какому-то определенному выводу, но пока умалчивает о нем.

— Я не в курсе, кого ты там подозреваешь по первым двум убийствам, но здесь, окажись я на твоем месте, я бы в первую очередь искал вот такого. — Грачкин многозначительно постучал себе по виску. — Маниакальный характер нанесения телесных повреждений. Способ расправы с жертвой, согласись, наводит на кое-какие версии.

Никита кивнул: учтем. А сам подумал: единственный известный ему в этом деле подозреваемый с «маниакальными» наклонностями — Кох — на этот раз абсолютно вне подозрений. Черт!

Опрашивая очевидцев, он пытался воссоздать события вечера. Погребижскую последний раз видели во дворе цирка. Затем началась подготовка к представлению, суета. В хлопотах никто ничего подозрительного не заметил — не до того было. Хватились Илоны уже перед самым ее выходом. И вроде первым из всех хватился муж. А спустя двадцать минут, как наперебой докладывали Колосову очевидцы, приезжая корреспондентка и ее фотограф обнаружили умирающую Погребижскую возле конюшни.

Осмотрели вагончик супругов. Там все говорило о том, что Илона, как обычно, одевалась и гримировалась, готовясь к выступлению. Тем временем Баграт Геворкян рыдал в администраторской. Фельдшер поил его валерьянкой под бдительным оком приставленных к нему патрульных милиционеров.