Читать книгу "Принцесса безумного цирка - Татьяна Луганцева"

– Марина, принесите образцы тканей, какие сейчас есть на складе, – попросил Людвиг и многозначительно добавил: – У нас покупатели-иностранцы.

Марина, прехорошенькая брюнетка-секретарша, принесла лоскуты тканей, сложенные в аккуратную, но довольно пыльную стопочку – видимо, не часто люди интересовались ассортиментом этой фабрики. Людвиг с энтузиазмом принялся раскладывать образцы перед потенциальными «оптовиками». Лена с Никитой буквально открыли рот, у них не было слов. Все ткани были в горошек: от совсем мелких крапинок до огромных горошин чуть ли не с голову младенца. Причем горох был разного цвета, на различном расстоянии друг от друга и на разноцветном фоне. От несуразной пестроты у Лены зарябило в глазах.

«У них художника, что ли, нет? Или Людвиг – «горошковый» маньяк?» – в изумлении думала Лена. Другого предположения у нее просто не было. Судя по выражению лица Никиты, такие же мысли проносились и в его голове.

– Вот наш ассортимент! – радостно выложил последний лоскут ядовито-желтого цвета с крупными малиновыми горошинками.

– Простите… а у вас все ткани такого рисунка? – осторожно спросила Лена, затаив дыхание.

– Да. А вам не нравится? – испугался Людвиг. – Я же говорил, что производство у меня очень маленькое, ограниченное. Машина для окраски тканей очень старая, можно окрашивать только в горох. Зато наш художник берет красками и разнообразием.

– Это точно… – прошептала Лена, чувствуя, что Никита еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.

– Разве столице России не нужна ткань в горох? – встревоженно продолжал спрашивать хозяин фабрики, видимо, уже настроившись на вывоз своей продукции за рубежи Румынии. От волнения его жидкие кудрявые волосы встали сейчас дыбом.

– Москва – очень большой город, и ей нужны различные ткани, – успокоил его Никита.

– Что вам понравилось? – спросил Людвиг.

– Мы возьмем черную, классическую ткань в белый горох и еще белую ткань в мелкий черный горошек, – не очень уверенно ответил Никита.

– Почему так скучно, друг? Берите малиновую в оранжевый горох, зеленую с желтым и мою любимую расцветку – сиреневую с розовыми горохами. – Людвиг стал накидывать куски тканей на оцепеневшую Лену. – Посмотрите, какие краски! Какие цвета! Как живенько! А изумрудный вообще изумительно подходит к рыжим волосам вашей дамы!

– Спасибо, – прошептала Лена, вся заваленная лоскутами.

– Да, да, берите на сарафаны! – прокричал все более распалявшийся Людвиг.

– На какие сарафаны? – испуганно спросила Лена.

– На русские, народные, – проявил знание русского фольклора директор фабрики.

– Я – коммерсант, а не руководитель русского народного ансамбля, – ответил Никита. – И возьму только классические черно-белые ткани, – передернул он плечами.

– Хотите, мы сошьем вам платье? – вдруг обратился к Лене Людвиг.

– Из изумрудной ткани в синий горох? – догадалась она.

– Точно! У нас при фабрике есть небольшое ателье, – заискрился в ажиотаже директор. – Меня просто тянет на женщин славянской внешности! – выдал он под конец загадочную фразу.

«Спасибо, что предупредил», – подумала Лена и, располагающе улыбнувшись, спросила:

– Нам рассказывала про ваше гостеприимство одна русская женщина, Ирина Куркова. Вы ее помните?

Людвиг как-то сразу сник и заметно погрустнел.

– Такое забудешь! Конечно, я ее помню. Ведь и полиция приходила, интересовалась нашим знакомством. Вы знаете, что она пропала без вести?

– У вас устаревшие сведения, уже нашли ее труп, – сообщил Никита, серьезно глядя ему в глаза.

– Господи! – перекрестился Людвиг. – Значит, не зря ее искали, самое страшное предположение все же подтвердилось. Какой кошмар! Я не могу сказать, что мне очень нравилась эта женщина, но такой кончины я бы не пожелал и врагу. Я имею в виду, смерти в столь молодом возрасте.

– Что вы знали об Ирине? Как познакомились? – спросила Лена.

– Познакомились в бассейне лечебного корпуса, разговорились и провели несколько вечеров вместе. Ничего серьезного между нами так и не произошло. Ирина приехала к какому-то мужчине, он назначил ей свидание…

– Где?

– Такие подробности она мне не сообщала. Она была из тех еще девиц… – многозначительно протянул Людвиг.

– В каком смысле? – не поняла Лена.

– Ну, которые идут, как это у вас, у русских, говорится, вразнос. Своего не упустят. Она просто кидалась на мужчин и упивалась их обществом, словно только что вышла из заточения.

«Так оно и было, Ира в самом деле оторвалась… – подумала Лена, – вернее, вырвалась из-под опеки своей мамаши. На свою голову».

– Значит, вы больше ничего не знаете о ней, – разочарованно сказала Лена.

– Боюсь, что да…. А почему вас это интересует? Она была вашей родственницей?

– Нет, просто хорошей знакомой, – ответила Лена.

– Знаете, я подарил ей отрез ткани самой жизнеутверждающей расцветки – на оранжевом фоне малиновый горох. Ирина сама выбрала себе такую расцветку. Видимо, в душе ее скрывалась яркая, творческая натура. Ну, так вы будете шить сарафан? – обратился фабрикант к Лене.

– Обязательно приду, – пообещала та.

– У вас, наверное, стандарт – девяносто – шестьдесят – девяносто? – облизал губы Людвиг.

«Точно, маньяк», – испугалась она и ответила:

– Я не знаю… Надеюсь, что недалеко от стандарта.

– Ничего, что я уделяю такое внимание вашей женщине? – спросил опомнившийся директор фабрики у Никиты.

– Я не его женщина, – отрезала Лена, и Никите осталось только развести руками.

Когда они вышли с фабрики, Лена наконец дала волю своим чувствам и громко рассмеялась. Никита шел с двумя отрезами черно-белой ткани в горох под мышкой. Остальную ткань он пообещал закупить оптом попозже. Насмеявшись вволю, Лена сказала уже серьезно:

– А ведь я видела список вещей убитой Ирины, и никакого отреза в горох там не было.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Никита.

– Или Людвиг лжет (хотя зачем бы ему?), или убийца взял его с собой.

– А ему-то он зачем? Ты еще скажи, что Ирину убили из-за него. Польстились на неземную, пеструю красоту. Вот мы и нашли мотив! Смех, да и только!

– Я не знаю пока. Но никакого отреза дикого окраса у нее в вещах не было, точно.

– Чем больше мы в это дело зарываемся, тем глубже приходится копать, – вздохнул Никита.

В отеле «Кондор» их ждали два пригласительных билета в цирк с запиской от Варвары: «Друзья! Приглашаю вас на заключительное представление моего (никак не могу привыкнуть!) цирка. После него мы уезжаем на гастроли дальше – в Болгарию и Турцию. Приглашаю вас, хотя вы у нас уже были, зная любовь Никиты к цирковому искусству».