Читать книгу "Чертополох. Лесовичка - Варвара Шихарева"

Отряд Олдера оказался в положении окружённого псами кабана, что упрямо ворочается в живом и яростном кольце собачьих тел, то и дело поднимает то одного, то другого пса на клыки, но всё больше увязает в этой борьбе, а собаки кусают его за ноги, норовят вскочить на загривок… Исход такой битвы предрешён — секач может положить до половины одетой в защитные панцири своры, но и сам рано или поздно погибнет от руки подоспевшего охотника…

Отправив на тот свет очередного крейговца, Олдер обернулся и, увидев, что Антар и Элрид по-прежнему прикрывают ему спину, рванулся вперёд: своей целью он поставил находящегося под знамёнами Бжестрова главу схлестнувшегося с ним отряда. Тысячник понимал, что вплотную ему до главы крейговцев не добраться, но он и не ставил перед собою такой цели — ему надо было всего лишь увидеть лицо воина, его глаза… Теперь пришло время не только рубки, но и колдовства, ведь если воины Бжестрова потеряют своего главу, их напор немедленно ослабнет…

Крейговский меч прошёлся по нагруднику Олдера наискось, в оплечье тупо ударила стрела, но тысячник уже мог ясно различить того, кто посмел стать между ним и Лезметом, с лёгкостью сломать все его планы… Молодое безусое лицо, тонкая стрелка шлема прикрывает переносье… Олдеру удалось поймать яростный взгляд серых глаз — и он, вскинув левую руку, выкрикнул заклятье со всей силой, на которую были способны его лёгкие…

Не видимая обычным взглядом алая молния, отделившись от Олдера, метнулась вперёд — ещё миг, и молодой крейговец, ослепнув от разрывающей его голову боли, ткнётся лицом в гриву своему коню, а из его носа и ушей хлынет кровь…

Достигнув Бжестрова, алая молния оборотилась дымкой, а потом словно бы стекла с молодого крейговца, точно напоролась на невидимый щит…

— Демоны! — Увидев, что его удар ушёл в пустоту Олдер замешкался, но нацеленный ему в голову меч отбил вовремя подоспевший Антар.

— Осторожней, глава!.. Его хранят!

— Я заметил! — Оставив магию, Олдер сцепился с очередным насевшим на него крейговцем. Самым обидным для тысячника было то, что ушедший из-под его чар Бжестров не был даже слабым колдуном — в противном случае тысячник почувствовал бы исходящую от него силу, но кто-то Знающий, без сомнения, принял участие в судьбе молодого крейговца, наградив защищающим от чар амулетом…

Между тем крейговцы окончательно сомкнули кольцо вокруг крошечного отряда Олдера, и амэнцам стало совсем худо: тысячник видел, как гибнут прошедшие вместе с ним через множество битв воины, как, захлебываясь собственной кровью, повалился с коня прикрывающий ему спину Элрид… Что ж, погибнуть сражаясь, всё одно лучше, чем утонуть в болоте…

Но едва Олдер, уже решив, что ожидаемой подмоги не будет, подумал об этом, как наседающие на него со всех сторон крейговцы дрогнули, а справа донёсся низкий звук рога и знакомый клич — «Карающие» всё же выбрались из трясины и теперь спешили на помощь своему главе. К такому повороту событий крейговцы оказались не готовы: часть их рядов была смята и рассеяна, а в образовавшуюся брешь, разметав последних не желающих уступать крейговцев, хлынула подмога.

— Мы вовремя, глава? — Обернувшись, Олдер увидел подле себя заляпанного грязью и кровью, с трудом сдерживающего хрипящего коня Ромигара, и напряжение последнего часа немедленно вылилось у тысячника в хриплый смех.

— Как бы не так! Улитки и то оказались бы быстрее вас!

— Глава?! — Очередной возглас Ромигара заставил Олдера оборвать смех и, взглянув на крейговцев, скомандовать:

— Сомкнуть ряды. Атаковать по всему флангу!

Ещё через полчаса Олдер убедился, что упрямством молодой Бжестров вполне мог тягаться с ним самим — крейговец, потеряв из-за неожиданной атаки едва ли не треть отряда, смог собрать своих воинов и ответить на натиск Олдера яростным сопротивлением, но потом Бжестрову всё же пришлось отступить к прикрывающим ставку Крейговского Владыки отрядам.

Тысячник, прищурившись, ещё раз посмотрел на реющие над ставкой знамёна. До Лезмета ему теперь при всём желании было не добраться — такой щит ему не пробить даже со своими ветеранами: они увязнут в людской массе, так и не пробившись до цели, да и вся внезапность давно утеряна. Крейговцы уже готовы отразить любой удар, а своего Владыку они, вполне возможно, уже перевели в более безопасное и недоступное для амэнцев место… Пусть так, но битва, демоны всех задери, ещё не проиграна и солнце ещё не село!

Олдер вновь стал отдавать команды уже окончательно сорванным голосом, и амэнцы, перестроившись, направили коней в образовавшийся после отхода отряда Бжестрова свободный промежуток возле подлеска. В последующие часы могло показаться, что удача вновь решила улыбнуться тысячнику. Ему удалось пробиться к основному войску амэнцев и, переняв командование у Ревинара, изрядно потрепать головной, состоящий из «Нетопырей», отряд крейговцев, даже несмотря на то, что на подмогу «Нетопырям» пришёл вновь перестроивший свои силы Бжестров. Но потом командующий левым крылом амэнского войска Дорлин угодил вместе со своими «Доблестными» в западню. Устремившись за побежавшими с поля боя крейговцами, носящими на своих куртках хорька, он оказался в самом настоящем мешке: его окружили крейговские Владетели с филином и драконом на знамёнах, да и «Хорьки», поняв, что их задумка удалась, немедля прекратили ложное бегство и навалились на «Доблестных» с яростной и отчаянной смелостью, вполне оправдывая носимый ими герб…

Олдеру удалось вызволить «Доблестных» из ловушки, но к этому времени от отряда уцелела от силы треть, воины были измотаны, а время упущено… И хотя крейговцы в конечном итоге отступили к холмам, Олдер не мог сказать, что победа осталась за ним…

Ставгар

Нестерпимо долгий день клонился к закату. Сейчас Бжестрову хотелось лишь одного: сняв доспехи и шлем, упасть замертво и даже рукой не шевелить до утра, но вместо этого он, хоть и освободившись от лат, продолжал заниматься делами: советовался с сотниками, приободрял раненых своего отряда, подсчитывал потери…

Количество убитых наполнило сердце Бжестрова горечью: теперь он уже почти сожалел о своих словах, брошенных в ответ на замечание Кридича, — слишком уж кровавую дань собрал с его рати Амэнский Коршун, да и сам Олдер всё же смог прорваться к своим, и теперь оставалось лишь гадать, что ждёт крейговское войско завтра… Новое отступление?.. Очередное сражение?.. Вот только новый бой вряд ли получится выиграть — сегодня они потеряли Имрина, а Славрад тяжело ранен, и неизвестно, выживет ли? Впрочем, у него сейчас были не только лекари, но и Кридич, и это вселяло слабую надежду…

Вздохнув, Ставгар направился к расположившимся под знаменем с хорьком воинам. Увязавшийся за своим главою, чудом выживший в этой сечи Стемба сунулся было в палатку Славрада, чтоб узнать, что да как, но был немедленно оттуда изгнан — не до него сейчас и тем более не до расспросов.

Ставгар не стал противиться такому решению Кридича и устроился на корточках у входа — торопиться теперь было некуда, он может и подождать… Бжестров уже успел узнать, что такое смерть и кровь, но почему-то ему всегда казалось, что его ехидного приятеля сия чаша просто минует. Острого на язык, подвижного Славрада трудно было представить вытянувшимся и зацепенелым на смертном ложе: было в нём что-то такое — изменчивое и кипучее, как сама жизнь… Ставгар и Славрад были приятелями чуть ли не с детства и, несмотря на происходящие то и дело размолвки, оставались друзьями, хотя из-за Эрки… вернее, Энейры Ирташ они едва не разругались насмерть. Славрад искренне недоумевал, почему Ставгар разводит с селянкой непонятные и долгие церемонии, и пытался вылечить приятеля от любовного недуга колкими и ядовитыми замечаниями…